Жанна вновь оглядела собравшихся и остановила взгляд на принце.

— Конде, вы здесь, но почему?

— Потому что война продолжается, мадам, — ответил принц.

— Это я уже поняла, когда пробиралась к Ла Рошели. Повсюду дозоры и вооруженные отряды католиков, мне чудом удалось ускользнуть из их лап. Хорошо еще, что они были малочисленны, и мне не пришлось встретиться с армией.

— Надо полагать, вам помогала ваша охрана?

— Мои гугеноты ревностно оберегали свою королеву. Я привела с собой конницу и три тысячи пеших солдат. Кстати, господин Д'Эскар, где вы думаете их разместить?

— А где они сейчас? — спросил комендант.

— Стоят у ворот города. Мне сказали, что здесь уже яблоку негде упасть, куда же мне было их вести?

— Действительно, — кивнул Д'Эскар, — народу набралось много и с жильем из рук вон плохо. Католики уничтожают протестантов и сжигают целые деревни. Крестьяне и фермеры бегут от них в поисках сильного защитника, но все близлежащие города уже заняты отрядами католиков; единственная крепость, не сдающаяся врагу, — Ла Рошель, поэтому они все здесь — из Сентонжа, Они и Пуату.

— Но ведь крестьяне в основном все католики, — возразила Жанна. — Неужели солдаты грабят своих тоже?

— Да еще как! Они голодны, а голод не разбирает — где свои, где чужие.

— Почему же крестьяне не ищут помощи в католических городах?

— Ваше величество, кому нужны лишние рты? К тому же Ла Рошель ближе других, да и защищена крепость лучше прочих.

— Но ведь среди этих беженцев много католиков.

— Ах, ваше величество, какие они католики… Послушают проповедь монаха-фанатика — и вот они уже против гугенотов. А когда дворяне-католики и наемные солдаты начинают их грабить, разорять их жилища, то они все как один готовы броситься на папистов с косами и вилами… Два слона борются, трава страдает. Ну а те, что живут близ Ла Рошели, — католики только для виду. Если рак живет у реки, он понимает ее язык.

Жанна кивнула.

— Хорошо, но что вы намерены предпринять в отношении тех, кого я привела с собой? — спросила она.

— Мы разместим ваших людей на подступах к Ла Рошели: в замках Люсон, Лаваль и Мата.

— Пусть будет так. Скажите моим дворянам, что я хочу их видеть. Они ждут у дверей этого зала вместе с господином дю Барта. Их имена: Ланжарес, Буазель и Д'Эммарфо, — добавила королева.

Комендант вышел и тотчас вернулся в сопровождении охраны королевы.

— Друзья мои, — обратилась к ним Жанна и указала глазами на Д'Эскара, — перед вами комендант крепости. Следуйте за ним, он выделит вам провожатых, чтобы разместить наши полки в близлежащих замках. Передайте маршалам мой приказ: разбить войско на три лагеря, а потом каждая часть должна отправиться в один из замков, которых тоже три. Вы поняли меня?

Все трое кивнули.

— А вы, ваше величество?

— Я остаюсь здесь вместе с принцем. Исполнив это поручение, вы проводите наши полки и вернетесь назад. Ступайте.

Низко поклонившись, они вышли вместе с Д'Эскаром.

— Теперь я могу говорить свободно, — вздохнула Жанна, — не опасаясь, что меня слушает мой недруг.

— Вы полагаете, Д'Эскар может быть вражеским лазутчиком? — произнес Колиньи, в упор глядя на Жанну.

— Да, я так полагаю, — холодно ответила королева.

— Позвольте вам заметить, это напрасно, ваше величество, — поспешно заверил ее адмирал. — Д'Эскар ревностный гугенот и не раз доказывал свою преданность нашему делу. Да и как может быть католик комендантом города, всецело принадлежащего протестантам?

— Вполне может, — возразила Жанна. — Именно поэтому он и является комендантом?.. Впрочем, возможно, я не права, — молвила она. — Однако этого человека я совершенно не знаю, а между тем два года назад этот пост занимал воистину преданный и хорошо знакомый мне барон де Жанлис.

Воцарившееся молчание послужило ей ответом.

— В последнее время я стала подозрительной, — продолжала Жанна, — может быть, даже чересчур. Но теперь я совершенно спокойна, зная, что нахожусь среди друзей.

В это время в комнату вошли дю Барта и слуги. Они принесли два глиняных сосуда с вином, отделанные цветной глазурью, кубки в виде виноградной кисти, стаканы из слоновой кости, украшенные вырезанными на них композициями мифологического содержания, и два высоких яйцевидных стеклянных кувшина, отделанные филигранью и украшенные у днища, посередине и сверху узорчатыми каймами с арабесками между ними.

— Что здесь? — спросила королева, пристально глядя на дю Барта и указывая глазами на глиняные сосуды с крышками.

— Вино, ваше величество.

— А это? — она кивнула на стеклянные кувшины, цвет содержимого которых явно указывал на то, что там не вино.

— Фруктовые соки, — не моргнув глазом, ответил дворянин. — Для дамы и наших юных принцев.

— Вы считаете, сударь, — усмехнулась королева, — что наши принцы еще дети и не умеют пить вина?

Дю Барта потупился. Он начал сознавать свой промах. Легкая краска смущения залила его лицо.

— Я полагал, ваше величество… Я думал, что…

— Наши принцы давно уже мужчины, милостивый государь, как же вы не разглядели этого? — произнес Конде.

— Прошу простить меня. Я сейчас же исправлю свою ошибку. — Дю Барта взял оба стеклянных кувшина и вознамерился выплеснуть их содержимое за окно.

— Постойте, сударь! — остановила его Жанна движением руки. — Поставьте кувшины на место. Теперь налейте в два бокала из того и из этого. Налили? И выпейте.

Дю Барта оторопело уставился на королеву, потом на мужчин, сидящих за столом. Все молча ждали, чем закончится эта необычная сцена. И тут он понял, чего от него хотят. Легкая тень улыбки скользнула по губам дю Барта. Не раздумывая, он выполнил требование королевы и осушил бокалы.

— А теперь вино, — приказала Жанна.

Дю Барта так же невозмутимо налил полный стакан вина и хладнокровно выпил его.

— Прошу простить меня, ваше величество, — заговорил он, — но я не сразу догадался о подоплеке этой сцены. Вы полагали, что я собираюсь отравить вас и вашего сына? Вы абсолютно правы, что подозреваете тех, кто вам не знаком, ибо только так в наше время возможно сохранить вашу жизнь, столь драгоценную для тех, кто с оружием в руках встал под ваши знамена. Эти меры предосторожности нелишни и здесь, поскольку известно, как широка шпионская сеть, раскинутая по всей Франции рукой Екатерины Медичи. Однако прошу вас, ваше величество, вспомнить один случай, который произошел с вами и принцем Генрихом Наваррским около трех лет тому назад в Бордо, когда там остановился королевский поезд. А когда вспомните, скажите, не ошиблись ли вы, подозревая меня в столь гнусном замысле.