– Понимаешь, – едва смутившись, произнесла рыжая, отодвигая табурет, – я любви хотела.

– Так кто ж ее не хочет-то? – усмехнулась в ответ я.

– Правильно, – позволив себе скупую улыбку, кивнула Мила. – Все хотят, но нам, ведьмам, она по штату не положена.

– Это как?! – насторожилась я.

– Все просто…

Мила откинулась и, прижавшись спиной к раковине, ибо кухонька у нас была не сильно большая, закатила глаза к потолку и приступила к долгому и нудному рассказу о нелегкой судьбе обычной ведьмы. Спустя пару минут я заскучала. Ну, во-первых, из всего сказанного рыжей я не поняла ничего, а во-вторых, какое мне дело до ее терзаний, у меня своих проблем воз и маленькая тележка! И в тот момент, когда я собиралась озвучить гениальную мысль Милене, она произнесла:

– И вот тогда я заключила сделку.

– Какую сделку? – прищурилась я.

– Шанс найти того, кто будет принадлежать мне душой и телом, а для обычных людей это равносильно любви, а взамен… – Мила запнулась и, устремив взгляд своих нереальных глаз на меня, глухо продолжила: – Мою версию договора он не принял и, когда я отчаялась, дал свою. Ален, ты бы в любом случае туда попала, понимаешь?

– Нет, не понимаю, – я осторожно покачала головой.

– Все, что произошло между мной и Ванькой… – рыжая резко выдохнула и, подскочив с табурета, затараторила: – Я не должна была идти в тот бар, понимаешь? Вообще не должна была! Но таксист привез меня по неправильному адресу. Плюнув, я решила зайти, выпить бокал вина, а уже потом вызвать новое такси и перебраться. А дальше… Я его не увидела, я его почувствовала… По запаху, я не знаю, как тебе объяснить. Казалось, мир сузился до одной точки. Кроме него, не было никого.

– Тогда зачем прокляла? – глухо спросила я, закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди.

– Ты знаешь, что такое ревность?! – взвилась Милена.

– Допустим, – ответила я.

– Да я как только его с этой молью увидела, меня же всю словно током прошибло.

– А ведь он тебя искал… – усмехнувшись, произнесла я.

– Да… Знаю… Точнее, потом узнала, впрочем, как и то, что Ванька гордый. Но по условиям моего договора с ними, – Милена качнула головой в сторону коридора, – я должна была так поступить.

– Допустим, – повторилась я. – Ты дала им то, что они хотели, хм, сестру козла, но зачем?!

– Ой, Алена, – коварно улыбнувшись, Милена опустилась на табурет. – Они существуют всегда… Вечно… Им скучно, вот Судья и заключил выгодную для себя сделку.

– И в чем выгода? – не уловила смысла я.

– В том, что можно наблюдать за одной, достаточно светлой душой, помещенной в экстремальные условия. Погоди! – рыжая подняла руку, останавливая очередной мой вопрос. – Что ты знаешь про ад и рай?

– Ну… – протянула я, задумавшись, а что из того, что я знала теперь, соответствует действительности? – Про рай – ничего, а про ад, – лукаво улыбнувшись, выдала: – Многоэтажный офис с лифтом и кучей маловменяемых личностей.

– Понятно, – кивнула рыжая. – Ничего ты не знаешь. Ни-че-го!

– Адом управляют атеркары! – выпалила я, чувствуя легкую обиду.

– Не управляют, а… как бы тебе сказать, они и есть – ад! Их семеро.

– Семеро?! – удивилась я. – Но сейчас в аду их только шесть, так мне кто-то сказал. И вот!

Я стянула футболку с плеча, показывая две ровные полоски. Милена встала, подошла и, проведя рукой по отметине, длинно выдохнула.

– Так и знала, – процедила девушка сквозь стиснутые зубы. – Хорошо, раз они не играют по правилам, мы тоже не будем. Что же, слушай…

Милена говорила, а я пыталась понять, что же со всей этой замечательной информацией мне делать, а точнее, как именно использовать ее в своих целях. И ведь аналитик я неплохой, но сейчас лишь хлопала глазами, тупо переваривая словесный ведьмовской поток.

Кто правил раем, Мила не сказала. Не потому, что не знала, по ее словам, засорять мозг лишними данными сейчас было глупо. И в этом я с ней согласилась, просто кивнув. Адом же управляли, а точнее, создавали его атеркары. Семеро мужчин, при исполнении своих обязанностей всегда находившихся в плащах. Как они выглядели вне возложенных обязательств, почти никто не знал. Те же, кто догадывался, предпочитали молчать. Видите ли, хорошо жить даже в преисподней можно, главное – знать, под чью дудку плясать.

В аду на данный момент было шесть блюстителей закона, седьмой же отбывал срок на Земле. О да, шастал среди людей, познавая все прелести жизни. По традиции, раз в промежуток времени каждый из атеркаров перемещался на Землю, где вел практически нормальное человеческое существование. Да, были исключения, но ведьма доподлинно о них не знала. Зато знала о том, как называли этих плащеподобных и чего от них можно было ожидать.

Даомон был Повелителем смерти и куратором гнева. Аркерон оказался тем самым Судьей, что заключил договор с Миленой, и именно в его власти была гордыня. Валион межевался между предательством и завистью. Ракерион наслаждался болью тех, кто предавался алчности. Экарион в совершенстве владел наукой искушения, регулярно превращая все в безвольную похоть. Ивадон, по словам рыжей, был одним из самых опасных, ибо в его власти было чревоугодие, а также обратная сторона в виде голода и жажды. Лионард, именно он был изгнанным, а потому в аду уныние и лень сейчас не властвовали, а лишь присутствовали.

– Поверь, как только над следующим атеркаром сгустятся тучи изгнания, Лионард вернется, и тогда ад сильно преобразится.

– И что мне со всем этим делать? – рассеянно поинтересовалась я.

– Для начала имей в виду, что ты собственность Аркерона, именно его знак на твоем предплечье. А значит, что бы с тобой ни происходило там, в аду, без его ведома ты не умрешь.

– Успокоила, – криво улыбнувшись, произнесла я. – Мила, ты лучше скажи, что делать?

– Это твой договор? – рыжая указала пальцем на стопку листов.

– Угу, – кивнула я.

Взгляд метнулся по кухне и остановился на часах, что висели на стене. Выругавшись, я поднялась. До назначенного времени оставался час, а мне надо было привести себя в порядок.

– Знать бы еще, в чем идти на казнь, – пробурчала я.

– Давай я изучу все подробненько, а завтра решим, как с наименьшими потерями тебе выбраться из этой истории, – предложила Милена.

– Изучай, – отмахнулась я.

Стоя перед распахнутыми дверцами шкафа, я испытывала настоящее уныние. Ну почему нельзя отказаться? Почему нельзя послать все и всех куда подальше? В этот момент из комнаты донесся тихий стон брата, и я тут же прониклась.

– Что случилось? – крикнула я.

– Неудобно лежать, – пожаловался братик. – Рога не влезают на подушку.