Ущерба как такового от нападения не было. Как пошутил один из посольских, «так быстро все потушили, что и списывать нечего». Однако шутить таким образом было рано. Глубокой ночью возле здания посольства прогремел мощный взрыв. Сперва со звоном посыпались стекла, заходил ходуном пол, и тут же погас свет. Многие подумали, что в посольство угодила «родная» ракета, но быстро включился блок аварийного питания, паника, возникшая в темноте, прекратилась. С утра начали приводить в порядок здание – в нем были выбиты все окна. Местные власти после взрыва сказали, дескать, что вы хотите, СКАД – «ваша» ракета! Прилетела и разорвалась рядом с «родным посольством». Мы же вместе с внутренней контрразведкой пришли к выводу, что, скорее всего, кем-то ловким была подорвана одна из неразорвавшихся ракет (а таковых хватало) в качестве мести за то, что не удалось прорваться в посольство днем. Это было лишь предположение, но при сопоставлении с другой оперативной информацией оно подтвердилось.

Вот таким образом я получила «боевое крещение». Много всего было после него, но ракетами, да еще «родного» производства, меня больше ни разу не обстреливали.

Я не была бы офицером группы специальных операций, если бы не захватила с собой пару-другую миниатюрных прослушивающих устройств и мини-видеокамеру. Таким образом, машина вместе со мной осталась в лесу, за километр от «Охотничьего замка», а Саша Гриднев и Валериу Мэджи отправились развлекать знатную охотничью публику. Без колонок, усилителей, всего лишь с гитарой и бубном. Прослушивающее устройство Гриднев закрепил на шляпе, и я теперь имела возможность слушать прямую трансляцию концерта. Моим ушам не позавидуешь: Саша не только громко бьет в бубен, но еще и подпевает «графу». И стоит почти рядом с ним. Мне же приходится выслушивать почти весь их репертуар, бедные мои барабанные перепонки. Сидя в машине, я изучала нарисованную Сашей схему внутреннего обустройства «Охотничьего замка». Все-таки он изобразил ее весьма приблизительно. Я должна была проникнуть в замок со стороны кухни, точнее, с ее служебного входа – такой специальный подъезд, куда завозят продукты. Охраны, по словам Саши, там нет. Столкнуться с Лиммом вероятность ничтожная. Что ж, зайду со стороны кухни, тем более она рядом с ресторанным залом, где сейчас началось выступление графа Мэджи.

– Я очень рад видеть ваши счастливые лица! – услышала я в наушниках графский голос. – И буду петь для вас, чтобы счастье не покидало ваших лиц!

Дурная пошлая фраза, но с ее помощью Валера передал мне, что Лимм находится среди слушателей.

– Я люблю цифру пять, а мой друг цифру три, ну в крайнем случае два с половиной, – продолжил болтовню Валера.

Теперь я знала, что от Лимма до площадки выступающих не менее пяти метров, а от выхода из ресторанного зала три или два с половиной, то есть совсем близко.

– Теперь песня о цифрах и совпадениях, о числах любимых и числах коварных…

Эта фраза лично мне не говорила ничего, после нее и в самом деле зазвучала песня о цифрах и числах. В моих бедных ушах застучал бешеный Валеркин ритм, «песня о числах» была очень энергичной.

– Теперь немного лирики…

Эта фраза означала, что действовать мне предстоит не ранее чем минут через двадцать, а то и полчаса. Что ж, немного расслаблюсь, хотя под аккомпанемент «прямой трансляции» это дело непростое. Тем более «лирика» у графа Мэджи была весьма специфическая. Песня называлась «перед брачной ночью» и исполнялась на русском языке, что для цыганского дуэта было большой редкостью. И слова эти были вот такие:

Перед первою брачною ночью надо долго тренироваться,

А то ничего не получится и произойдет конфуз.

Перед первою брачною ночью надо долго собой заниматься,

Перед первою брачною ночью этих ночей должно быть штук сто.

Затем шел припев, еще более энергичный и хамский:

И помни главное – секс дело славное!

Богоугодное и всепогодное!

А если что не так, плюнь через левое плечо!

Ей просто хочется ЕЩЕ!!!

Это самое злосчастное «ЕЩЕ» выкривала вся публика, возможно даже господин Лимм. Данная песня была явным хитом графа. Но мне она не нравилась. Уж слишком била она по моим бедным маленьким ушкам. Хотя дальше зазвучали вполне актуальные слова:

Перед первою брачною ночью – главное выпить в меру!

За Отечество, Царя и за Веру – не более трех стаканов!

А то ничего не получится и произойдет нестыковка!

Будь ты хоть Ульянов Вовка, хоть Ельцин Борис – все равно!

Нет, песенка на редкость хамская. В.И. Ульянова-Ленина еще никто Вовкой не называл. И вновь припев про «секс дело славное», исполняемый всеми людьми доброй воли, присутствующими на концерте графа Мэджи. Далее шел куплет про то, как «надо четко поставить цель, чтобы первая ночь не стала последней, чтобы катер твой не сел на мель…», вообще ерунда какая-то, не поклонница я цыганских графьев. Лучше пусть он поет на своем псевдоцыганском языке…

Я взяла себя в руки, и мне удалось отключиться от «прямой трансляции» и не вникать в поэтические и музыкальные обороты Валеры Касаткина, придумавшего себе какой-то нелепый псевдоним… Если нам удастся взять Лимма (да еще, как задумал Саша, вместе с его ноутбуком!), то прямой смысл отдать его Вишняку. Потому что тот раскроет мне имя (точнее, подарит фотографию) того, кто погубил нашу группу. И я верила Вишняку. Два мерзавца схватились между собой, такое не редкость. И Вишняк в данной ситуации куда менее опасен, чем Лимм… Ведь на Лимма работает изменник из управления спецопераций; я даже предположить не могу: кто это?

Итак – наша спецгруппа. Вновь каждый перед глазами, точно мы вновь на спортивной базе перед очередной командировкой. Игорь Климов – командир. Пару раз видела его в форме, но ему больше идут гражданские костюмы. На Джеймса Бонда не похож, пожалуй, посимпатичнее всех Бондов, вместе взятых, будет. Как и я, только намного раньше, окончил военный институт иностранных языков, начинал с Афганистана. Денис Артемов, он же Дэниэл. Майор СВР, немногословный, флегматичный, без чувства юмора. При этом профессиональный подрывник. Дракон, он же капитан Андрей Родионов, рукопашник, мастер нескольких костоломных систем. Отлично знал язык, из семьи дипломатов, в детстве подолгу жил в различных странах мира, где и начал заниматься боевыми единоборствами. Дмитрий Красавин, старший лейтенант СВР, самый молодой, но достаточно перспективный сотрудник. Срочную службу служил в спецназе пограничных войск. Владимир Орлов, он же Ординатор. Военный медик, имел знакомство с ядами различного действия, также специалист и в области противоядия, всегда имеет при себе миниатюрные, замаскированные под одеждой ампулы и с тем, и с другим. Нина Севергина, капитан СВР. Эту девочку мне жаль больше всех. Во-первых, она пыталась сопротивляться и даже сбила мотоциклом одного из атакующих, во-вторых, ее застрелили на моих глазах, в-третьих, я, как более старшая по званию и возрасту, всегда опекала Нину. Хорошенькая такая девочка была. Помнится, отличилась во время операции по захвату одного из чеченских террористов, совершившего ряд взрывов на территории России. Этот Ахмед скрывался в одной из стран бывшего соцлагеря. Имел очень надежную охрану, лишний раз в публичных местах не показывался. Зато имел слабость до публичных девиц и постоянно их менял. Именно на этом мы решили его поймать. Нина, как самая молодая и красивая (я скромно сама отвела себе второе место), в качестве проститутки отправилась к Ахмеду, в его охраняемую резиденцию. Там она ухитрилась с помощью ампул, подготовленных Ординатором, усыпить всю охрану и впустить в особняк группу захвата. Ахмед и вскрикнуть не успел, как был скручен Игорем и Денисом. Позже близ границы полиция обнаружила труп Ахмеда. На тот период в России был проведен целый ряд террористических актов, погибло много детей, ни в чем не повинного местного населения. Мы не хотели убивать Ахмеда, но тайно переправить его через границу нам не удалось. Поэтому Игорь, как командир группы, лично вынес ему смертный приговор. Это не совсем законно, но тогда на территории нашей Родины шла самая настоящая террористическая война, а на ней законы мирного времени не действуют. К слову сказать, после ликвидации Ахмеда террористическая волна в России заметно пошла на убыль… Нет, представить себе предателя в наших рядах я не могла.