Булатов хмыкнул с непонятным выражением.

— Воззрений, да. Она, вообще-то, заочно приговорена к смертной казни в Халифате за терроризм, убийства и преступления против ислама.

Без всякой наигранности равнодушно пожимаю плечами.

— И что? Учитывая специфику Халифата, это скорее в её пользу говорит. Насколько я понимаю, Халифат же враг Новороссии, так что вам-то с чего переживать?

— Ну… не совсем так. С Халифатом у нас проблем особых нет, торговля идёт и всё такое. С Имаматом да, сложно, но они же Мекке не подчиняются. Впрочем, вы правы, здесь на это всем наплевать, нам тоже. Но она и в Латинском союзе была за терроризм заочно приговорена к смертной казни, вообще-то. А там для этого надо было реально постараться.

Надо же, шустрая какая. Хотя, на это мне тоже наплевать. В конце концов, я в этом плане и сам не без греха, хе-хе.

— Так победили-то там в итоге именно те, за кого она «террористила», нет?

Новоросс пошевелил в воздухе пальцами правой руки. Мол, «не всё так однозначно».

— Не совсем. Там умеренные левые к власти пришли, но амнистировали в итоге всех, да. Радикалов выдавили, сейчас они в Атласских горах воюют.

— К вашему облегчению? И сами выпиливаются потихоньку, и Мекку ослабляют?

— Возможно, возможно… скажем так — у нас с этой публикой неважные отношения, мягко говоря.

— Ага, я слышал. Кем они вас там считают? «Фашистскими перерожденцами»?

— Вроде того. Если не секрет, как вы с ней уживаетесь? Я имею в виду, у вас же диаметрально противоположные взгляды на жизнь…

Любопытный какой.

— Личная жизнь, Марат Феликсович, потому и называется личной, что она личная. И обсуждать её с кем-то не в моих привычках.

— Как скажете, как скажете. Но, простите уж старику его настойчивость, вы бы с ней поосторожнее. Она очень опасна.

Заботливый какой. Да уж сам догадываюсь, что опасна. Но, блин, это же понимание и возбуждает, знаете ли.

— Постараюсь.

Анонсированный ранее «местный коллега» появился минут через сорок. Жилистый, коротко стриженный мужик моего примерно возраста, с тонким шрамом, уходящим с правой щеки на шею, потёртой кожаной папкой в руках и усталым выражением лица водителя газенвагена с пятнадцатилетним стажем. Знаете, есть такие люди, вроде ничего особенного, но при взгляде на них сразу представляется уходящий за горизонт ряд безымянных могилок на их личном кладбище. Я бы ему денег не хотел задолжать, короче.

— Паша.

— Виталий.

Заказав у подошедшей официантки двойной эспрессо (это у них там фирменный знак, что ли?), Паша, без долгого предисловия, перешёл к делу.

— Короче, так. Попал ты, Вить, серьёзно.

Ну, вот, я же говорил. Обратный ход «качелей». «Вить», кстати, это Виктор, а не Виталий, ну да ладно. Не до того сейчас.

— … банда, так и называется — «Читинские». Перешли ленточку всей кодлой почти год назад. С той стороны на них висит три десятка убийств, как минимум, и ещё много чего. Их там прижали, но они откупились у ментов и те их перекинули сюда. Реальные отморозки — убивали за всё подряд, хоть за ларёк, хоть за косой взгляд. У них типа «фирменного знака» было — вывезти за город, пробить ломом грудину и так оставить.

Млять. Не хочу я так.

— …обосновались в Нью-Рино, во Фримонте. К Рашенз не пошли, да те бы их и не взяли, слишком уж большие уроды, даже для местных авторитетов. Но долю на общее засылают, особо не беспределят пока, так что им дают резвиться. У них два борделя, на Хитровке и на Молдаванке, плюс наркота там же. Регулярно ставят кого-то на деньги, обычно новичков. Оформляют красиво, по понятиям, не придерёшься. Как минимум двоих убили, кто артачился. Старший у них — Павел Климин, он же «Клим». Тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженец города Краснокаменск Читинской области. Одна ходка по малолетке, затем ещё дважды…

Интересно, всё-таки, чекисты это организовали, или как? В принципе, он же мне сейчас любую лапшу на уши вешать может, я-то никак не проверю. Может, этот Клим вообще в звании майора, примерный офицер и семьянин.

— …розыске за убийства, разбой, организацию преступного сообщества…

Хотя не думаю. Ну, что майор, в смысле. Такое не сыграешь, это реально надо быть блатной мразью. Впрочем, не стоит переоценивать собственную проницательность. Каких только «артистов» не бывает.

— …в банде сейчас десять-двенадцать человек. Плотно мы ими не занимались, точнее сказать не могу.

Ну-ну.

Булатов, до этого внимательно слушавший коллегу, подключился к разговору.

— Павел, это всё хорошо, но ты главное скажи — проблему можем решить? Виталий же не просто хороший человек, он наш сотрудник, хоть и внештатный пока. Большое дело для страны недавно сделал. Надо помочь. Если не сможем — придётся эвакуировать.

Куда это они меня «эвакуировать» собрались? Надеюсь, не в укромное место, чтобы банковский счёт выдоить?

Взгляд светло-карих глаз «водителя газенвагена» без особого выражения скользнул по мне и вернулся к полковнику.

— Сможем, Марат Феликсович.

Булатов удовлетворённо кивнул.

— Ну, вот и хорошо.

Я же говорю — качели. Что, впрочем, серьёзности ситуации не отменяет. Не хочу я как-то, чтобы мне грудину ломом пробивали. Придётся играть по правилам товарищей чекистов. Пока, во всяком случае.

…

Свободная территория Невада и Аризона,

Нью-Рино, Фримонт, бульвар Александра Второго,

ресторан «Царская охота»

С Пашей мы встретились заранее и к ресторану подъехали уже вместе, на его машине. Во избежание, так сказать. Припарковались на уходящей вглубь переулка стоянке, я уже собрался было выходить, когда коллега Булатова решил ещё раз напомнить порядок действий.

— Ты, главное, сиди молча, и не говори ничего, если я тебе не кивну. Толку от всего, что ты скажешь, один хрен не будет. На базаре тут не съедешь, только глубже вляпаться можно.

— Понял.

Ну, в самом деле, чем тут могут слова и аргументы помочь? «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», только и всего.

Наряженный в меха мужик на входе отработанным движением распахнул тяжеленую, на вид, дверь из тёмного дерева и вежливо поздоровался. Отвечая, про себя удивляюсь, как это он ещё не помер в таком прикиде. На улице температура под тридцать пять, не меньше. Впрочем, судя по распаренному лицу несчастного, недолго осталось.

Внутри царит прохладная полутьма, приятно контрастирующая с раскалённым на солнце бульваром снаружи. Три часа — почти что самое пекло.

Симпатичная блондинка в строгом костюме, без всяких там «под старину» осведомляется, ожидают ли нас, но мы уже нашли глазами Клима за столом справа, у стены. Спасибо, девушка, нас таки ожидают.