Другими словами, они заставляют нас активировать ту или иную тенденцию к действию, которая, в свою очередь, принадлежит той или иной системе действий со своим набором целей, достижение которых способствует нашему выживанию и благополучию. Нередко индивиды, страдающие от последствий травмы, испытывают определенные трудности в понимании своего состояния и потребностей, им сложно оценить, устали ли они, голодны они или нет, испытывают ли они стресс, страдают ли от одиночества или чувствуют грусть. Это, в свою очередь, нарушает их поисковую активность в отношении пищи, отдыха, релаксации, общества других людей или помощи для того, чтобы справиться с болезненными аффектами. Избегание ВНЛ жертв травмы чувств, связанных с повседневной жизнью и отношениями, становится особенно выраженным, когда их собственные эмоции и другие внутренние состояния могут вызвать травматические воспоминания. В крайних проявлениях такое избегание может принимать вид утраты интереса к себе и отказа от заботы о самом себе.

У ВНЛ могут быть сильные негативные реакции на реактивацию АЛ, в том числе паника и депрессия, даже в том случае, когда активность АЛ остается за барьером амнезии.

Модай (Modai, 1994) описывал пациентку с общей амнезией на события детства до и во время Холокоста. Травматические события ее детства – утраты, свидетельство смерти других людей, одиночество маленького ребенка – оставались для ее ВНЛ скрытыми за завесой забвения. Однако при появлении шоковых эмоций, сопровождающих активацию АЛ, ВНЛ пациентки сильно страдала, становилась маниакальной, у нее появлялись суицидальные тенденции, при этом, однако, сохранялась амнезия на все травматические события прошлого.

Со временем ВНЛ учатся бояться, избегать, стыдиться, испытывать отвращение или жалость по отношению к своей vis-а-vis по структурной диссоциации – АЛ (см. главу 10). Для ВНЛ невыносим образ самих себя во время травматического события. При более тяжелых формах структурной диссоциации у АЛ, отличающихся более сложной организацией, также формируется избегание ВНЛ. Конфликт между целями повседневной жизни и защиты может привести к тому, что АЛ и ВНЛ могут предпринимать разнонаправленные действия в одно и то же время.

Навязчивые действия Марии, когда она так сильно терла губы, что сдирала с них кожу и те начинали кровоточить, противоречило ее педантичным усилиям быть привлекательной. В ходе терапии выяснилось, что это повторяющееся действие принадлежало АЛ и означало попытки стереть с губ красную помаду, которой ее заставил накраситься насильник, чтобы жертва выглядела более «сексуальной». Когда терапевту во время сеанса удалось связать эти действия с контекстом реальности, Мария достала бумажный платок, провела им по своим губам и с удивлением отметила: «А ведь у меня чистые губы!» С тех пор это навязчивое действие Марии прекратилось, и она смогла полностью интегрировать АЛ с ее болезненными воспоминаниями о сексуальном насилии.

Иногда полная активация АЛ вызывает тотальную деактивацию ВНЛ, у которой впоследствии появляется амнезия на события, которые произошли после того, что принято называть переключением между диссоциативными частями личности. Хотя этот термин обычно упоминается в связи с тяжелыми диссоциативными расстройствами, однако переключения бывают и при простом ПТСР. Истории болезни солдат, страдавших от острого военного невроза, содержат описания множества ярких примеров таких состояний. Например, Ч. С. Майерс отмечал чередования АЛ и ВНЛ на острой стадии травматизации у ветеранов Первой мировой войны, только что поступивших с передовой:

Нормальная личность временно бездействует. Даже если у нее сохранна способность получать впечатления от внешнего окружения, она никак не реагирует на них. Недавние эмоциональные [то есть травматические] переживания индивида берут верх и определяют его поведение: нормальная личность замещается тем, что можно назвать «аффективной» личностью. <…> Постепенно или сразу «внешне нормальная» личность обычно возвращается. Эту часть личности можно называть «нормальной», если не принимать во внимание отсутствие всякой памяти о событиях, связанных с шоком, и другие («соматические») истерические расстройства, свойственные психической диссоциации. Снова и снова происходит чередование «аффективной» и «внешне нормальной личности». <…> Вернувшись, «внешне нормальная» личность может вспоминать, как о сновидении, болезненные переживания при временном вторжении «аффективной» личности. Возвращение «аффективной личности» также может происходить и во время сна, при этом действительно функциональные расстройства, такие как мутизм, паралич, контрактуры, обычно исчезают на это время. Однако у вернувшейся после пробуждения «внешне нормальной» личности как правило не остается воспоминаний о состоянии во сне, а мутизм, паралич и пр. возвращаются так же быстро, как исчезли (1940, p. 66–67).

Повторим, что хотя Майерс и говорил о «личностях», он явно не собирался объективировать эти психобиологические системы. Приведенное выше описание полной амнезии ВНЛ при первичной диссоциации является несколько преувеличенным, хотя клинические данные и данные исследований свидетельствуют о том, что при ПТСР часто присутствуют нарушения памяти, в том числе диссоциативная амнезия травматического опыта той или иной степени выраженности (Bremner, Southwick et al., 1992; Bremner, Steinberg et al., 1993; Vermetten & Bremner, 2000). Тем не менее из этой цитаты видно, что чередования АЛ и ВНЛ происходят из-за неудачи интеграции травматического опыта. В этом отрывке показано, что АЛ и ВНЛ отличаются друг от друга и в субъективном переживании и в проявлениях диссоциации, а также то, что обе эти части личности наделены диссоциативными симптомами.

При первичной диссоциации личности полные переключения между ВНЛ и АЛ являются довольно редкими. Гораздо чаще происходят вторжения элементов травматических воспоминаний, то есть нечто обратное амнезии: индивид в той или иной степени осознает ощущения, зрительные образы, эмоции, принадлежащие травматическому опыту, которые побуждают его к тем или иным действиям и вызывают те или иные чувства. Например, у ВНЛ может появиться желание замереть, съежившись в углу комнаты, или вступить в физическое противоборство независимо от того, находятся эти желания в сфере сознательного волевого контроля или нет, они, как правило, не переживаются как диссоциативные состояния флэш-бэк. Однако в других случаях вторжения, обычно это относится к сновидениям, в которых воспроизводится травматический опыт во всем его объеме, происходит полная активация АЛ, и, как следствие этого, согласно Майерсу, у ВНЛ наблюдается амнезия, распространяющаяся на это время тотального доминирования АЛ.

Иногда вторжение АЛ не столь очевидны. В этих случаях ВНЛ испытывает непонятные для нее самой неспецифичные симптомы, такие как раздражительность, гипер- или гиповозбуждение, депрессию, тревогу, ярость, бессонницу, саморазрушительные импульсы и неосознаваемое разыгрывание травматических событий. Долгое время причина этих симптомов может оставаться скрытой от ВНЛ. Впрочем, иногда ей удается понять связь между этими симптомами и явлениями вторжения АЛ.

Кроме травматических воспоминаний, на функционирование ВНЛ могут оказывать влияние и другие аспекты АЛ: мысли, образы, сенсорные ощущения, исходящие от этой части личности. Иногда у ВНЛ могут возникать слуховые галлюцинации, имеющие