себе сделаю. И тебе тоже. Иди! Дверь не закрывай, еще свалишься в ванной, мне потом дверь твою курочить.

Пьяненькая Иришка покрывается румянцем и игриво уточняет:

- А ты точно ко мне не полезешь? Подглядывать не будешь?

Заигрывает что ли со мной? А забавно это! Но она пьяная, а я, как бы ее не хотел, не насильник, чтобы пользоваться ее беспомощным состоянием.

- Иди уже! – сурово сдвигаю брови. – Было бы там на что смотреть!

- Идиот!

- Пьянь подзаборная.

Обменявшись «любезностями», Иришка, покачивая своей классной упругой попкой все же скрывается в ванной комнате. Я же иду дальше, мне интересно посмотреть как живет Иришка и ее дети. Сразу пойму, нуждаются ли они в чем-то или нет.

Иду в гостиную. Включаю люстру. Целиковую, с алика. Херня полная, но стильно смотрится. Ладно, раз на люстры и нормальный ремонт есть деньги, значит не бедствуют. Уже хорошо. Шторы на окнах. Ковер. Большая плазма. И дикий бардак в комнате.

Ну, беспорядок тоже объясним. У нее трое детей, сама целый день на работе. Когда ей еще успевать порядок поддерживать? Пыли нет, крошек тоже. Просто вещи разбросаны. Учебники, книги, тетради, детские свитера и джинсы. Видать к бабушке впопыхах собирались.

В шкафу с прозрачными стеклянными дверцами в раме стоит картина. Наши пять ладоней. Одна из тех трех, что мы делали недавно в кафе. Подхожу ближе. Открываю дверцу. Достаю картину. Сердце щемит с новой силой.

Млять!!! Не сдали Марь Иванне! В рамку поставили, как ценный экспонат. Мальцам так не хватает отца, так не хватает полноценной семьи, что они готовы отпечаток ладони первого встречного мужика в рамку поставить.

Смотрю на свою огромную лапищу, обвожу пальцем контур Иришкиной лапки и трое ладошек пацанят и девчонки, и снова тянет под ложечкой.

Млять! Млять!!! Млять!!! В глазах щиплет – как же за мальцов обидно! Этот урод, что бросил их и Иришку беременную на произвол судьбы, честно, нашел бы, лично бы рыло начистил! Не должны такие замечательные малые без бати быть! Не должны, и точка! Надо уделить им больше внимания. Не знаю, как я такое проверну со своим бешеным графиком, не знаю, для чего это мне вообще нужно, но знаю одно: тройняхам нужен батя! А Ирине мужик в доме. Вот так будет по справедливости!

ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

МАРАТ

Осматриваю гостиную дальше.

Опа! Аквариум! Прикольно.

- Иришка, кто у тебя в гостиной? – кричу в прихожую.

- Александр Сергеевич! – слышен ее голос на фоне работающего душа. – Не бойся, он безобидный!

- Александр Сергеевич? – хмыкаю я.

Подхожу к аквариуму поближе. Черепашек двое. И одна из них явно не прочь позвать на свидание вторую.

- Который из них Александр Сергеевич?

- В смысле из «них»? Черепашка там одна, Пушкин!

Внимательно смотрю на то, как этот самый Пушкин залезает на «девушку» сверху, а черепашка кочевряжится, скидывает, не дает, но черепаховый парень упорный, лезет и лезет на даму своего сердца.

- Иришка, их тут двое, и они, похоже, собрались сделать новых черепашат…

- Марат, ты обкурился?! – возмущается Иришкин голос, - Вроде пила я, а в глазах у ТЕБЯ двоится! Разуй их там, не знаю, протри, капли себе закапай! Но там ОДНА черепашка! Александр Сергеевич. Его Сюрик честно из обувного магазина вызволил.

Слушаю откровенный Иришкин бред, параллельно наблюдая за брачными игрищами Пушкина и его полюбовницы.

Нехилый тут у Иришки черепаший «мотель»! Я сам бы не против Иринку завалить и сверху пристроиться, а тут еще черепашки тем же самым занимаются!

Аж обидно становится! Даже у черепах сегодня будет секс, а у меня?!

- Иришка, ты видела, чем у тебя черепашки занимаются? – кричу в прихожую.

- Задрал тупить, Марат!!! – возмущается девушка.

Затем слышны звуки отключения душа, шлепанье босых ног по паркету и вот уже Иришка, замотанная в полотенце, показывается в гостиной.

Смотрю на нее в этом самом белом пушистом полотенце, что держится на груди белой округлой, а у самого в штанах такой бодрячок стоит, что двинуться боюсь.

- Одна там черепаха, Марат, глаза свои разуй! – возмущается Иришка.

А я, чтобы хоть немного прийти в себя от ее эффектного появления и впрямь скашиваю глаза на аквариум.

Хм… действительно, одна. Один, вернее, Пушкин. Куда ж его дама запропастилась?

- Или ты специально меня из душа выманить решил таким способом? – сердится Иришка.

- Мля буду, Ириш, двое черепах было! И они того самого, новых черепах с энтузиазмом строгали!

Ирина смотрит на меня как на идиота. Злится. А я хочу ее так сильно, что вся кровь у меня внизу. От мозга тоже, естественно отлила.

- Дурак! – зло бросает мне, а затем хочет пройти мимо, чтобы вернуться в ванную.

Но тут уже у меня во всю срабатывает охотничий инстинкт. Хватаю Иришку за локоток, разворачиваю и впечатываю в себя.

Ее гладкое влажное тело источает приятный аромат геля для душа. Меня ведет, будто чего запрещенного нюхнул. Отыскиваю Иришкин рот и совершаю на него яростное нападение.

Иришка по началу дергается, вырывается, но я физически не могу отпустить ее. Будто потерянный в пустыне добрался до озера и не могу напиться кристально чистой воды.

Постепенно Иришка ослабляет сопротивление, а потом и вовсе сама переходит в наступление.

Черт!

Да-да, я не ошибся! Она охотно целует меня в ответ, зарывшись пальчиками в мои короткие густые волосы. Меня ведет с куда большей силой.

Я подхватываю ее под попу, она обвивает мои бедра ногами, виснет и яростно позволяет себя целовать. А я что? Железный что ли? Сдвигаю раскиданное барахло с дивана, чтобы пристроиться там с ней.

- Не здесь! – командует Иришка, отрываясь от моих губ. – В мою спальню давай!

- Р-р-р… - рычу я, как дикий кот, которому весь март не давали кошки, а теперь вдруг в апреле подфартило.

Закидываю Иришку к себе на бедра, прижимаю сильнее. Влажное полотенце ее соскальзывает с тела, и я вижу ее во всей красе.

Черт! До спальни могу не дойти. Внутри все скручивает и сводит. Хочу ее прямо здесь и сейчас. Благо, что ее спальня не далеко. Валимся на кровать. Я оказываюсь сверху. Смотрю на нее несколько мгновений, наглядеться не могу. Грудь аккуратная, призывно и бесстыдно торчит вверх, буквально требуя моего внимания, моей ласки.

- Марат, иди