А как тогда быть? Кстати, Мэтью же сказал, что станция в километре от деревни. Проще всего в такой ситуации пройти по радиусу вокруг Густеца, изучая тамошнюю местность. Станция, надо полагать, не иголка в стоге сена, и найти ее вполне реально.

Хорошо… Допустим, он ее нашел. А дальше-то что? Как проникнуть на ее территорию, безусловно, очень плотно охраняемую? Все же, что ни говори, а это – секретный военный объект. То-то же! И вопрос, как на него попасть, – даже не вопрос, а вопросище. Соответственно, над тем, как найти вход в секретную подземную тюрьму, пока что и голову ломать не стоит. С этим можно будет определиться на месте.

Например, выследить кого-то из персонала станции, а еще лучше – самой тюрьмы, и, так сказать, поговорить по душам в соответствующей обстановке. Тогда шансы расколоть этот орешек возросли бы многократно. А еще было бы неплохо получить от своих исчерпывающую информацию о том, что представляет собой «вешь», то бишь деревня Густец. А таковая в анналах ГРУ и СВР обязательно должна быть.

«…Интересно, «кротов» в наших конторах выловить уже успели? – глядя на пролетающие мимо городские ландшафты, продолжал размышлять Андрей. – А то и обращаться к шефу по какому-либо вопросу что-то стало боязно. Что, если на его телефоне есть чужие уши? Тогда информация о моем пребывании здесь дойдет до заинтересованных структур в момент, и облава на меня начнется – мама, не горюй! В общем, получится такая хохма: поехал в Густец и заполучил трындец. Не-е-е-т! Меня такой вариант не устраивает… Уж лучше как-нибудь сам повоюю».

Через четверть часа, когда пригороды Гданьска уже остались позади, Андрей в окно увидел перекресток с указателем, на котором значилось «Village «Gustets»». Вполне возможно, он и не успел бы вовремя среагировать на указатель, сразу не догадавшись, что «Gustets» – это и есть нужный ему Густец, если бы не представительный дед в соломенной шляпе, который, подойдя к водителю, попросил остановиться.

Автобус аккуратно замедлил ход и замер у красивого, разукрашенного в разные цвета, каменного остановочного павильона. Выйдя за дедом, Лавров вдруг сообразил, что этот сельчанин для него может стать серьезной проблемой. Еще бы! Приехали-то они в деревню, где все знают всех. А старика, безусловно, может заинтересовать, к кому именно прибыл этот непонятный тип – к какому-нибудь пану Шмыркевичу или, скажем, пану Подопризаборскому? Нужно было что-то срочно придумать. Например, представиться туристом, прибывшим посмотреть здешние красоты… Нет, это, как выражаются молодые, «не катит». А если использовать ту же версию, что и для пана Зимовицкого? Ну, там, он потомок ссыльного поляка, сподвижника Костюшко… Нет, вариант тоже как-то не очень…

– Дзень добры, – оглянувшись в его сторону и тронув рукой шляпу, вежливо поздоровался старик.

– Гуд морнинг! – изобразив голливудскую улыбку, раскланялся Лавров.

Это у него получилось чисто спонтанно, но теперь он уже знал точно, какую именно версию следует задействовать.

– Скажите, пожалуйста, – продолжил он на все том же английском, проводив взглядом убегающий автобус, – не здесь ли находится деревня, называемая Мелибава?

Выслушав его, старик недоуменно пожал плечами, сообщив, что «не разумеем по ангельску». Изобразив огорчение, Андрей спросил на ломаном русском:

– Вы говорить по-русски? Я немного понимать.

Ответом ему была сдержанная улыбка и лаконичное уведомление, что «по-росыйски» дед понимает. Все так же коверкая на английский лад русские слова, Андрей повторил свой вопрос про только что придуманную им деревню Мелибаву. Это старика озадачило основательно. Снова пожав плечами, он сказал, что о такой деревне не слышал отроду.

– И у вас в Густец не проживать такой пан по фамилия Кренделевич? Молодой, высокий, звать Иоахим? – с надеждой во взгляде спросил «англичанин».

– Никогда не слыхал о такой пан, – сочувственно посмотрел на своего собеседника старик. – У вас что-то нехорошее случаться?

Сокрушенно всплескивая руками, Лавров рассказал душещипательную историю про некоего Иоахима Кренделевича, с которым полгода назад мистер Уилл Смит, то есть он, познакомился в Лондоне. Якобы тот крупно проигрался, и «англичанин» любезно помог поляку приобрести билет до дома. Уезжая, Иоахим пригласил того к себе в гости, в деталях рассказав, как его найти. И вот, такой конфуз…

– …Вы мне не мочь сказать, когда идти ближний автобус на Гданьск? Я немедленно уезжай обратный домой, с разбитый сердце… – горемычно заключил «англичанин».

Сообщив, что автобусы здесь ходят очень часто, старик, о чем-то подумав, неожиданно взял его за руку.

– Вам сейчас не уезжать. Не надо! – на столь же ломаном русском решительно объявил он. – Вы теперь быть мой гость, чтобы не думать плохо про поляки. Идемте!

Это неожиданное предложение радикально меняло ситуацию. Придумав историю про «обманщика Иоахима», Андрей рассчитывал, что старик, сообщив про автобусные маршруты и посочувствовав иностранцу, отправится к себе домой – деревня виднелась среди зелени за ближайшим поворотом, а он, пользуясь отсутствием ненужных свидетелей, оперативно уйдет в «зеленку» и начнет продвижение вокруг Густеца, разыскивая военную метеостанцию. Теперь же нужно было на ходу менять весь сценарий задуманной операции. С одной стороны, предложение сельчанина давало возможность без особого напряжения выяснить все необходимое об интересующем его объекте. А с другой, основательно засветившись здесь, Лавров рисковал и в самом деле оказаться объектом массовой облавы польских и натовских спецслужб. Но он решил рискнуть – в конце концов, смыться всегда успеет. А пока следовало на всю катушку использовать столь спонтанно подвернувшийся вариант.

Они шли к деревне, разговаривая на какие-то общие, необязательные темы. Но Андрею, тем не менее, пришлось пустить в ход весь свой артистизм, чтобы уйти от излишне дотошных вопросов. Деда, назвавшегося паном Михайским, интересовала лондонская погода, цены на те или иные товары, чем чаще всего болеют его английские ровесники и тому подобное. Впрочем, под соусом того, что он знает слишком мало русских слов, Лавров в трудные моменты или отделывался общими фразами, или с виноватой улыбкой разводил руками – «сорри, я не понимать».

Деревня оказалась чистой и ухоженной, с ровными асфальтированными улицами. Аккуратные дома, многие из которых были построены в манере типично английских коттеджей, смотрелись весьма и весьма импозантно. «Гость из Англии», восторженно улыбаясь, без конца повторял:

– Бьютифул, бьютифул хаузез! (Прекрасные, прекрасные дома!) Отчень, отчень красиво! – добавлял он и по-русски.

Пан Михайский согласно кивал в ответ:

– Да, наша вешь – лучший селение в округа!

Дом старика оказался просторным и отлично обставленным. Посетовав на свой холостяцкий быт – пару лет назад ушла из жизни его жена, а новую спутницу жизни найти пока что так и не удалось, – пан Михайский предложил с дороги немного подкрепиться. Поскольку завтрак, съеденный во вьетнамской кафешке, уже успел несколько утрястись, Андрей охотно согласился. Вскоре на столе в зале под большой люстрой появилась бутылка польской водки, на яркой этикетке которой латиницей было отпечатано «Люксусова», тарелки с вполне аппетитной снедью – зразами, маринованными грибами, какой-то сдобой, наподобие кексов. Наполнив рюмки, пан Михайский предложил выпить за здоровье гостя. Потом, по предложению Лаврова, они выпили за здоровье хозяина и благополучие его дома.