Панин надавил пленнику на затылок, вынуждая согнуться, после чего мощным толчком отправил в открытый проем. Охнув, Бородин повалился на бок.

– Погоди-ка! – Гена оглянулся по сторонам, проверяя, не направлена ли на него камера наблюдения. – Денис, прикрой меня на минуту.

Достав из кармана ветровки резиновые перчатки, Распашной быстро натянул их на руки.

– Ты чего с задержанным делать собрался? – удивился Малютин, но все же сделал шаг к распахнутой двери. – Учти, сексуальное насилие – это не наш метод.

– Хорошо, в этот раз буду сдерживаться, – пообещал Гена, вытаскивая из того же кармана небольшой пакетик, наполненный белым порошком.

Аккуратно раскрыв пакетик, запечатанный на пластиковую застежку, Гена ухватил беспомощно лежащего на сиденье Бородина за руку и макнул его указательный палец в порошок. Ненадолго отпустив руку пленника, он вновь закрыл застежку, после чего сунул пакет пленнику в руку и заставил сжать пальцы.

– Ну вот и все, можно ехать.

Перчатки и пакет с неизвестным порошком вновь вернулись в карман ветровки. Одна за другой хлопнули двери автомобиля, и секунду спустя, взревев мощным двигателем, черный БМВ рванул к выезду из подземного машинохранилища.

Пользуясь тем, что ближе к девяти вечера центральные улицы города становятся относительно свободными, автомобиль с четырьмя задумчиво молчащими мужчинами довольно быстро преодолел расстояние в несколько кварталов от Центрального универмага до Садового кольца.

– Головной убор с него можно снять, – Гена поправил зеркало заднего вида, чтобы иметь возможность лучше видеть растерянно озирающегося Бородина. – Слушай сюда, юноша! Есть приятная новость. Тебя, золотой мой, никто не похитил. Так что утюги, выкупы и отрезание пальцев тебе не грозит. Ты рад?

– Безмерно, – буркнул молодой человек.

– Вялая радость, – констатировал Гена. – Тогда новость следующая. Не столь радостная. Едешь ты в следственный комитет, где будешь общаться, знаешь, с кем?

– Логично предположить, что со следователем, – все с той же недовольной интонацией отозвался Бородин.

– Правильно! А по какому вопросу?

– Я так понимаю, по поводу убийства Апраксина.

– Во! – Гена одобрительно щелкнул пальцам. – У парня хорошо с логикой. Это вселяет надежду на то, что мы с ним придем к взаимопониманию.

Не снижая скорости, Распашной на мгновение обернулся и подмигнул ответившему ему хмурым взглядом студенту.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжил Гена. – Думаешь ты примерно так. Эти менты, вернее, даже мусора, огребут по полной. Сейчас я немного потреплю нервы следаку. Интересно, кто это, мужик или баба? Отмолчусь по максимуму, а как только они меня отпустят, позвоню отцу. Вот тогда уже в кабинеты тягать будут их самих, и там уже эти дебилы пожалеют, что со мной связались. Папа сделает, что их так нахлобучат – всю жизнь в раскорячку ходить будут. Так? – вновь обернулся оперативник. – Такой ход мыслей?

Бородин ответил молчанием.

– Такой, – ответил сам себе Распашной. – Хороший ход, мощный. Как у Титаника. Только у нас, дружище, для тебя приготовлен малюсенький такой айсберг, идущий на встречном курсе. Обрисовываю подробнее. Есть довольно солидная порция дури, – Гена продемонстрировал Бородину пакетик с порошком. – Синтетика. Привыкание с первого раза и по гроб жизни. Что ты так заерзал? Не бойся, мы тебя ею травить не будем.

– Если вы мне это подсунете, вам все равно веры не будет, – отозвался Бородин, – в магазине видели, что вы меня без всякого обыска уволокли. Вы моего отца не знаете, он вас самих по пакетикам расфасовать может. Так что лучший вариант – прямо сейчас отвезти меня обратно, пока вас всех не приняли.

– Не приняли, – Малютин ткнул пленника кулаком в бок. – Слова-то мы какие знаем. Сериалов, что ли, насмотрелся?

– Денис, не суетись, – вновь обернулся Гена, – сейчас мы юноше разъясним всю слабость его позиции. Итак, никто тебе ничего подбрасывать не собирается. Во всяком случае, сегодня. Сейчас мы едем к следователю, кстати, следователь очень милая молодая женщина, так что в общении попрошу соблюдать этикет. Ты отвечаешь на все вопросы, которые она задаст, причем отвечаешь «А» – правдиво и «Б» – подробно. Если после твоих ответов у следователя не будет к тебе претензий, мы тебя отпускаем, и ты возвращаешься к папе. Папа будет уже, наверное, не в ЦУМе, так как ЦУМ в десять закрывается. Ну ничего, отыщешь. Папе, ну и заодно маме, скажешь, что встретил друзей, и вы совершили небольшой вояж по ночной Москве. Москва она ведь ночью прекрасна! Всякое дерьмо меньше видно. Если папа не поверит и начнет выяснять, почему ты не отвечал на телефонные звонки, ты выпучишь глаза и будешь упорствовать на своей версии, а про телефон скажешь, что ненароком обронил. На самом деле мы его у тебя временно изымем в интересах следствия.

– Так вы его уже отобрали, – Бородин криво усмехнулся.

– А это потому, что среди нас есть профессионалы, которые знают установленный порядок действий, – Гена в очередной раз обернулся и подмигнул, на этот раз Михаилу Григорьевичу. – Ну что, студент, схема понятна? Принимаем к исполнению?

– Допустим, – кивнул Бородин.

– Допустим, что ты сейчас сказал «допустим», – Гена погрозил в ответ пальцем, – а сам решил глупых оперов надуть, по возвращении домой нажаловаться папочке и создать нам большие проблемы. Вот тут и появится наш айсберг. Представь, тебя где-нибудь в ночном клубе, а то и просто в такси тебя шмонает отдел по борьбе с наркотиками, а то и просто дэпээсники и вдруг, в присутствии понятых находят у тебя замечательный пакетик с замечательным запрещенным веществом. Вещество, конечно же, отдают на экспертизу. Ты, твой папа и адвокат, нанятый твоим папой, хором утверждают, что это провокация и ты никакого отношения к наркотикам не имеешь. Но! Но экспертиза показывает, что на пакетике есть твои отпечатки пальцев, внутри пакетика есть твои отпечатки пальцев, а из самого вещества удалось выделить твои потожировые следы. А пакетик-то не такой уж и маленький, тянет на статью, в которой есть строчка про особо крупный размер. Ты знаешь, особо крупный размер – это сколько?

– Понятия не имею, – угрюмо послышалось с заднего сиденья.

– Особо крупный размер – это лет десять колонии, – торжествующе изрек Гена, – но ты, конечно, столько не получишь. Папа подсуетится, выхватишь шестерик, года через три выйдешь. Как тебе перспектива? Нравится, или все же рабочей версией будет внезапная прогулка по любимому городу? Что молчишь? Я ведь тебе звонил, по-человечески просил на допрос явиться. А ты что? Ты в ответ бычить начал. Так что, Юра, мы с тобой договорились?

– Договорились, – все так же угрюмо отозвался Бородин.

Преодолев формальности на пропускном пункте, БМВ въехал на парковку главного следственного управления. Все четверо вышли из автомобиля. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, они обнаружили Крылову, нервно расхаживающую из стороны в сторону по пустому коридору.