ее рвало – эти действия являлись компонентами незавершенного травматического опыта, однако были странными в нейтральном контексте ситуации настоящего. Тенденции к действию получают окончательное завершение только тогда, когда человек осознает, что травма осталась в прошлом (см. главу 8).

Маргарет, жертва инцеста, рассказывала, как она, будучи подростком, становилась пугливой и очень осторожной (гипербдительность) каждый раз, когда возвращалась домой; как она чувствовала оцепенение, становилась «картонной», заслышав шаги отчима, приближающиеся к ее спальне (оцепенение и утрата чувствительности), как иногда она пыталась оттолкнуть его (борьба), но в итоге отказывалась от бесполезного сопротивления, «лежала и позволяла ему сделать все, что он хотел сделать с ней» (полное подчинение). Она описывала, как часами лежала после этого, свернувшись, в кровати, отказывалась ходить в школу, есть, спала целыми днями (восстанавливающее состояние), пугалась и плакала, если мама уходила из дома (крик привязанности, призывающий к восстановлению близости). Повзрослев, она часто непроизвольно воспроизводила эти защитные тенденции, например, легко пугалась, приходила в ярость, испытывала оцепенение, не могла встать с постели, избегала социальных контактов и бесконечно звонила мужу на работу. Активность АЛ Маргарет была жестко детерминирована защитными системами действий, ее АЛ не могла привести действия, исходящие от данных систем, в соответствие с реальностью.

Позитивная симптоматика АЛ

При первичной диссоциации личности в АЛ активируются целостные репрезентации травматического опыта, тогда как для ВНЛ характерны повторные проживания фрагментов травмы в явлениях вторжения. Жане (1904/1983b, 1928a) называл такое воспроизведение целостных фрагментов памяти reductio ad integrum (восстановление целого). Поскольку все аспекты воспоминаний о травме взаимосвязаны, «активация одного элемента воспоминаний неизбежно влечет за собой появление следующего, и так продолжается до тех пор, пока в итоге не будет развернута вся система (травматических воспоминаний)» (Janet, 1907, p. 42).

Джоан обсуждала со своим терапевтом те трудности, с которыми она сталкивается в связи с симптомами флэш-бэк: «Каждый раз происходит одно и то же. Я просто заново переживаю все. И я ничего не могу с этим поделать, пока это не заканчивается само». Так, АЛ продолжает повторять действия, связанные с травматическим опытом – сжиматься и цепенеть от страха, бороться и пр.

Для «эмоций» АЛ трудно найти аналог среди эмоциональных проявлений, сопровождающих обыденную жизнь индивида. Даже сильные эмоции не идут ни в какое сравнение с ураганными, шоковыми аффектами травмы. Эти эмоциональные изменения влияют и на чувство я АЛ. Чувство я этой части личности коренится в ее автобиографическом я, то есть связано с опытом АЛ, представленном в памяти в форме истории, рассказа. Субъективное я, которое проживает травматические события, отличается от я того, кто участвует в повседневной жизни, поэтому индивиду, пережившему травму, как правило, не удается интегрировать эти разные переживания своего я, которые появились в результате структурной диссоциации. При первичной диссоциации личности, как это бывает при простом ПТСР, чувство я АЛ обычно строго ограничено травматическим опытом. Однако в некоторых случаях АЛ, которая приобретает определенную степень автономии, становится более самостоятельной, а ее активность – более сложной.

Дэвид – пациент с простым ПТСР, вызванным участием в военных действиях. Во время повторного проживания травматического опыта, в котором воспроизводится конкретный бой, он ориентирован в настоящем, но не может адекватно реагировать на него. АЛ Дэвида, переживающая травматическое событие, не обладает собственным именем, содержание сознания этой части личности Дэвида жестко ограничено временными рамками боя, который воспроизводится в симптомах вторжения. Давид не считает эту часть своей личности отдельной «персоной», однако при флэшбэке у него появляется чувство «как будто я наблюдаю за кем-то другим, когда это (флэшбэк) происходит».

Рэй, пациент со сложным ПТСР, связанным с жестоким обращением и пренебрежением в детстве. У него сформировалась практически автономная АЛ. Одна из его АЛ носит имя Рэймонд. Рэймонд – шестилетний мальчик, испуганный, неспособный к независимой жизни или к взрослым занятиям, таким как финансовые дела или приготовление пищи. Рэймонд может быть в контакте с окружающей обстановкой, с настоящим, когда Рэй дома, но не когда он на работе. Получив контроль за поведением, он может часами просиживать в шкафу для одежды. Маленький Рэймонд считает Рэя другим человеком, который не заботится о нем, пытается игнорировать его.

АЛ может долгое время оставаться в латентном состоянии или бездействовать, как бы погрузившись в спячку, но рано или поздно происходит ее реактивация. Это может произойти при двух условиях: когда действуют «триггеры», или условные стимулы, то есть переживания или события, напоминающие травму, и когда ВНЛ больше не удается сдерживать реактивацию АЛ (Brewin, 2001; Gelinas, 1983; Van der Hart & Friedman, 1992; Van der Kolk, 1994; см. главу 10). Однако бывает и так, что после реактивации АЛ не вторгается в ВНЛ, но безмолвно «наблюдает», сохраняя дистанцию между собой и ВНЛ во внутреннем мире индивида.

Реактивированная АЛ находится в состоянии физиологического гипер- или гиповозбуждения, в ней вновь оживают убеждения и оценки, появившиеся при переживании травмы (например, «я умру», «это моя вина»), она охвачена аффектами, которые когда-то сопровождали переживание травматической ситуации. АЛ также склонна к защитным действиям, таким как бегство от опасности, защита от нападения, оцепенение. Вторжение АЛ в ВНЛ может принимать форму травматических сновидений, сопровождающихся дистрессом, полного доминирования над сознанием ВНЛ, разыгрывания в действии ночью травматического события без ведома ВНЛ. Вторжение АЛ также может происходить во флэшбэках, в виде так называемых телесных или соматических воспоминаний. Судя по нашему опыту, эти телесные воспоминания не ограничиваются ощущениями и движениями, они ассоциативно связаны с мыслями, убеждениями и оценками, чувствами и особым образом тела, который сложился у АЛ.

Негативные симптомы АЛ

Как правило, для АЛ жертвы травмы характерны позитивные диссоциативные симптомы. Исключением является АЛ, фиксированная на реакции подчинения при неотвратимой угрозе. У таких АЛ можно наблюдать существенное снижение или даже выпадение способности к переживанию и экспрессии эмоций отвержения. Для этих частей личности также характерно гиповозбуждение, эмоциональное оцепенение и утрата поверхностной чувствительности (гипестезия), снижение болевой чувствительности (гипоалгезия). Они обычно не отвечают на стимуляцию, а случаи, когда такая АЛ долгое время доминирует в поведении индивида, могут ошибочно приниматься за кататонию (что нередко случается во время сеансов терапии, когда происходит активация таких АЛ).

Взаимоотношения ВНЛ и АЛ

Диссоциативные части не полностью отделены друг от друга. Между ними существуют определенные динамические взаимоотношения, хотя и не осознающиеся индивидом. Изучение взаимных отношений между ВНЛ и АЛ является существенным для понимания теории и терапии структурной диссоциации. Главным элементом отношений между ВНЛ и АЛ является избегание осознания, в первую очередь, осознания травматического опыта. Взаимное