Доктор Гарсиа молча поклонился.

—Но… как же так? Вы будете хотя бы изредка… навещать меня? Или нет?

— Обязательно. Но, боюсь, не скоро. Видите ли, предстоит очень интересная трансплантация: сердце и оба легких. Мне предлагают принять участие. До сегодняшнего утра я колебался, но после того, как увидел вас, позвонил и сообщил о своем согласии. Поэтому прошу извинить — но я вас покидаю.

Мисс Смит с тяжелым вздохом протянула ему руку:

—Я понимаю, это ваш долг…

Он наклонился.

—Вы забыли продезинфицировать кожу, — лениво напомнил Розенталь.

—Катитесь, Рози! — и доктор Хедрик приник к руке. Йоханну показалось, что он вложил в поцелуй вдвое больше чувства, чем накануне Розенталь. Мурашки пробежали по руке. Хороший обычай, его надо поощрять…

Не завалить ли нам его, босс?

Юнис!..

А что? Мы теперь сиамские сестрички, и тайн у нас нет. Вам же хотелось со мной переспать? Но — увы… Однако вы это знали, и я это знала. И теперь тоже не получится. Вот с ним — пожалуйста. Кстати, это лучший способ сказать «спасибо» мужчине. Но — аккуратнее, дорогуша, по нему видно, что у него ревнивая жена…

Юнис, я даже обсуждать такое не могу! Ты такая милая девушка… к тому же замужняя…

Увы, дорогая, — уже нет. «Покуда смерть не разлучит нас…» — а я переступила этот порог. Теперь я просто дух. К тому же этот доктор напоминает мне моего вдовца… Ну же — он уходит! Хотя бы улыбнитесь, если эта идея у вас мелькнула…

Мисс Смит улыбнулась:

—До скорого свидания, доктор. До скорого, я подчеркиваю. Надеюсь, вы навестите меня при первой же возможности.

Вы делаете успехи, сестричка, и неплохие успехи…

— Мисс Смит… — начал доктор Гарсиа.

— Да?

— Если вы готовы, я сейчас позову сестер, и мы отсоединим вас от всех этих приспособлений. Я могу дать общий наркоз — но лучше провести анестезию.

— Все в ваших руках, доктор.

В течение часа она слушала записи: от классического рока, к которому Йоханн так и не привык за всю свою предыдущую жизнь, до фольксмюзик, сохраняющей свою популярность еще с времен, предшествовавших его рождению. С ее телом что-то делали, и несколько раз она чувствовала какие-то перемещения внутри себя, а один раз — острую боль, и все равно — ощущения были почти приятные.

Да, не так бы вело себя старое тело… кстати, где оно? По завещанию оно должно было отойти медицинскому колледжу — но, поскольку Йоханн Смит не умер, завещание не вступало в силу… Надо будет поинтересоваться. Сейчас старое тело чем-то напомнило ему тот чрезвычайно подержанный «Форд-1», который они с приятелями на пятерых купили в Балтиморе за семьдесят долларов и на котором пересекли всю страну — без фар, без тормозов (тормозили двигателем), без прав, без инструментов — безо всего! Но маленький уродливый автомобильчик тащил и тащил их на себе во всю мощь своих трех цилиндров (впрочем, не всегда трех), разгоняясь иногда до двадцати пяти миль в час. На стоянках они поливали спицы водой, чтобы те не повыпали… На грязной дороге где-то в Миссури машина чихнула и стала. По запаху нашли прогоревший провод, скрутили, обернули пипифаксом… крутнули заводную ручку, и мотор застучал…

Наконец она почувствовала, что ее моют. Потом сменили простыни и подкладки, убрали ширму. Две сестры ушли, унося какой-то большой ящик.

— Вот и все, — сказал доктор Гарсиа. — Ничего страшного, не правда ли?

— Ничего абсолютно. Все великолепно… — она пошевелила пальцами ног, ступнями, приподняла и опустила ноги. — Великолепно! Свободна наконец! Доктор, раз я больше не присоединена ко всяким трубкам и проводам — нельзя ли мне перебраться на собственную кровать?

— Зачем?

— Там мне будет уютнее, чем на больничной. Причем, если вас это волнует — моя кровать может делать все то же, что и эта, плюс кое-что еще: например, опускаться почти на уровень пола. Когда-то я упал с кровати — и решил подстраховаться.

—Хорошо. Договоримся так: на время сна вы обязательно будете опускать кровать, а для контроля сердечной деятельности поносите пока радиомонитор. Он легкий и почти незаметен на теле.

—Одобрено, подписано, зарегистрировано, стоит печать. А теперь, доктор, я хотела бы пошептаться с вами тет-а-тет.

Рыженькая сестра улыбнулась:

—Ну, меня вы можете не стесняться.

—Дорогая Винни, вы неплохо поработали с моим лицом, но кое-чего вы еще не поняли. Там, за этим лицом, все еще сидит вредный старикашка, который стесняется обсуждать свои интимные проблемы при молоденькой девушке. Но мне необходимо…

— Сестра, идите в ту комнату и отдохните. Я позову.

Тихо закрылась дверь.

—Доктор, микрофоны отключены?

—Да, мисс Смит.

—Зовите меня Йоханн. Это будет мужской разговор. Дело в том, что я практически ничего не знаю о своем новом теле. Его осматривал гинеколог?

—Да. Все в полном порядке.

—А подробнее?

—Вам представить его отчет или рассказать своими словами?

—И то, и другое. Но отчет можно позже.

—Ну… у вас правильное во всех отношениях женское тело, физиологический возраст — где-то около двадцати пяти. Груди девушки — это такой термин, означающий, что вы грудью не кормили. Следов хирургического вмешательства нет, из чего я заключаю, что аппендикс на месте, а трубы не перевязаны…

—Что это значит?

—Что вы можете забеременеть. Причем предупреждаю: у вас отрицательный резус, значит, резус-положительные мужчины в отцы вашему ребенку не годятся. Да и для вас спонтанная беременность может плохо кончиться. Поэтому в таких случаях немедленно обращайтесь ко мне.

— Доктор, какого черта… почему вы так уверены, что я буду… а, дьявол, всего несколько часов, как я знаю, что женщина… ну, вы меня поняли? Почему вы так уверены, что я буду женщиной… во всем?

— Да потому что иначе быстро окажетесь у Розенталя или в другом подобном заведении… скажем, в женском монастыре. Природе надо уступать. В вашем теле нормальный женский гормональный баланс, и свой план поведения вы должны строить согласно ему. Кстати, у вас ведь уже был ребенок?

— Что?!

Босс, смените тему. Я сама расскажу, если вы так хотите…

Юнис, заткнись.

— А вы не знали? Я думал, раз это тело вашей секретарши, то вы должны были…

— Я не знал… да и сейчас верится с трудом. Юнис никогда не исчезала так надолго, чтобы выносить и родить ребенка.

— Это факт. Роды оставляют след. Если хотите, я могу…

— Не надо. Вашего слова достаточно.