Игорь не ответил, но по его виду было понятно, что Артем во всем прав.

– Как ты мог? – возмутилась Люська, уничтожающе глядя на Игоря. – Зачем ты это сделал? А еще про расследование мне плел?

– Зачем? – Игорь опять криво улыбнулся. – У меня не было другого выхода.

– То есть? – еще больше возмутилась Люська.

– Да, я, может быть, подлец! – повысил голос Игорь. – Но что мне было делать? Ты… ты мне нравишься… А тут… этот… Я что, должен был спокойно смотреть, как он тебя от меня уводит?

– Ладно, – нетерпеливо прервал его Артем, – оставим выяснение отношений на потом. Ты лучше скажи, кто на самом деле держит Зинаиду и как вы рядом оказались.

– Те двое… ну… со статуэткой… нечаянно в кадр попали. Нас с Костиком приятель фотографировал. На улице от людей не спрячешься. А я недавно перебирал фотографии… для дела… и наткнулся на этот снимок. Я даже не ожидал, что это настоящая Зинаида. Думал, похожа фигурка на балерину, вдруг Люся купится…

– И ты, конечно, не знаешь, кто они такие, эти двое.

– Конечно, нет.

– Ребята, – Люська переводила взгляд с одного молодого человека на другого и обратно, – я вообще ничего не понимаю. На фотографии лето, а Зинку украли совсем недавно. Летом она была на месте.

– Посмотри повнимательнее, – Артем протянул ей фотографию. – Может, все-таки не она?

– Я уже сто раз смотрела. Это Зинка!

– Игорь, надо посмотреть настоящую фотографию. Может быть, Люся узнает того, кто держит Зинаиду. Надеюсь, фотография сохранилась?

– Наверное, валяется где-то.

– Ты уж поищи! – рассердившись, прикрикнул Артем.

– Ладно, – согласился Игорь, – пошли ко мне.

Почти всю дорогу до дома Игоря каждый думал о своем, потом Артем все же нарушил молчание:

– Шапку тоже ты спер?

– Я не вор, – зло ответил Игорь.

– Откуда же она на даче оказалась?

– Тебе лучше знать!

– Ты, гад! – Артем прижал Игоря к ограде детского сада, мимо которого они проходили. – Не был я на даче после ноября, ясно? Да я бы и не нашел их домик…

– Неубедительно, – глядя Артему прямо в глаза, спокойно сказал Игорь и оттолкнул его от себя.

Дома Игорь раздраженно шлепнул на стол коробку с фотографиями:

– Нате, ройтесь сами, – и демонстративно отсел к окну.

Артем с Люськой начали перебирать снимки. Их было не слишком много. Видимо, в этой коробке Игорь хранил только последние фотографии. Мелькали незнакомые лица, улицы, интерьеры. Игорь один, Игорь с друзьями, даже с какой-то смеющейся девушкой.

– Люсь! Вот она! – Артем протянул Караваевой снимок. – Может, знаешь этого человека?

Люська осторожно взяла фотографию, вгляделась в нее и прошептала:

– Конечно, знаю… Это дедушка…

– Люсь, что-то я совсем запутался, – признался Артем по дороге к дому Караваевой. – Выходит, твой дед сам балерину продал, а вас просто не поставил в известность?

– Нет, я же тебе говорила, что Зинку домой с дачи я забрала уже после смерти дедушки и она у нас все время на книжной полке стояла. У Игоря фотография, видимо, июньская или июльская, а дедушка умер в августе. – Люська помолчала немного, потом продолжила: – Дед, наверное, Зинаиду просто кому-то показывал. Может, хвастался. Ты же видел его балерин – Зинка самая красивая получилась.

– Странная все же история закрутилась. Игорь явно врать уже перестал. Шапку он не брал. Тогда кто? И зачем?

– Может быть, она действительно не твоя? Сам говорил, они везде продаются.

– Собственно, уже неважно, моя это шапка или нет. Зачем тот человек в этой или в такой, как моя, шапке на дачу к вам залез? Говоришь, он и свистульки забрал… Знаешь, – обрадовался вдруг Артем, – я кое-что придумал! Мамина подруга, тетя Лида, Лидия Геннадьевна Ведерникова, работает в этнографическом музее. Она искусствовед. У них там в музее полно всяких игрушек: и дымковских, и этих… как их, кар… каг… каргопольских, кажется. И вообще, там масса изделий разных народных промыслов. Давай покажем ей дедовы фигурки. И балерину какую-нибудь с дачи привезем. Пусть оценит.

– Давай, – без всякого энтузиазма согласилась Люська. – Даже ехать никуда не надо. Я вчера захватила Одиллию с дачи. А дома у меня есть конь-свистулька и барышня с кошкой.

– Что-то не слышу радости в голосе.

– Чего радоваться-то? Допустим, наши «маньки» – высший класс и стоят по тысяче баксов каждая. И что? Совсем страшно станет. Ведь эти гады, пока всех не украдут, не успокоятся!

– Как ты не понимаешь! – не унимался Артем. – Если фигурки ценные, это в корне меняет дело.

– Почему?

– Потому! Ценности милиция обязана искать! Это во-первых, а во-вторых, сразу станет ясно, что наши преступники не профессионалы, и бояться их нечего.

Люська удивленно вскинула брови, а Артем продолжил:

– Профессионалы ни одной ценной вещи не разбили бы. Они бы каждую статуэтку в мягкую тряпочку завернули и давно бы вывезли их все без шума и пыли.

– Ты прав, – согласилась Люська, посмотрела на Артема и подумала, как здорово, что он идет рядом, живет ее интересами, а главное, что он ни в чем не виноват.

– А что, Люсь, – обратился к ней Артем, – может, сейчас и рванем к тете Лиде?

– Сейчас? Придется сходить домой за Одиллией-Феодорой и свистульками.

– Сходим! Трудно, что ли?

Дверь открыла высокая женщина лет сорока в толстом сером свитере и ярких, домашней вязки, пестрых рейтузах.

– Артем? – удивленно и вместе с тем радостно воскликнула она. – Проходи. Какими судьбами? А мама где?

– Мама… – Артем замялся. – Тут такое дело… мама дома, то есть на работе… – он вытолкнул вперед себя Караваеву. – Познакомьтесь: это Люсьена. Мы по делу.

– Очень приятно, – оглядев Люську, сказала женщина. – Редкое имя и красивое. А меня зовут Лидией Геннадьевной. Пройдемте.

Люська вошла вслед за женщиной в комнату, огляделась и ахнула. Такие интерьеры ей приходилось видеть только у героев воскресной телепередачи «Пока все дома». Комната Лидии Геннадьевны больше напоминала зал музея. Все стены, оклеенные полосатыми золотистыми обоями, были увешаны картинами в тяжелых резных рамах и многочисленными старинными фотографиями всевозможных размеров. По углам комнаты стояли крупные напольные вазы с экзотическими сухоцветами. Огромные, тоже напольные, часы сверкали из-за стекла золотом циферблата и гирек. Люське показалось, что в комнате нет ни одной свободной горизонтальной поверхности – столешницы, полки и многочисленные маленькие полочки были уставлены фарфоровыми статуэтками, диковинной формы флакончиками и шкатулками. Диван, к которому Артем тихонько подтолкнул Люську, был покрыт таким чудным расписным покрывалом и завален таким количеством разнообразных подушечек, что Караваева не могла позволить себе на него присесть.