– Думаю, что нет, – тряхнул своей длинноволосой пиратской прической Гриднев. – Дело, по моему мнению, было так. Смотри, Инга, этот Корсар смог вычислить отель, в котором ты остановилась. Но ведь если исходить из того, что предатель был в составе разведгруппы, он тоже мог вычислить этот отель и установить за ним наблюдение. Просто так, на всякий случай, в целях безопасности. И тут в отель являешься сперва ты, а потом этот Пашков-Корсар.

– Значит, отель был под наблюдением? – продолжила я мысль. – Лимм и его люди знали нас в лицо? А вы говорите, что успешно побывали в «Охотничьем замке»?

– Вот и получается, что нас с Рамом наблюдатели не засекли. В противном случае…

– Тогда нас из того «замка» не выпустили бы, Саша, – поддержал товарища Валера.

– Как знать… А что, если отель был взят под наблюдение только сегодняшним утром? Ну, после того, как мы его покинули? – озадачил нас следующим вопросом Гриднев.

– Именно так и получается, – кивнула я. – И наблюдателей было двое. Они же по совместительству наемные убийцы… Да, да… Скорее всего, – согласилась я. – Ведь вчера ни я, ни вы никаких подозрительных лиц не заметили, верно?

– Верно, – кивнул Валера. – А ведь проверялись несколько раз.

– А сегодня утром после вашего ухода я не проверялась, – созналась я.

– Мы ушли, явились наблюдатели, и тут же на их удачу является этот Корсар, которого они могли знать в лицо. Через него эти наблюдатели-убийцы и вышли на Ингу! – поддержал наши аналитические выкладки Валера. – Инга, а твой номер точно не мог прослушиваться?

– Прослушки в номере не было, – категорически замотала я головой.

Все-таки я майор СВР и всегда таскаю с собой пару скеллеров, в виде сувенирных зажигалок, надежно защищающих помещение от любого способа прослушки.

– Киллеров было двое, и они работали на того, кто предал группу. Корсара знали в лицо, хотя бы по фотографиям или словесному описанию. Как только он появился и вошел в контакт с тобой, вас решили убрать. – Валера решил подвести окончательный итог.

– Но они подождали пару часов, и, как только в номер вошел Валера, они решили действовать наверняка, уничтожить всех троих, – усталым голосом отозвался Саша. – Нет человека – нет проблем… Стало быть, слежки за нами нет, наблюдатели, они же киллеры, мертвы. И твой Инга, коллега, тоже…

Я ничего не ответила. Закрыв глаза, откинулась на заднее сиденье, высоко задрав голову. Как было сказано в какой-то известной книжке, «чтобы слезы вкатились в меня обратно». Я погубила Виктора Пашкова, Корсара… Получается, из-за той девицы, которую он обнимал тогда на пляже??!

Бабам не место в разведке!!!

Но я уже в ней по самые уши, по самый затылок. Мне необходимо добраться до Лимма, и я доберусь, чего бы это ни стоило.

– Рассказывайте про замок, господа цыгане, – произнесла я наконец, открыв высохшие глаза.

– Замок очень даже симпатичный, – начал Саша после того, как Валера вырулил на обочину и заглушил двигатель. – Эдакое пристанище истинных любителей охоты. Утром охота, днем охота, вечером – пьянка, ночью опять охота.

– Остановиться там не так просто, нужен специальный клубный билет, – продолжил Валера. – Одним словом, внутри все свои.

– Резиденция Лимма, – кивнула я. – И вас пустили внутрь?

– Пустили, – кивнул Саша и надел свою дурацкую цыганско-ковбойскую шляпу. – Знаешь, мы туда заявились эдак по-наглому – «Хозяин, музыканты не нужны? Дорого не возьмем!»

– И вас пустили? – не поверила я.

– Даже обрадовались, – кивнул Валера. – Они там, оказывается, любители нашей музыки…

– Слушайте, вы всерьез или дурака валяете?

Вместо ответа Валера достал из кармана сложенный вдвое постер. На нем красовалась надпись: «Цыганский граф Валериу Мэджи поет свои песни». В самом «цыганском графе», который был изображен на постере в полный рост, хоть и с трудом, но узнавался Валерий Касаткин. О Господи! Так вот откуда мне знаком голос и песня! Года полтора назад в Интернете была выложена такая разухабистая песня на непонятном языке, которая тут же стала суперпопулярной. И пел ее какой-то «цыганский граф», я еще тогда удивилась – про цыганских баронов я слышала, а вот про графьев нет. Выходит, помимо охранной деятельности, Касаткин зарабатывал еще и пением. Да-да – помню рекламу: «цыганский граф» поет в таком-то клубе, на следующей день в другом.

– Так в этом «Охотничьем замке» обитают фанаты «графа» Валериу Мэджи? – улыбнулась я.

– Кое-кто из них помнил меня по московским клубам, – кивнул Валера. – А что, разве плохо послушать живую музыку? Мы представились приехавшими на заработки. А что, многие музыканты из России, если они что-то собой представляют, ездят в Европу на подобные «гастроли». Иногда даже на улицах играют.

– И вас так запросто пустили в замок? В качестве музыкантов? – не унималась я.

– Вечером – пьянка, – напомнил Саша. – На нее мы и приглашены.

– В замке оказалось полно наших соотечественников. И они не прочь вживую послушать самого Валериу Мэджи, – произнес Валера, ничуть при этом не зардевшись от скромности.

– Лимма видели? – спросила я.

– Видели, – ответил Саша. – Именно такого, как на фотоизображении, что ты показывала. В местном ресторане сидит в уголке за столиком, пьет кофе и одновременно что-то выстукивает на ноутбуке. Вокруг охрана – трое ребят восточного типа.

– Главное, мы осмотрели внутреннее устройство замка. Знаем, что, где и как. Тебя, Инга, обучали проникновению на военные базы вероятного противника? – задал свой вопрос «цыганский граф».

– Было дело, – кивнула я.

– Ну вот, считай, план проникновения на базу Лимма составлен. Наша задача – утащить оттуда что-нибудь интересное, желательно самого Лимма, – подытожил Саша.

И Саша принялся излагать мне подробный план действий. Мне в нем была отведена роль более чем скромная – сидеть в машине, ждать команды. Потом действовать, но на всю операцию не более десяти-пятнадцати минут. В сам замок мне вместе с «цыганами» никак нельзя, Лимм знает меня в лицо. В остальном же… Ой, даже не знаю, что говорить и думать? Все складывалось на редкость удачно, но именно это и настораживало меня. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Как говорил кто-то из выдающихся полководцев: ни один план не выдерживает встречи с противником. Однако возразить Саше и «цыганскому графу» мне было сейчас нечего – их план казался безупречным.

– Если захватим Лимма… – проговорил Саша и осекся, подбирая нужные слова.

– Отдать его Вишняку? – я произнесла вслух возникший у Гриднева вопрос. – Вот когда захватим, тогда и решим.

Саша и «граф» не возражали. Я взяла в руки гитару, лежавшую рядом со мной. Когда-то училась играть, но дальше нескольких «блатных» аккордов дело не пошло. Я стала перебирать струны, и у меня получилось какое-то подобие «цыганско-графской» музыки.