— Спасибо.

— Как поживаешь?

— Хорошо. Так что ты хотел?

Она явно не была настроена на дружескую беседу, за что он был ей очень благодарен.

— Хочу попросить тебя об одной услуге.

— Ты уже вчера говорил. Что конкретно?

— Мне нужно, чтобы ты нарисовала портрет человека по моему описанию.

Официант принес ее чай. Она принялась дуть на него, задумчиво глядя на Виктора.

— Значит, нарисовать…

— Мужчину, которого я видел. Я хорошо запомнил его лицо. Так что будет нетрудно.

— Зачем тебе его портрет? Что-то случилось?

Виктор засомневался, стоит ли посвящать ее в это дело. Вероника выжидающе смотрела на него, отхлебывая чай.

— Ника, я думаю… что чем меньше ты знаешь, тем будет лучше.

Она чуть не поперхнулась и еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, притворно прикрыв рот рукой.

— Давай без этой фигни, Витя. Что там у тебя?

— Возможно, я в опасности…

— А дальше? Ты криминальный репортер — это входит в твои служебные обязанности. Или ты рассказываешь мне, в чем дело, или я пошла.

Он улыбнулся:

— А ты не изменилась.

— А что, должна была? Мы расстались несколько месяцев назад. Тебе кажется, это такой большой срок?

Разговор стал отклоняться в сторону, которой ему так или иначе совсем не хотелось касаться, поэтому он нагнулся к Нике и, понизив голос, сказал:

— Ты когда-нибудь слышала о трагедии на перевале Дятлова?

Она удивленно вскинула брови, как делала всегда, когда он ляпал что-нибудь неожиданное или глупое.

— Да, — произнесла она, секунду помедлив, — слышала.

— Правда?

— Все, кому хоть что-нибудь известно про Свердловскую область, знают и об этом случае.

— Я, например, не знал.

Она ухмыльнулась:

— Ну да…

Он вздохнул:

— В любом случае, у меня на руках оказались кое-какие документы, которые могут пролить свет на загадочную смерть группы Игоря Дятлова.

Вероника посмотрела на него молча, кивнула и поставила чашку на стол.

— И что за документы?

— Просто… документы.

— Витя!

— Ладно, ладно. Это медицинские отчеты, металлургическая экспертиза — все в таком духе.

— И как же они к тебе попали?

— Вот поэтому-то я и хотел с тобой встретиться.

Он рассказал ей о том, как за ним следил старик, о том, как он попытался его сфотографировать, и о том, как кто-то оставил документы в его почтовом ящике, взломав замок.

Он закончил, и Вероника снова принялась прихлебывать чай, видимо размышляя. Наконец она сказала:

— Ты же знаешь, что велось официальное расследование происшествия, но не вся информация была обнародована.

— Точно. И я полагаю, что у меня находится как раз та самая недостающая информация. Я встречался с Вадимом Константиновым, он годами собирал материал по этому делу. И мне нужно, чтобы ты нарисовала старика по моему описанию и я смог показать рисунок Константинову.

— Чтобы посмотреть, опознает ли он его?

— Да, именно.

— А что, если опознает и вы выясните, кто этот человек?

— Постараюсь связаться с ним…

— Чтобы тебя арестовали… Или еще хуже, — добавила Вероника. — Послушай, Витя, если эти документы настоящие, они попали к тебе нелегально. А ты еще собираешься лезть на рожон.

Он пожал плечами:

— Ты же сама сказала: я — криминальный репортер.

— Почему тебя интересует это дело? Ты по нему статью пишешь?

Он кивнул в ответ:

— В «Газете» дела у меня не ахти. И похоже, это мой последний шанс сделать что-то качественное, иначе Максимов покажет мне на дверь.

— Он знает о документах?

— Нет, я еще никому не говорил.

Вероника посмотрела на него, промолчав.

— Ну так что? — произнес он через пару секунд. — Ты мне поможешь?

— А что в этих документах? Разгадка происшедшего?

— Я не уверен, — честно ответил он, — но в них какие-то невероятные подробности.

— Например?

— Несколько фотографий, судя по которым Дятлов с группой провели какое-то время в лесу недалеко от их последнего лагеря на Холат-Сяхыл. И похоже, они обнаружили там что-то странное.

— Что?

Он описал, что было на фотографиях. Сделал он это, разумеется, вопреки желанию, но Вероника умела настоять на своем. Он не сомневался, что она просто встала бы и ушла, откажись он говорить. Она была фантастически любопытна, поэтому Виктор постоянно шутил, что это бы ей надо быть репортером, а не ему.

Вероника молча слушала, глядя ему прямо в глаза. Когда он закончил свой рассказ, она выдохнула:

— Боже мой! Ты прав, это абсолютно новая информация. И все эти находки… инсталляция, «котел»… на Урале ничего такого раньше не встречали.

Виктор поискал глазами официанта, чтобы заказать еще кофе, но услышав последние слова Вероники, он повернулся к ней, нахмурившись. Как-то странно прозвучала эта фраза.

— На Урале не видели? — переспросил он. — Что ты хочешь этим сказать? Что где-то в другом месте видели?

— Видели — по крайней мере, если судить по рассказам.

— Что за рассказы? О чем ты говоришь, Ника?

— Ты помнишь Евгения?

Он задумался на несколько секунд.

— Евгения? Это который мент? Твой друг?

Евгений работал на ВИЗе, Виктор видел его только раз, полгода назад.

Она кивнула в ответ:

— Евгений увлекается историей, непрофессионально конечно, и особенно неразгаданными историческими тайнами. Это, можно сказать, его хобби, в свободное время он что-нибудь исследует. Говорит, что когда-нибудь напишет обо всем этом книгу. В общем, он мне рассказывал об инсталляциях в Сибири.

— Где конкретно?

— Большей частью в Западной Якутии. Народности, проживающие там, называют это место «долиной смерти» и стараются избегать его. Они описывают некие странные железные дома в глубине тайги. Евгений говорит, про эти штуки уже сложены легенды.

— А их вообще кто-нибудь видел? — спросил Виктор.

— Сомневаюсь. Была пара экспедиций в тот район, но никаких бесспорных доказательств существования этих инсталляций не нашли. На самом деле, местность такая неизведанная, дикая. Ничего, кроме густых лесов — зимой покрытых снегом, летом — одни болота и мошкара. Не уверена, что кому-то со стороны удавалось когда-либо обнаружить эти инсталляции или материальные доказательства их существования. — Она улыбнулась. — И вот сейчас их нашли в районе Холат-Сяхыл. — Она улыбнулась еще шире. — Невероятно… представляю, когда Евгений узнает об этом…