Пока оба лесоруба сбивали цепи с пленных, убеждаясь, что большинство из них мертвы или умирают, раздались монотонные удары в стену. Повернувшись в ту сторону, Вагр разглядел в полутьме дверцу, закрытую на хитрый стальной замок. Да, слуги Нечистого умели все делать на совесть. Ничем помочь орудующим снаружи союзником лесорубы не могли.

— Сами справятся! — ворчливо воскликнул Аграв, и в этот миг один из пленных забормотал. Оба друга метнулись в ту сторону. У самой стены лежал человек, наверняка участвовавший в битве, но потерявший в самом ее начале, еще до прибытия флоридян, слишком много сил. Пока Вагр хлопотал возле седовласого пленного, бормотавшего слова какого-то неизвестного языка, Аграв осколком кости разжал зубы раненому, и стал вливать в горло дурно пахнущую жидкость.

— Что это? — с отвращением принюхиваясь с льющемуся из глиняной бутыли спросил Вагр.

— У дохлого крысенка взял из заплечного мешка, — ответил сосредоточенный Аграв.

— Может, это яд… или кровь…

Вагр еще раз с сомнением принюхался.

— Это выпивка, хоть и дрянная, — ответил Аграв, отшвыривая в сторону опустевшую бутыль. Та разбилась о стену и обсыпала одного из недавно умерших людей соколками.

— Откуда ты знаешь?

— Сам попробовал, — пришел короткий ответ. Вагр, подавив позыв тошноты, оставил эти слова без ответа, начав шлепать застонавшего седовласого пленного по щекам. Тело старика было страшно изранено. Похоже, этого пленника слуги Нечистого терзали с особой жестокостью. Однако мужчина, казавшийся отнюдь не юнцом, выглядел все же намного лучше, чем молодые пленники, тела которых некогда бугрились мышцами. Эти вздрагивали при малейшей попытки Вагра или Аграва совершить любое резкое движение, замирали, как будто пред ними неожиданно вспыхнуло нестерпимо яркое солнце, а то и вовсе закрывали ладонями глаза и принимались стонать, словно их ударили. В исковерканных душах страх боли и след унижений развеется не скоро, одновременно подумали побратимы. Старик же их поразил. Едва разобравшись, что его освободили и поблизости нет мучителей, седобородый пополз по земле. Каждое движение отдавалось в истерзанных пытками конечностях нестерпимой болью, но он полз, цепляясь за малейшие выступы на поверхности пола, а лесорубы в растерянности переглядывались. Еще несколько конвульсивных рывков, и старик упрется в стену каземата. Но он остановился, слепо поводил глазами из стороны в сторону, и вдруг рывком перевернулся на живот.

Теперь Вагр обратил внимание, что этот странный человек точно вполз в прямоугольник солнечного света, образованный лучами, льющимися в темницу через дыру, проделанную в потолке, ни разу не подняв лица от земли. Старик стонал от боли, по телу прокатывались волны конвульсий, в тощей груди что-то хрипело, словно ему в легкие насыпали песок. Но выражение лица его сделалось спокойным.

Времени любоваться причудами старика не было. Аграв склонился над очередным пленником, который казался мертвым. Довольно молодой и в свое время весьма сильный человек с бронзово-красной кожей и совершенно птичьим профилем. Человек казался истощенным в еще большей степени, чем остальные. На виске его выделялся страшный синий кровоподтек, покрытый сетью алых трещинок, сочащихся сукровицей. Он оказался не связанным. Похоже, кто-то его сильно ударил и оставил лежать прямо на полу, решив, что убил.

Однако грудь мужчины тяжело вздымалась. Он был в бессознательном состоянии, не более того.

Аграв осторожно перевернул человека с птичьим профилем на спину, и повернулся к следующему пленнику, как вдруг краем глаза почувствовал за спиной какое-то движение. Вагр что-то крикнул ему, но расслышать лесоруб уже ничего не успел. Ему на затылок обрушился удар и крепкие пальцы вцепились в горло.

Прямо в ухо голос, полный ненависти, прошептал на странно исковерканном языке:

— Сдохни, собака Нечистого!

С огромным трудом и не без помощи Вагра ему удалось освободиться от навалившегося бронзового тела. Мужчина вновь потерял сознание. Видно это усилие окончательно его доконало. На всякий случай они связали ему руки. Никому не хотелось оказаться задушенным в темноте иноземцем, который склонен из-за перенесенных лишений воспринимать все, что движется, как слуг Нечистого.

К тому времени мерные удары в дверь, производимые Ушанами, стихли. Не сумев взломать темницу, союзники удалились.

Продолжившие спасение пленных лесорубы наткнулись на двух парней, которых ранее встречали на ярмарках в приморских поселениях.

Один, руки которого были вставлены в деревянные колодки, а спина исхлестана бичами, слабо стонал и просил, чтобы его оставили умирать и больше не били. У второго оказалась отъедена ступня. Аграв тормошил его, потом принялся легонько бить по щека.

— Оставьте его, жизнь давно уже покинула это тело.

Голос, казавшийся сильным и звучным, принадлежал старику. Повернувшиеся на эти слова лесорубы одновременно вскрикнули от удивления.

Измученный человек преобразился. Он словно бы впитал в себя солнечный свет, лившийся в проломленную крышу темницы. Осунувшееся лицо его все еще напоминало маску покойника, но белки глаз сияли, словно чистый снег на горных вершинах.

Сейчас он уже не лежал жалкой кучей костей, а сидел, опираясь на руку и внимательно вглядывался в лица освободителей.

— Там наверху бой? Я чувствую, что вокруг много злобы и много смертей. Слишком много даже для этого проклятого места.

— Собаки Нечистого перебиты. Похоже, ваши мучения закончились.

— И кто же победители? Неужели флоридяне поднялись на Нечистого?

Вагр и Аграв угрюмо промолчали. Старик забормотал что-то и погрузился в свои мысли, но потом встрепенулся, как ужаленный:

— Похоже, если пытки не сломили моей воли, то смогли лишить элементарной вежливости. Я ведь даже не отблагодарил вас добрым словом, храбрые юноши?

— Да что вы, что вы… — скривил губы Вагр, а Аграв, раздраженный величавым тоном спасенного, буркнул:

— Помолчи, старик, не мешай.

Горестно вздохнув, седовласый стал медленно подниматься, цепляясь дрожащими пальцами за бревна стены.

В это время снаружи раздались подряд несколько мощных ударов, и дверь рухнула, едва не придавив Вагра.

В проходе возник лемут-росомаха. Аграв попятился было, шаря глазами по полу в поисках отброшенной сабли, но мутант указал лапой наружу, издал какое-то бурчание, и удалился странной прыгающей походкой.

Аграв перевел дыхание, когда за его спиной возник седовласый. Бывший пленник удивленным вздохом проводил прыгающего лемута, и протянул себе под нос:

— Вот оно как… Кажется, я что-то начинаю понимать.

Рыжий хмыкнул, пожал плечами и грубовато сказал:

— Тебе легче, старик. Я вот абсолютно ничего не понимаю.

Старик повел себя странно. Выйдя на трясущихся от измождения ногах наружу, он уселся прямо на землю и обхватил голову руками, причитая: