Примерно в девятом классе школы они с Кириллом успели познать радость взаимного обладания и сразу после получения аттестата зрелости объявили своим родителям, что хотят вступить в брак, – именно так выразился Кирилл, делая официальное предложение в присутствии родителей Тамары. Возражений ни с одной, ни с другой стороны не последовало, но Кирилл твердо решил поступать в Бауманский и мог рассчитывать только на свою стипендию. Отец Тамары не счел это обстоятельство препятствием к браку, поскольку знал, что дочь влюблена в парня по уши, и догадывался об истинном положении вещей в их взаимоотношениях. Кроме того, Кирилл, который много раз бывал в их доме, нравился ему – парень хорошо воспитан, умен да и собой хорош, а что касается материальной стороны этого брака, он считал, что вложение в будущего зятя – это выгодное вложение.

Кирилл успешно сдал вступительные экзамены и поступил в МВТУ, попросту Бауманку, о которой и мечтал.

Сразу после зачисления сыграли свадьбу, и молодые отправились в свадебное путешествие во Францию на две недели. Отец Тамары преподнес эту поездку в качестве свадебного подарка. Туристической компанией было предусмотрено свободное передвижение по стране с русскоговорящим гидом французом.

Расположились они в гостинице недалеко от площади Республики, в самом центре Парижа. Разногласия, споры, обиды и ссоры начались почти сразу по прибытии во Францию. Поводы были, на первый взгляд, пустячные, но кто сказал, что разногласия между супругами возникают только из-за серьезных причин, например, по проблеме глобализации, или поворота рек, или в связи с выборами нового парламента?

Тамара сразу же начала кокетничать с переводчиком Андрэ, смазливым брюнетом, который учился в МГУ и защитил диплом по «Донским рассказам» Шолохова. Он прекрасно говорил по-русски, хорошо знал русскую классическую литературу и очень интересно вел каждую экскурсию.

– Томка, зачем ты это делаешь? – спросил Кирилл, когда они после многочасовой прогулки по Парижу вернулись в гостиницу.

– Что именно? – вскинула брови Тамара.

– Я должен уточнять?

– Для начала просто объяснить, уточнять можно потом.

– Ты все прекрасно понимаешь, а разговаривать в такой манере я не стану.

– Вот и прекрасно, тогда и начинать не стоило, – бросила она, удаляясь в ванную.

– Хорошо. Только имей в виду – я просто уеду. – Слова прозвучали спокойно, но решительно.

Когда Тамара вернулась из ванной, Кирилл рассматривал туристическую карту.

– Куда поедем завтра? – спросила она как ни в чем не бывало и присела рядом.

Он подвинул к ней карту.

– Решай сама.

– Я ничего в картах не понимаю. А что ты высмотрел?

– Можно еще пару дней походить по Парижу, посмотреть Лувр, потом я бы хотел направиться к югу, в Бургундию.

– По следам трех мушкетеров?

– Не только. Там есть небольшой городок Бон…

– Бон – это в Германии, грамотей, – перебила его Тамара.

– Спасибо, это мне известно, только в Германии Бонн, с двумя «н», и это достаточно большой город, а я говорю о бургундском городке Бон, где находится уникальный музей вина.

– Очень интересно! Чего я там не видела?

– Ну, не хочешь, предложи свой маршрут, – не стал спорить Кирилл.

– В том-то и дело, что я сама не знаю, – капризным голосом заявила Тамара.

– Сама не знаешь, со мной не соглашаешься, а чего ты хочешь?

– Не знаю, может, посоветоваться с Андрэ?

– Пожалуйста, советуйся, но у него наверняка свои пристрастия. Зачем же нам следовать чужому вкусу, если мы сами можем выбрать.

Они еще долго спорили. Тамара то соглашалась, то внезапно меняла свое решение. В итоге решили пробыть в Париже еще три дня, потом поехать в Бургундию, останавливаясь по пути в маленьких городках, и провести экскурсию по главному городу Бургундии Дижону, посмотреть его церкви, музей изящных искусств. Музей вина в Боне решили не осматривать, к величайшему сожалению Кирилла.

К чести Андрэ надо сказать, что он поддержал идею Кирилла заглянуть в музей вина, где можно осмотреть не просто бутылки с вином, но и старейшие давильные аппараты, любовно сохраненные французами. Однако Тамара уперлась, словно настоять на своем было делом ее чести.

После Дижона, расположенного к юго-востоку от Парижа, поехали строго на юг, по течению Сены, в Лион. К историческому музею ткани Тамара наконец проявила интерес, внимательно и с удовольствием рассматривала экспонаты.

Направляясь далее в Шамбери, бывшую столицу Савойского герцогства, они чуть было не проскочили небольшой городок Бельвиль и по настойчивой рекомендации Андрэ остановились, чтобы осмотреть церковь ХII века, совершенно спокойно соседствующую с новейшим концертным центром, который странным образом не выглядел рядом с ней кощунственно и не вызывал зрительного неприятия. А совсем рядышком с этими знаменитостями, ничуть не смущаясь их величия, скромно расположилось небольшое старое здание с вывеской на фасаде, на которой большими буквами алела надпись: «ГАЛИМАТЬЯ».

– Какое странное название, – удивился Кирилл. – что здесь?

– Это магазин игрушек, – разъяснил Андрэ.

– Какая прелесть! Здорово придумано, шутливо, весело, – улыбнулся Кирилл. – к тому же великолепный, остроумный рекламный посыл. Вот молодцы.

– А по-моему, ничего остроумного, просто небрежность и неуважение к ребенку, – скорчила презрительную мину Тамара.

Кириллу стало неловко за жену. Андрэ промолчал. Впечатление было испорчено…

Последние дни свадебного путешествия прошли с беспрерывными перепадами настроения Тамары. Она представляла свое пребывание во Франции как бесконечный шопинг в модных бутиках и парфюмерных магазинчиках Парижа. Все остальное вызывало у нее досаду и раздражение, которое она выливала на мужа.

– Да пойми ты, Том, – увещевал ее Кирилл, – все это можно купить и в Москве, а увидеть страну, почувствовать ее особенность и неповторимость можно только путешествуя по ней.

Однако убедить молодую жену он не смог, а в ответ услышал фразу, ставшую последней каплей его терпения:

– В конце концов, это мой папа заплатил за наши путевки, и я имею право получить удовольствие от поездки так, как мне этого хочется.

Кирилл сделал для себя вывод…

Свадебное путешествие закончилось. Молодожены вернулись в Москву. Кирилл не стал переезжать к Тамаре, как было задумано, а отправился к себе. Мать, конечно же, расстроилась, но решила не вмешиваться, а вечером позвонил тесть и недовольным голосом попытался выяснить причину такого поведения зятя. Кирилл ответил, что лучше всего расспросить об этом собственную дочь, а свои мотивы он не обсуждал даже с матерью. Потом последовали разговоры двух мам, вслед за этим звонок тестя маме Кирилла… Словом, в результате перекрестных обсуждений, уговоров и слез Кирилл встретился с Тамарой в кафе, где они просидели битых два часа, вызывая крайнее недовольство у официанта, потому что, кроме кофе и воды, ничего не заказали. Их разговор мог бы служить наглядной иллюстрацией для иностранца, изучающего русские идиоматические выражения, в частности, такое как «толочь воду в ступе». И тем не менее, шаткое согласие было достигнуто: Кирилл переехал к Тамаре, но с условием, что будет только, как выразилась теща, столоваться у них, внося в общий бюджет свою стипендию. Остальные расходы мать обещала, как и прежде, взять на себя: она прекрасно понимала достаточно унизительную ситуацию, в которой оказался сын, его ущемленное самолюбие и как могла помогала ему.