И раздраженный ответ начальника АХО:

— Хорошо! Разберемся!

Не желая усугублять обстановку, Владимир Иванович тихонько положил трубку.

— Ладно, подождем. Ему сейчас явно не до нас. Она, похоже, и его достала.

Генрих, от возбуждения проглотивший завтрак гораздо быстрее, чем обычно, пошел мыть посуду в туалет и вернулся оттуда через минуту, совершенно сконфуженный.

— Представляете, там объявление висит такое странное: посуду и цветочные горшки в раковине не мыть!

Лешик удивленно поинтересовался, глядя на еще больше нахмурившегося начальника:

— А где же посуду мыть? В унитазе, что ли? И когда это мы в раковине цветочные горшки мыли? У нас и цветов-то нет! Это уже маразм какой-то!

Видя, что коллектив полностью деморализован появлением сверхчистоплотного монстра, Владимир Иванович пообещал то же, что и начальник АХО:

— Спокойствие, только спокойствие! Разберемся!

Автоматизаторы разбрелись по кабинету, не обнаруживая на привычных местах то одного, то другого предмета, и злобно ворча по этому поводу. До обеда упорно пытались привести комнату в обычный вид, безрассудно игнорируя требование сверхэнергичной уборщицы соблюдать установленный порядок и всерьез обсуждая необходимость круговой обороны.

Начальник, сходивший перед обедом на разведку в АХО, неожиданно принес добрую весть:

— Ребята, представляете, на работу Люсю не примут!

Все враз взбодрились и уже с облегчением поинтересовались:

— Почему? Кому она кроме нас так досадила?

Владимир Иванович довольно захихикал, потирая ручки, как мелкий бес:

— А она вестибюль мыла, когда приехал Олег Геннадьевич и прошел по свежевымытой плитке, оставляя за собой грязные следы. Не выдержав подобного надругательства, Люся завопила и замахнулась на него мокрой тряпкой, поэтому ему пришлось от нее шустренько удирать. Она гналась за ним по холлу аж до самого лифта, на них посетители даже пари заключали, кто лучше бегает. Естественно, что генеральный, потрясенный такой непочтительностью, запретил Людмиле Тихоновне заключать контракт с новой уборщицей.

Онемевшие от восторга автоматизаторы представили прыгающего, как лесной олень, босса. Это видение настолько им понравилось, что Игорь с сожалением сказал:

— За это уникальное представление я ей даже спрятанные инструменты простить готов. О таком замечательном зрелище не каждый день услышишь. — И мечтательно добавил: — А еще лучше бы увидеть. Знал бы, стоял бы в вестибюле и ждал.

Его все дружно поддержали.

После обеда Генрих, громко отпыхиваясь после резвой пробежки по центральному рынку, пришел нагруженный тяжелыми сумками. Снял куртку, бережно повесил ее в шкаф на плечики и начал старательно перекладывать скоропортящиеся продукты в холодильник, занудно жалуясь на дороговизну:

— Мясо за какие-то два месяца подорожало аж на десять рублей, яйцо на два, не говоря уж про рыбу. Та вообще золотой стала, как в сказке! А статистики заявляют, что инфляция в год всего шесть процентов. И где это они выборку делают, интересно? В магазинах Парижа или Нью-Йорка?

Лешик, наконец-то полностью пришедший в себя после продолжительных праздников, бодро подхватил, радуясь возможности поболтать:

— А водка-то как подорожала! Жуть берет! А ведь это товар первой необходимости! Без него нормальным людям никак! — и гордо выпятил впалую грудь, прозрачно намекая, что из нормальных людей в их отделе работает он один, остальным до этого качества еще расти и расти.

Владимир Иванович косо посмотрел на него, как на малое скудоумное дитятко, и тяжко вздохнул. Перевоспитывать бесшабашного Лешика было самым безнадежным занятием из всех ему известных.

Укрывшись в своем закутке, Зайцев тайком просматривал скаченную из Интернета крутую стрелялку и тихо млел от удовольствия, не обращая внимания на разговоры. Тут дверь бесшумно растворилась, и по комнате пронеслась волна нежного аромата, заставив его оторваться от монитора. Он немедля впал в ступор, сразу догадавшись, кто появился.

Едва завидев вошедшую, мужчины дружно вскочили и окружили ее плотным кольцом. Все, кроме демонстративно уставившегося в компьютер Зайцева. Игорь, подойдя к Лизоньке на неприлично близкое расстояние и склонившись так, будто собирался поудобнее уложить свою буйную голову на ее высокой груди, глубоко втянул воздух, чуть не касаясь носом ее шеи, и воскликнул:

— Божественно! Что это такое? — вопрос относился не столько к духам, сколько к более осязаемым вещам, поскольку его вопросительный взгляд в это время плотоядно застрял в ее довольно откровенном декольте.

Лизонька осмотрительно отошла на шаг, создавая разделительную дистанцию.

— Да не помню я. Это Макс подарил. Купил где-то во Франции.

Лешик, тоже заворожено пялящийся на контрастную с общим фоном полоску светлой кожи, виднеющуюся в глубоком декольте, изумился:

— Вы на горнолыжном-то курорте в Альпах загорали, что ли, а не на лыжах катались?

Она кивнула головой.

— И то и другое! В горах ведь такое солнце! С трассы спускаться в купальнике, конечно, холодновато, но вот кататься с небольшой горки где-нибудь за ветром — милое дело. — Кокетливо добавила: — Видели, какой загар! — и повертела перед ними изящной ручкой.

Тут даже Генрих не выдержал.

— Блеск! Прямо, как на море!

Лизонька поправила:

— Лучше! Гораздо лучше! Цвет приятнее, и не так быстро смывается, как морской.

Лешик трепетно спросил, показывая, что и он не чужд высокому искусству:

— Милая Лизонька! А почему вы так долго от нас скрывали, что поете просто божественно?

Она передернула плечиком, не принимая слишком льстивый комплимент.

— Да я обычно и не пою. Нас в музыкальной школе так замуштровали, что мне, честно говоря, после нее и петь-то не хочется. К тому же у меня горло слабое, я пару песен исполню, и уже в горле першит. Так что не просите, петь по заявкам я не буду!

Мужчины сочувственно поцокали языками, выражая искреннее сожаление.

Лизонька огляделась, что-то высматривая, и официально добавила:

— Но вообще-то я к вам по делу. Мне Вера Гавриловна велела какой-то комп тут у вас посмотреть. Чтобы, если понравится, установить его мне вместо моего.

Очнувшийся от этих слов Зайцев испуганно вырубил просматриваемую игрушку без сохранения.

Владимир Иванович, прекрасно зная о тайном хобби своего любимца, нервно покашлял, чтобы предупредить о своем появлении, и нарочито громко сказал:

— Да, конечно. Им как раз мой заместитель занимается.

Лизонька дождалась, когда Владимир Иванович пройдет вперед, и только тогда, демонстрируя предельную деликатность, двинулась за ним на приличном расстоянии. Увидев, что у зама всё в порядке, начальник взбодрился и уже нормальным тоном заявил: