Кивнула на старшего Шварца. — Твой отец признался мне в чувствах, и я переезжаю к нему.

— Что ты плетешь, — Макар поморщился. Вышел из подъезда и саданул по двери так, что ясно стало — делиться с сыном своими планами на меня он не хотел.

— Вон оно что.

Максим отступил, его лицо потемнело словно — а это просто улыбка сползла.

— Максим не слушай ее, — Шварц метнул в меня убийственный взгляд. — Садись в машину, я через две минуты подойду.

— Не мало две минуты, пап? — в его тоне зазвенел такой вызов, что я невольно присмотрелась внимательнее, этот парень на глазах изменился, из нахального старшекурсника превратился в себя настоящего — восемнадцатилетнего студента-вундеркинда, в жизни которого, кажется, первое любовное потрясение случилось. — Я же к тебе по нормальному пришел, — он отступил еще, — в долг просил. Я тебе про нее рассказал не за тем. Чтобы ты пачкой денег перед ее носом размахивал и авторитетом своим давил. Спасибо, пап.

— Максим, — машинально шагнула на него, таких слов не ожидала и растерялась, — я на вокзал еду, я…

— Заткнитесь, Эмма Эдуардовна, — посоветовал он мне, продолжая смотреть на отца. — Идиот я, конечно.

— Макс, — Макар спустился с крыльца, но за рукав ухватить сына не смог, тот уклонился, словно на ринге, достал из брюк брелок с ключами от машины.

И так же, как это пять минут назад сделала я, швырнул тому в лицо.

— Совет да любовь, пап.

— Максим! — гаркнул Шварц, в голосе стальные ноты послышались, которые холодную дрожь запускают по телу.

На его сына это не подействовало, Максим, не оборачиваясь, нырнул за угол дома, как испарился. А мы остались стоять у подъезда — я, рассеянно сжимающая ручки спортивной сумки и Макар — он уставился куда-то на детскую площадку.

Утро, и двор гудит — жильцы садятся в машины, уезжают на работу, ведут детей в школу, светит яркое солнце, его лучи золотом рассыпаны по траве.

— Ты зачем это сказала? — после бесконечной паузы Шварц перевел на меня сверлящий взгляд.

— А ты зачем мне это предложил? — забыла о вежливости, о нашем разном статусе, о возрасте. — Ты ведь предложил? — накинулась на него.

— А при чем тут мой сын, Эмма? Ему восемнадцать. И он еще ни с кем всерьез не встречался. Парень влюбился. За что ты с ним так?

— А ты за что? — изнутри поднялась волна злости. — Если знал, что он влюбился. Зачем приезжал ко мне, зачем…

— Потому, что я не слепой. И давно не пацан. Если бы я ему денег занял и он тебе тачку подарил, ты бы взяла? Полюбила бы его за тачку? — Макар достал сигареты и пошел к машине, я двинулась следом, и каждое его слово, напряженно, как рыбак, раскинувший сети, ловлю. — Он смотрит на меня и хочет покупать женщине дорогие подарки. А я смотрю на женщину и решаю, достойна ли она, в принципе, подарков. Нужно ли их ей дарить. Я понимаю, когда у меня есть шанс и когда его нет. Максим пока не понимает. А я не хочу, чтобы его использовали, — Макар открыл дверь.

Забралась в салон и разжала пальцы, когда он выдернул из рук сумку и пошел с ней к багажнику.

Проследила за ним в зеркало. Всеми силами попыталась побороть горечь.

Я ошиблась и в Максиме, и в Макаре, они какими угодно самоуверенными снобами казаться могут. Но Макар о сыне заботится.

А мой бывший жених был влюблен в папину должность, не в меня. И папа этого даже не понял.

Позволил, чтобы меня использовали.

Макар сел за руль, и всю дорогу до вокзала мы молчали. Он с телефоном не расставался, а когда он остановил авто на привокзальной площади поняла- сыну не дозвонился.

— Билет я куплю, можно не провожать и не контролировать, — нарушила тишину. — Из города уеду, обещаю. Я думала Максим просто играет.

Он не ответил, снова закурил.

Не стала дожидаться, чтобы меня погнали вон, распахнула дверь. В салоне заиграл сотовый.

И я тут же повернулась.

Макар тут же ответил.

— Да, кто это?

Чуть прикрыла дверь, отрезая шум площади. И отчетливо услышала в динамике грубоватый мужской голос:

— Макар Матвеевич? Это из больницы. Приехать можете? Вашего сына сбила машина, он сейчас у нас. Вы только не волнуйтесь, он жив…

Макар швырнул сотовый на панель. Резко перегнулся через меня, захлопнул дверь.

И Мерседес, взвизгнув шинами, сорвался с места.

Глава 32

В больнице он сразу ушел к врачу, а я осталась в коридоре, присела на кушетку и начала ждать.

Он молчал всю дорогу и сейчас тоже не сказал ни слова, и теперь у меня от волнения колени дрожат. Его сын ведь совсем ни при чем, я не знала, что у парня чувства всерьез.

Мимо прошел мужчина в белом халате, и я откинулась спиной на стену, проводила его взглядом.

Вокзал отменяется, не уеду отсюда, пока не узнаю, что с Максимом.

Замерла на неудобной кушетке. И вздрогнула, когда хлопнула дверь с лестницы, и в коридоре показалась женщина — одетая модно и дорого, вся увешанная драгоценностями, время лишь к полудню катится, а она сияет, словно не в больницу пришла, а на вечеринку.

Я ее видела уже, на фуршете у Шварца.

И сейчас она, не глядя по сторонам, ураганом пронеслась вперед и влетела в кабинет врача. Снова хлопнула дверь, и после раздался ее высокий и надтреснутый голос:

— Где мой сын?

Невольно привстала с места и затеребила край пиджака. Подслушивать не хочется, но в том же кабинете скрылся и Макар, и теперь я слышу его раздраженный усталый голос — его перекрикивает лающий женский.

Милые семейные скандалы. Родители здесь, оба, так зачем я продолжаю ошиваться в больнице?

Но сумка с вещами осталась в машине Макара, и у меня даже ключей нет от съемной квартиры, ведь я швырнула связку в него.

Идти мне некуда.

Присела обратно на кушетку.

В кабинете как раз закончили орать, и разъяренная супруга Шварца фурией вылетела в коридор. Дрожащими руками она достала из сумки сигареты и застучала каблуками в сторону лестницы.

Следом за ней из кабинета вышел Макар.

Напряглась, поймав его темный взгляд и запрокинула голову,