— А вы?

Она проводила Бена к выходу.

— Что же, спасибо за рисунки и вообще за помощь, — поблагодарил Бен, пожимая женщине руку.

— Надеюсь, вы отыщете своего человека, — сказала она, когда он уже повернулся к ней спиной.

— И я надеюсь на это.

— И своего кота тоже...

* * *

Не представляя себе, куда он едет и что собирается делать, Бен остановился на узкой дороге, упиравшейся в небольшую лужайку. По карте выходило, что перед ним Внутренний канал. Прощальная реплика мадам Сони об исчезновении Пинкуса заставила Бена вздрогнуть, равно как и дословно повторенные ею слова Алтеи.

Начните с того, что вам известно.

Фраза вовсе не такая уж необычная, убеждал он себя, и, может быть, слова соседки звучали как-то по-другому. Что до Пинкуса, он сосредоточился на его исчезновении, как сыщик, да и передача пяти сотен долларов наличными тоже случа­лась не каждый день. Но все-таки Бен осознавал, что его тес­ная связь с миром живых ослабла. А не мог ли он как-то об­молвиться о пропаже кота? Наверное, так оно и было. Вполне вероятно, что он что-то сказал, а потом забыл об этом.

Другого объяснения случившемуся Каллахэн не нахо­дил. Неужели эта женщина с вытатуированными на лбу знаками зодиака, живущая в маленьком доме на тихой улочке во Флориде, смогла как-то проникнуть в его мыс­ли? И если есть вокруг люди с такими способностями, то почему об этом не знает каждый? Сколько раз сам Бен проходил мимо палатки на городской ярмарке, где пред­лагалось предсказать будущее за пять долларов?

Бен вспомнил разговор со своим другом, врачом Джилбертом Форестом, чьи фундаментальные пред­ставления о медицине были сильно подорваны ки­тайским «традиционным» медиком, вылечившим не­операбельный рак у одного из пациентов Джилберта исключительно иглоукалыванием и тем, что он называл витаминами. На данном этапе своей жизни Бен верил в очень немногое, и наибольшую опасность для себя бла­годаря Элис Густафсон и мадам Соне он видел в том, во что не верил.

Начните с того, что вам известно.

Солнце поднималось все выше, температура и влаж­ность не отставали. Бен вышел из машины, уселся на траву, положил рядом папку с бумагами и снова начал изучать ее страницу за страницей, пытаясь найти то, что, возможно, упустил из виду. Может, портрет Гленна напомнит что- нибудь гематологам, подумал он, но тут же решил, что это невероятно.

Ладно, Каллахэн. Кроме того, что ты не слишком удач­ливый сыщик, что ты еще знаешь наверняка?

Взгляд Бена блуждал по блестящей водной поверх­ности. Вернувшись к бумагам, он увидел заметку о женщине, Хуаните Рамирес. Текст сопровождали три фотографии не слишком хорошего качества. На одной была сама женщина, на другой — раны в нижней части ее спины, на третьей — трейлер, похожий на тот, в кото­ром ее держали после похищения и оперировали. Дом на колесах...

Бен вытащил распечатку разговора между женщиной и доктором Густафсон. Те места, которые он считал важны­ми, он выделил желтым маркером. Но то, чем он заинтере­совался сейчас, отмечено не было.

Э.Г.: Можете вы описать дом на колесах, в котором вас дер­жали?

Х.Р.: Я видела его снаружи только один раз, когда они оста­новились спросить меня про дорогу, а потом затащили внутрь. Он был большой, очень большой. Выкрашен в серый или сереб­ристый цвет, а на стене рисунок бордового или лилового цвета, что-то типа спирали или волны.

Это описание не давало много зацепок, но все-таки кое- что. Бен уже побывал в полицейских участках, больницах, пунктах переливания крови и медицинских центрах, разы­скивая человека, которого он называл Гленн. Теперь, когда у него были рисунки мадам Сони, он планировал сделать еще один заход по кругу, слабо надеясь на то, что кто-ни­будь сможет опознать юношу. Безумие заключается в том, что ты делаешь одно и то же, ожидая других результатов. Кто ему это говорил?

— Ладно, Каллахэн, — пробормотал он. — Ты называ­ешь себя сыщиком — вот и ищи!

Через два часа, когда он посетил четыре агентства, тор­говавших домами на колесах, энтузиазм Бена почти иссяк. «Бивер», «Альпина», «Грэйт вест», «Дайпамакс», «Виннебаго», «Сафари Самба»... Список производителей казался бесконечным. «Дэмьен», «Форест ривер», «Одиак», «Тор Колорадо»... Почти у каждого имелась модель или две с рисунком на кузове, который мог быть тем, что описала Хуанита Рамирес.

Часам к двум ноги и спина Бена уже болели, а буррито со сложной начинкой, которое он съел в «Тако белл» — обычный элемент его дневного рациона, — представля­лось ему привлекательнее, чем концерт «Роллинг Сто­унс». Сто пятьдесят долларов в день — это что-то около десятки за час работы. Похоже, хватит. Элис Густафсон придется искать другой способ потратить деньги «Ох­раны органов». Хотя его не слишком интересовала эта организации и таинственная миссия, он и в самом деле сделал все, что мог. Пора было сворачиваться и ехать домой.

Еще через три часа, когда тени уже начали удлинять­ся, Каллахэн повернул свой «сатурн» к заправке Скайлера Гейнса — пятнадцатой по счету с того момента, когда он решил все бросить и возвращаться в Чикаго. К боли в ногax и спине добавилась еще и мигрень. Это состояние он решил назвать синдромом Каллахэна — сокращенно СК.

Блестящей идеей, которая тащила его по дорогам до по­явления СК, был нарисованный им на карте круг радиусом в десять миль с центром в точке, где погиб Гленн. Воору­жившись каталогами производителей фургонов и портре­том Гленна, Бен решил навестить все заправочные станции внутри этого круга. Учитывая расход топлива самого боль­шого фургона, тот, который искал Бен, должен был доста­точно долго задержаться на заправке. Надо бы добавить к СК еще и тупое упрямство, подумал он. Заправка Гейнса в трех милях от шоссе в Кертисвилле, казалось, находилась в другой реальности. Это было хлипкое строение, обшитое красными досками, с острой крышей и маленькими крыль­цом, где стояли два кресла-качалки. Нарисованная от руки вывеска над дверью давно выцвела и облупилась. Перед зданием торчала одинокая колонка, выглядевшая почти как антиквариат на фоне своей суперсовременной сест­ры — колонки «Эссо», стоявшей у дальнего края площадки.

Было даже хорошо, что действующая колонка находи­лась далеко от крыльца, поскольку человек, являвшийся по разумению Бена Скайлером Гейнсом, сидел в одной из качалок и курил трубку. В комбинезоне, клетчатой рубаш­ке и засаленной кепке с эмблемой «Катерпиллер»[17]он, ка­залось, перенесся сюда прямо из середины прошлого века, из фильма про Крошку Эйнара[18]. Бен остановил «сатурн» недалеко от крыльца и подошел к мужчине, который с ин­тересом, но молча, смотрел на него. Табак в трубке Гейнса был сорта «Черри» и явно очень неплохим.