не подставив себя под удар. Но теперь, когда королева сделала его полноправным князем — конец, можно сказать, предрешен».

Люси остановилась, переводя дыхание. Конечно, взрослые иногда заводили разговоры о людях, не имеющих возможности завести детей, но только если думали, что рядом нет несовершеннолетних. Но чтобы об этом вот так писали… с подобным явлением девочка сталкивалась впервые.

«Брина резко встала и, нащупав в темноте огниво, щелкнула им несколько раз. Она зажгла сразу три свечи, дожидавшиеся этой минуты на столе. Княгиня взяла в руку массивный канделябр, сделанный в виде трехголового дракона, и, чуть прикрывая восковушки, подошла к огромному узкому зеркалу, верхняя рама которого достигала потолка. Брина поправила свободной рукой свои великолепные светлые волосы, заплетенные в тончайшие косички с подвязанными к ним крупными жемчужинами. Эта прическа делалась несколько часов, но основа ее — плотные, похожие на цепочки косички с бусинками — держалась долго, и слугам оставалось только раза два на дню укладывать их на особый манер, вплетая гребень в виде полумесяца или венец из золотых роз…

Из зеркала на Брину смотрела молодая, красивая женщина в длинном светло-голубом платье с белой накидкой на плечах.

— Мы еще посмотрим, кто тут королева. — Княгиня подняла над головой тяжелый канделябр и улыбнулась своему отражению. — И такой жене изменяет муж?! — Она повела плечами и поставила на малахитовый столик у зеркала свечи. — Что же, теперь я точно знаю, что Брас изменяет мне с бывшей наложницей принца Керелайн. Думаю, что и дети у нее от него. Про дочь не знаю, но сын… — Брина досадливо отвернулась от зеркала и, подвинув поближе массивное, обитое черным мехом и золотой парчой кресло уселась в него, снова вперив взор в глаза двойника. — Они заплатят мне — но всему свое время. Остается еще одно… — Отблеск свечей отражался в глазах княгини, играя диким пламенем.

Брина вновь схватила свечи и, подняв их над головой, осветила портрет в изящной золотой раме в виде переплетенных цветочных стеблей и какое-то время лицезрела изображенную на нем молодую женщину.

— Ты! — выпалила она, резко поднявшись и ткнув в нарисованное лицо зажжённой свечой. — Ты королева! Королева-шлюха! Потому что это ты сделала моего мужа князем, и теперь у него уже нет причин не бросить меня. Сегодня я призвана осудить тебя! Берегись, ехидна, с этой ночи я стану твоею тенью. И ты ни за что и никогда не отделаешься от меня. Так вот, я говорю тебе, что теперь вынуждена посчитаться с Керелайн, и ты будешь в этом виновата! И может быть, не только в этом. Я убью тебя, если только узнаю, что за всем этим стоишь ты. Говори же, подлая воровка чужих мужей, что ты можешь возразить в свое оправдание?! Ничего?! Ага, молчишь?!

Брина сорвала со стены портрет и, повергнув его к своим ногам, начала тыкать в него свечой.

— Вот! Вот! Вот тебе! Признавайся, нечестивка, как ты соблазнила моего супруга… моего… ах нет! — Она брезгливо отпихнула от себя портрет и села обратно в кресло. — Если подтвердится, что и старшая дочь Керелайн от Браса — значит, их связь длится более двадцати лет! Какой стыд! — Она зарыдала, закрыв ладонями лицо и тут же вновь обратила свой гнев на уже изрядно попорченный каплями воска и копотью портрет. — Вот мой приговор, королева Джун. — Брина поддала носком туфельки портрет так, что тот, повернувшись в воздухе, упал к ее ногам. — Я не сразу казню тебя, прекрасная владычица Элатаса, но я непременно убью тебя, даже если ты и не являешься любовницей моего мужа. Ты сделала немало для того, чтобы моя тетка, а значит — и я лишилась по праву принадлежащего нам Южного княжества! И теперь, когда ты своей наивеличайшей милостью позволила мне, недостойной, именоваться наконец княгиней, я плюю на твои подарки! Будь проклята ты! Будь проклята на вечные времена! Тьфу! Нестареющая шлюха — позор Элатаса. — Не помня себя от ярости, Брина схватил портрет и, подбежав с ним к камину, бросила картину на еще горящие угли. — Вот тебе! Вот! Это я, княгиня Брина, приговариваю тебя к смерти! — Она расхохоталась и тут же застыла с открытым ртом, не в силах справиться с овладевшим ею ужасом. Лицо королевы Джун на портере потемнело.

— Боже! Святой остров! Что же я делаю?! Ведь если кто-нибудь видел или слышал… как я объясню мужу исчезновение портрета ее величества?

Брина потянулась за картиной и тут же отпрянула, потому что портрет вдруг вспыхнул неестественным белым пламенем, чуть не опалившим волосы преступницы.

— Белый огонь! Огонь Феникса! Я погибла, Джун все знает! — Брина схватилась рукой за сердце и повалилась на пол».

Глава 10. ШПИОНКИ НА ЗАДАНИИ

Рано утром Люси надела на себя платье Полин и, кое-как свернув кошмарное постельное белье, положила его в старенький, непонятно как оказавшийся в кладовках Молли ридикюль. Не исключено, что вездесущая миссис Морби купила его с рук и даже не соизволила как следует почистить уксусом, а ведь в школе им все уши прожужжали об опасности, исходящей от таких вещей. Впрочем, не далее как вчера Люси добровольно позволила, чтобы ее с ног до головы обмазали самой обыкновенной сапожной ваксой, так что, потерявши голову, по волосам не плачут. Кстати о волосах — полночи Люси не могла заснуть как раз из-за шпилек и заколок. На самом деле, наверное, было бы правильнее снимать проклятый парик хотя бы на ночь, но она не позволила себе это сделать. В «Зеленых рукавах» ей это вряд ли удастся, учитывая, что жить она станет при лазарете, куца в любой момент может зайти доктор или медсестра.

Невыспавшаяся, с самыми неприятными предчувствиями, Люси наконец выбралась из своей комнаты и явилась в столовую, где ее ждала не только вчерашняя компания, но и толстые, с ладонь, не меньше, горячие оладьи с повидлом. Настроение тут же прыгнуло до потолка, и Люси с благодарностью приняла изящную китайскую чашечку с хорошо заваренным чаем.

— Как спалось на новом месте? — весело поинтересовалась Молли, запихивая ей в карманы конфеты.

— Спасибо, все хорошо, — соврала Люси. — Я всегда выбираю кровать ближе к окну, а тут она как раз под окном и стояла. Повезло.

— Отчего же тогда вы не договорились с Джейн, чтобы она уступила вам кровать рядом с окном? — поднял кустистые брови Морби. Должно быть, хлопотливая Молли рассказала ему не только историю покушения на Джейн, а еще и план комнаты нарисовала.

— Так я ей всего-то на одну ночь и уступила поспать на моей