Тамлин открыл рот, но Ианта не дала ему говорить.

– Есть законы, которые должны соблюдать все, – сказала она, обращаясь ко мне. Тон ее был вполне учтивым, но мне захотелось ногтями расцарапать ей лицо. – Есть традиции, нарушать которые недопустимо. Этот караульный злоупотребил нашим доверием. Его беспечность могла обернуться кровопролитием. И теперь, вместо того чтобы смиренно принять наказание, он еще смеет перекладывать свою вину на плечи верховной жрицы. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

Ианта кивнула Тамлину:

– Пусть он получит двадцать один удар.

У меня пересохло во рту. Я смотрела на них обоих:

– Хотя бы выслушайте его.

Глаза привязанного к столбам караульного были полны надежды и благодарности.

Но здесь… здесь мое отмщение наткнулось на что-то непонятное, что-то липкое и тошнотворное. Тело караульного заживет, но удар, нанесенный по его чести… Если наказание состоится, я вместе с караульным лишусь частицы души.

Тамлин поочередно посмотрел на нас с Иантой. Затем бросил быстрый взгляд на близнецов и Юриана. Тот стоял, скрестив руки. Лицо его ничего не выражало.

Я не ошиблась в своих предположениях. Потребность в силе и власти взяла у Тамлина верх над всем остальным.

Ианта была слишком важной союзницей, чтобы ее отталкивать. Слова простого караульного против ее слов стоили немного.

Тамлин повернулся к провинившемуся.

– Засунь ему затычку в рот, – тихо приказал Тамлин, обратившись к Брону.

Броном овладело замешательство. Он был потрясен не менее остальных караульных. Тамлин показал им, что ставит Ианту выше их, его верных служителей.

В недавнем прошлом, безропотно выполняя его приказы, они ходили к стене. Один за одним, пытаясь найти способ снять проклятие Амаранты. Караульные делали это с радостью – и с радостью умирали, когда их убивали, приняв за волков. Мне вспомнился Андрас, которого я убила рябиновой стрелой… Андрас ведь тоже отправился добровольно. Знали бы они, как Тамлин однажды их отблагодарит. Знали бы они цену его доверию.

Однако Брон не посмел ослушаться и затолкал деревянную затычку в рот связанного караульного. Того снова начало трясти.

Караульные почти не скрывали своего отвращения к этому судилищу. Они понимали, что́ произошло. Верховная жрица целиком подстроила нападение, чтобы выставить себя спасительницей. Заплатила она за это совсем недорого – репутацией одного из их товарищей. Но ни караульные, ни сама Ианта даже не подозревали, что это я спровоцировала все ее действия. Я обнажила ее змеиную суть. Показала, как мало значат для нее те, кто не имеет титулов.

Показала я и то, как безоговорочно слушается ее Тамлин.

Я попятилась, пока не уткнулась спиной в теплую грудь Ласэна. Встала, тяжело привалившись к нему.

Караульные смотрели на Ианту, на посланцев Сонного королевства. И на Тамлина они тоже смотрели. Тамлин всегда был одним из них. Он сражался рядом с ними.

Пока не наступило это утро. Пока он не заключил союз с Сонным королевством. Пока не поставил иноземных чудовищ выше своих соратников.

Пока не предпочел соратникам коварную Ианту.

Тамлин смотрел на нас с Ласэном. Он видел, как Ласэн взял меня за руку, пытаясь успокоить. И тогда Тамлин взмахнул плеткой.

Это было похоже на удар грома, рассекшего воздух над казармой и над всеми владениями Тамлина.

Удар, пошатнувший само основание Двора весны.

Замыслы Ианты простирались дальше. Я это знала и внутренне подготовилась. Во всяком случае, она не упорхнула обратно в храм.

Нет, она осталась в особняке, воспользовавшись шансом укрепить доверие Тамлина. Ианта считала, что сделала очень серьезный шаг на этом пути. Когда плеть в последний раз коснулась окровавленной спины караульного, верховная жрица возвестила о «торжестве справедливости». На самом же деле это стало еще одной, завершающей пощечиной караульным, угрюмо наблюдавшим за поркой.

Когда наказанный обмяк, повиснув на веревках, а его товарищи подошли, чтобы осторожно их развязать, Ианта, словно хозяйка, повела Тамлина и близнецов в дом, насладиться вторым завтраком. Я осталась в казарме – помогать лекарю, который хлопотал над стонущим караульным. Применять целительную магию я не осмеливалась и просто делала то, что просил лекарь: полоскала окровавленные тряпки и меняла воду в тазу. А он делал свое дело спокойно, без суеты.

Я провела в казарме несколько часов. Брон и Харт взялись меня проводить. Я поблагодарила каждого. Затем извинилась, что не смогла разрушить ухищрения Ианты и предотвратить наказание их товарища. Свист плетки до сих пор отдавался у меня в ушах.

Караульные произнесли слова, которые я ожидала услышать. Оба извинились, что тоже не сумели предотвратить ничего из случившегося. Я поняла: речь шла не только о сегодняшних событиях, но и о предшествовавших.

Попроси я у них оружие, чтобы перерезать глотки Ианте и близнецам, они бы без колебаний отдали мне свои кинжалы.

Очередной ход Ианта сделала на следующий день, под вечер. Я шла переодеваться к обеду. Она перехватила меня в коридоре и будничным тоном сообщила, что завтра утром отправится с нами к стене. И Тамлин тоже.

За обедом Ианта произнесла пафосную речь о необходимости объединить усилия и хорошо изучить места грядущих действий. Она, видите ли, поняла, что тоже должна увидеть стену.

Близнецам было все равно, но Юриан мне подмигнул. Да, игра продолжалась, и он это видел не хуже меня.

Вечером я собрала вещи, а перед сном ко мне заглянула Асилла с еще одним мешком в руках:

– Этот путь будет длиннее прежнего. Припасы тебе не помешают.

Она была права. Сил Тамлина не хватит, чтобы перебросить всех нас к пролому. Придется снова чередовать перебросы с переходами.

Асилла положила свой мешок рядом с моим. Потом взяла с туалетного столика гребень и попросила меня сесть перед зеркалом. Я не стала возражать. Несколько минут Асилла молча расчесывала мне волосы, потом вдруг сказала:

– Завтра я тоже отправлюсь в путь. После вас.

Я вопросительно посмотрела на ее отражение в зеркале.

– Племянников я собрала. Лошади тоже готовы. Наконец-то мы отправимся ко Двору лета. Я так давно не видела родных краев.

Глаза служанки сверкали.

– Мне знакомо это чувство, – только и ответила я.

– Я желаю тебе удачи, госпожа. – Отложив гребень, Асилла принялась заплетать мои волосы в косу. – Удачи до конца твоих дней, какими бы долгими они ни были.

Я дождалась, пока она завяжет ленту в косе, затем повернулась и обхватила ее худенькие руки:

– Очень тебя прошу: не рассказывай Таркину, что ты хорошо меня знаешь.