Через полчаса он приехал, и я увидел вытаращенные глаза полицейского.

— Привет, Ари, здравствуй, Джейн, — поздоровался он. Несколько минут спустя мы уже выходили из комиссариата.

— Ну что? — спросил Шимон, беря меня под руку. — Как делишки?

— Так себе, — ответил я. — Вот семья Ротберг…

— Знаю, — сказал Шимон.

— Мы оказались там перед самой трагедией. — Я смущенно смотрел на него. — Мне все время кажется, что за нами следят, Шимон.

Шимон поднял бровь.

Я рассказал ему о приключении в арабском городе, обнаруженном микрофоне.

— Не паникуй, Ари, — сказал Шимон, останавливаясь и доставая коробочку с зубочистками. — Микрофончик-то наш.

— Как? — не без облегчения удивился я.

— Наш, точно, — подтвердил он.

— Но зачем?

— Чтобы нас защищать? — спросила Джейн.

Шимон смутился, но быстро добавил:

— Ари, я от тебя не скрываю, что в этот раз очень опасно… Я хочу сказать… намного опаснее, чем в деле с распятиями. Пару лет назад…

— Надо было предупредить меня, Шимон.

— Сейчас мы имеем дело с преступниками другого калибра. Скрытные, активные, быстрые и особенно… непобедимые, что делает их…

— Непобедимые?

— Во всяком случае, ты рискуешь жизнью… Вначале я так не считал, Ари, в противном случае не вовлек бы во все это твоего отца. Я предполагал провокацию, отдельное убийство. Но теперь я знаю, что они готовы на все.

— Кто «они»?

— В этом-то и загвоздка, — произнес Шимон, пожевывая зубочистку. — Мы, Шин-Бет, не знаем, кто они. То, что я тебе скажу, — довольно невероятно, но это, тем не менее, правда. Похоже, они появляются только для убийства. Выполнив задачу, они исчезают, и мы даже не знаем куда.

— Израиль — небольшая страна, и спрятаться тут нелегко…

— Ошибаешься, Ари. За два года многое изменилось.

— А именно?

— Открыты границы с Иорданией, да и в Египте проложено немало тайных троп, агентов у нас предостаточно, но все же мы не контролируем ситуацию… Вчера, например, подняли по тревоге военно-воздушную базу Рамат-Давид, в Мегиддо. Ты понимаешь меня?

— Очень хорошо, — ответил я.

— Вот почему я и прошу тебя быть крайне осмотрительным, Ари. Очень осторожным. Я прав, Джейн?

На следующий день Джейн, мой отец и я снова встретились в отеле, откуда собирались отправиться в Масаду.

Я так и не понял, ни почему отец решил отвезти нас туда, ни что он задумал, но я доверял ему и знал, что он ждал благоприятного момента, чтобы посвятить нас в свои планы.

Ведя машину по крутой дороге, выходившей из Иерусалима и терявшейся в Иудейской пустыне, он отвечал на вопросы Джейн, сидевшей рядом.

— Масада известна тем, что там находился опорный пункт зелотов, отважно сопротивлявшихся римлянам после падения Второго храма в семидесятом году. Видя, что римлян им не одолеть, они предпочли коллективное самоубийство.

Произнося последние слова, отец сделал такой резкий вираж, что мотор заглох и машина остановилась. Нас обогнала другая, с затемненными стеклами. Отец включил стартер и поехал за той машиной, мчавшейся на полной скорости.

— Что за штучки? — удивился я.

— Я преследую тех, кто преследовал нас.

— Зачем? — тревожно спросил я.

— Так мы мешаем им ехать за нами, — только и ответил отец, прибавляя газу.

— Да, но если это люди из Шин-Бет? — возразил я и рассказал ему о микрофоне.

— Не думаю, — проворчал отец, склонившись к рулю и не отпуская педаль акселератора.

Мы уже ехали на скорости сто шестьдесят километров в час; извилистая дорога петляла вдоль Мертвого моря. Джейн нервно теребила ремень безопасности, а я обеими руками вцепился в сиденье.

Отец в ярости ерзал, стараясь найти в стекле просвет, чтобы видеть дорогу.

— Кто там впереди? — выкрикнул он.

— Ничего не видно, стекла запылились… вот разве что…

Джейн вытащила из своей сумочки небольшой приборчик, похожий на бинокль.

— Инфракрасные очки, — заметил отец, давя на педаль акселератора.

— На них красные куфии… Они… О черт!

Прозвучали выстрелы, ветровое стекло разбилось, Джейн сползла на пол. На осколках ветрового стекла виднелись капли крови.

— Джейн! — завопил я.

— Все в порядке, — вздохнула она и села.

Отец сбавил скорость, и машина пошла медленнее.

Он остановил ее на обочине, и мы, задыхаясь, вышли.

Я бросился к Джейн — ее рука, задетая пулей, сильно кровоточила. Отец достал из бардачка аптечку. Джейн закатала рукав и я, перевязав рану, сделал ей бандаж.

— Ничего… — сказала она. — Пуля прошла по касательной. Но машина, она…

Стекло было разбито вдребезги.

— Это тоже ничего… — усмехнулся отец. — Но, думаю, раз уж вы хотите продолжать расследование, разумнее было бы вооружиться. Держи, Ари, — сказал он, подтвердив слово делом, и протянул мне небольшой револьвер. — Шимон передал его для тебя.

— Калибр семь шестьдесят пять, — удовлетворенно сказал я. — Спасибо.

— В следующий раз они наверняка нас убьют, — вздохнула Джейн.

— Как? — удивился я. — А эта пуля?

— Я видела их. Видела и их оружие. Они из группы элитных стрелков. Захоти они меня убить, им это раз плюнуть, этот выстрел был предупреждением.

— Одним больше, — вздохнул я.

— В тот раз Шин-Бет и близко не было, — добавил отец.

— Не уверен. Мне кажется, кто-то старается привлечь внимание именно к нам.

— Что ты говоришь, Ари?

— Почему Шимон приходил к нам?

— Потому что только мы можем помочь в расследовании…

— Это, он так сказал.

— А ты как считаешь?

— Что, если Шимон использует нас в качестве приманки?

И мой вопрос остался без ответа.

— Что будем делать? Возвращаться? — спросил отец.

Если смотреть с севера, то видно огромную скалу, прорезанную трещинами по склонам, и труднодоступную, за исключением двух мест с извилистыми тропинками. Как Кумран, подумал я, подойдя к подножию скалы, — высокий отрог, но выше, чем в Кумране: крепость, неприступная крепость.

— Под руководством Йигаэля Ядина, который был командующим армией и археологом, — объяснил отец, — исследователи обнаружили Масаду на следующий день после начала войны за независимость в тысяча девятьсот сорок восьмом году, тогда же — и дворец Ирода. В развалинах нашли монеты, глиняные кувшины с именами владельцев, фрагменты пятнадцати древнееврейских текстов. Когда спустя двенадцать лет, в шестидесятом году, опубликовали некоторые из Кумранских свитков, то их сходство с фрагментами из Масады настолько поразило ученых, что невольно возник вопрос: не являлись ли свитки Мертвого моря делом рук некой обособленной секты, проживавшей в Масаде? Другие утверждали, что ессеи Кумрана присоединились к защитникам Масады в последние месяцы Второго восстания евреев в семидесятом году нашей эры. Но лично я так не считаю.