– Что так?

– Он не был приятным человеком. Скорее, напротив. Эгоист. И надо заметить, дрянь редкостная!

– Ная, – укоризненно покачала головой Людмила Федоровна. – Ну, зачем ты так! Он же умер.

– В этом она вся, наша Люся, – усмехнулась Нечаева. И подруге: – Если бы Петр Николаевич во всем тебя слушался, вы бы давно по миру пошли. Хорошо, что Люся крайне редко пользуется правом вето.

– Простите? – удивился Алексей.

– Понимаете, она предпочитает в дела мужа не вмешиваться. У них с Петром Николаевичем уговор: ни слова о делах. Люся добрая, ей всех жалко. А он бизнесмен. Они стараются не говорить на темы, которые могут внести разлад в их такие счастливые семейные отношения, – с некоторой иронией сказала Наина Львовна. – Но в исключительных случаях, например, когда дело касается ее близких друзей…

– Я уже понял, – кивнул Алексей. – За Лопухина попросила она. Устроила его на работу в фирму мужа.

– Мало того. Петр Николаевич зачастую был им недоволен, а Люся была той каменной стеной, за которую Слава все время прятался.

– Ная! – Людмила Федоровна вновь осуждающе посмотрела на подругу.

– А разве не так? Ты ведь его покрывала. Первые годы. Опоздания, прогулы, просчеты. И напрасно. Вспомни тот миллионный контракт, который он недавно сорвал! Вот чем обернулось твое заступничество!

– Значит, у Петра Николаевича с потерпевшим были трения? – тут же вцепился в Нечаеву Алексей.

– Вот видишь, что ты натворила! – всплеснула руками Людмила Федоровна. – Петю теперь подозревают в убийстве! Впрочем, я знала! Всегда знала! Это все из-за той истории! Нашла-таки момент! Чтобы ему отомстить!

– О какой истории вы говорите? – жадно спросил Алексей.

– Все это чушь, – отрезала Нечаева. – Я давно забыла. Да и не было ничего.

– Как это не было? – сразу заволновалась Людмила Федоровна. – Как не было? Ты же пыталась его соблазнить! Ты не хотела, чтобы мы поженились!

– А вот в этом она вся, наша Ная, – неожиданно прокомментировала Ада Станиславовна. – Чужое семейное счастье ей как кость в горле. Она не выносит, когда люди друг друга любят. И каждый раз изо всех сил пытается доказать, что никакой любви нет. Что всех интересуют только деньги.

– Ты это о чем? – холодно посмотрела на подругу Наина Львовна.

– Да ладно врать. Я бы никогда не стала ему больше, чем просто хорошей знакомой! – передразнила ее Ада Станиславовна. – С кем только ты не побывала в постели! И чтобы я поверила, будто у вас со Славой ничего не было…

Она презрительно скривила губы.

– А у тебя есть доказательства? – холодно спросила Наина Львовна.

– В данном случае мне не нужны доказательства. Мне достаточно знать тебя, – парировала Ада Станиславовна.

Алексей невольно вздохнул: подруги! Уж не Нечаева ли их развела? Лопухиных? Раз она пыталась помешать браку подруги Людмилы и Петра Рябова…

– Хорошо, – вздохнул он. – Вернемся к нашим баранам. В клуб «Дамские пальчики» Лопухина привели вы, Наина Львовна. Здесь он рассчитывал познакомиться с состоятельной дамой. А познакомился отчего-то с Монти. Почему?

– Это вы у него спросите, – пожала плечами Наина Львовна.

– У Лопухина? Он же умер!

– У Монти.

– Монти, Монти… Занятный парень, а? – подмигнул дамам Алексей. – Ну, так, выяснили вы за два часа, кто его родители?

– Нет, – отрезала Нечаева.

– Почему? – удивился Алексей.

– Не успели.

– За два часа?!

– А что вы хотите? Во-первых, я опоздала. Пробки. Во-вторых, Дима задержался на деловой встрече. В-третьих, Лопухин устроил скандал.

– Момент, – остановил Алексей. – Отсюда поподробнее.

– Я была на вечере не с самого начала, – напомнила Нечаева. – Я же сказала: пробки. Да и не очень-то мне хотелось ехать. Я уже чувствовала: назревает скандал.

– Но вы все-таки поехали.

– Да. Я поехала. Я отношусь к Монти с симпатией.

При этих словах Ада Станиславовна вздрогнула. «Что там такое?» – напрягся Алексей. Нечаева меж тем продолжала:

– Я приехала около одиннадцати. Лопухин уже был здесь. Я вошла в холл и увидела, как они с Монти ругаются. Слава был пьян.

– Он что, много пил? – спросил Алексей. При этих словах Наина Львовна с усмешкой посмотрела на госпожу Лопухину. И кивнула:

– Бывало. Но об этом вам лучше спросить у его жены. Которая утверждает, что их «счастливый» брак разбила я, а не виски, которое Лопухин употреблял неумеренно. Правда, последнее время он пытался образумиться. Надо отдать ему должное. Когда избавился от жены, сразу стал вести трезвый образ жизни, и…

– Дрянь, – сквозь зубы сказала Ада Станиславовна.

– Не надо было говорить, что я сплю с кем попало. А пил он из-за тебя. Потому что ты камнем висела у него на шее. Ты же ни дня не работала! И не собиралась этого делать! А деньги с него требовала! Ты привыкла, что в недрах твоего будуара, – с презрением выделила Нечаева, – есть некий ящичек. В ящичке лежит пачка денег. И стоит только протянуть руку… Сначала мама с папой тебя обеспечивали, потом муж. Но дело в том, что он сам был не прочь сесть кому-нибудь на шею. И скажи спасибо Люсе. Если бы не она…

– Перестаньте! – замахала руками Людмила Федоровна. Бриллианты у нее на пальцах засверкали так, что Алексей невольно зажмурился. – Что вы делаете? Перестаньте немедленно!

– Хорошо, – кивнула Нечаева. – Оставим это. Вернемся к ссоре Лопухина и Монти. Слава хотел его убить. Мне так показалось. «Ты соображаешь, что натворил?!» – кричал он. – «Ты соображаешь?! Я тебя убью! В порошок сотру! Мальчишка! Сопляк! Ты еще узнаешь, с кем связался!». Нецензурные выражения, которыми Лопухин пересыпал угрозы, я, уж извините, опущу.

– А дальше что было? – напряженно спросил Алексей.

– Мне так показалось, что я им помешала. Увидев меня, Слава тут же отпустил Монти, пробормотав сквозь зубы: «Потом договорим». А Монти улыбнулся мне и сказал: «Ну, наконец-то! Последняя гостья! Только тебя и ждем!».

– Давно вы с ним на ты? – поинтересовался Алексей.

– С кем?

– С Монти. Он ведь моложе вас на…

– На восемнадцать лет, – холодно сказала Нечаева. – Не трудитесь высчитывать. Монти позировал мне. То есть, для моего журнала.

– А вы при этом присутствовали?

– Присутствовать на фотосессиях – моя обязанность.

При этих словах Ада Станиславовна скривилась. А Леонидов вновь подумал: «Что там?». Но его сейчас занимало другое. Ссора в холле.

– Значит, Лопухин так и сказал: «Потом договорим»? – уточнил он. – И это означает, что между ним и Монти состоялся еще один крупный разговор. Но позже. А потом Лопухина нашли убитым.