– Она из городского сословия, – пояснил Уиндем голосом, лишенным всякого выражения. – Ее отец владел фабриками. Множеством фабрик. – Уиндем едва заметно дернул бровью. – Теперь они принадлежат нам.

Герцогиня поджала губы, недовольная тем, что ее перебили.

– Нас известили о кончине твоего отца в июле 1790 года.

Джек коротко кивнул. Время смерти совпадало.

– Через год мой муж и старший сын умерли от лихорадки. Меня болезнь обошла стороной. Младший сын к тому времени уже не жил в Белгрейве, так что он тоже уцелел. Чарлз так и не успел жениться, а о семье Джона мы ничего не знали. Считалось, что Джон умер, не оставив наследников. Так Реджинальд стал герцогом. – Старуха помолчала, ничем не выдавая своих чувств. – Никто не мог предположить, что так случится.

Все посмотрели на Уиндема. Тот промолчал.

– Я остаюсь, – тихо произнес Джек. Похоже, выбирать ему не приходилось. Вдобавок не мешало выведать побольше об отце. Человеку следует знать свои корни. Так всегда говорил дядя Уильям. Кто знает, может, этим он пытался дать понять Джеку, что заранее прощает его? На случай, если когда-нибудь Джек захочет стать Кавендишем. Конечно, дядя Уильям никогда не был знаком с этими Кавендишами. А если бы был, то, возможно, крепко бы подумал, прежде чем давать племяннику совет.

– Весьма благоразумно с твоей стороны, – отметила герцогиня, хлопнув в ладоши. – Итак, мы…

– Но прежде, – перебил ее Джек, – я должен вернуться в гостиницу и забрать свои вещи. – Он обвел глазами роскошную гостиную и весело усмехнулся. – Пусть и довольно скромные.

– Глупости, – отмахнулась герцогиня. – Ты получишь новую одежду. – Она брезгливо оглядела дорожный костюм внука. – И, позволю себе заметить, гораздо лучшего качества.

– Я не спрашивал у вас разрешения, – бросил Джек беспечным, непринужденным тоном. Он давно приучил себя не показывать гнева. Сердитый человек всегда уязвим.

– И тем не ме…

– Кроме того, – добавил Джек, не желая больше слышать голос старухи, – я должен объясниться с моими компаньонами. – Он перевел взгляд на Уиндема и сухо заметил: – Я не намерен раскрывать им правду. – Герцог, чего доброго, мог решить, что Джек собрался распустить слухи по всей округе.

– Не вздумай сбежать, – напутствовала его герцогиня. – Поверь, ты об этом пожалеешь.

– Вам едва ли стоит волноваться, – с ледяной вежливостью возразил Уиндем. – Кому придет в голову бежать, когда речь идет о герцогстве?

Джек яростно стиснул зубы, но усилием воли заставил себя промолчать. День и без того выдался скверный, довольно было и одной драки. И тут – вот дьявольщина! – герцог отрывисто бросил:

– Я составлю вам компанию.

Вот черт! Только этого не хватало! Джек резко обернулся к Уиндему и, недоверчиво вскинув брови, смерил его долим взглядом.

– Мне следует опасаться за собственную жизнь? – небрежно осведомился он.

Лицо Уиндема словно окаменело, и Джек, приученный не упускать ни единой мелочи, заметил, что руки герцога сжались в кулаки. Стало быть, Уиндем почувствовал себя оскорбленным. Однако Джека это нисколько не заботило, тем более что у него на горле чернели кровоподтеки, оставленные пальцами его светлости.

Джек повернулся к мисс Эверсли, выбрав из своего арсенала самую скромную и кроткую улыбку:

– Я представляю серьезную угрозу для герцога, из-за меня он может лишиться всего, даже имени. Любой разумный человек на моем месте подумал бы о собственной безопасности.

– Нет, вы ошибаетесь! – воскликнула мисс Эверсли. – Вы неверно судите о нем. Герцог… – Она запнулась и в ужасе глянулась на Уиндема, в воздухе повисло неловкое молчание. Но затем храбрая девочка решительно вскинула голову. – Он самый благородный человек из всех, кого я знаю, – с жаром заключила она. – Вам нечего опасаться.

Глядя на ее раскрасневшиеся щеки, Джек заметно приуныл. Неужели между мисс Эверсли и герцогом что-то есть? Они живут в одном доме, точнее, в замке, в обществе озлобленной, сварливой старухи. И хотя герцогиню никак нельзя назвать дряхлой и немощной, это вовсе не означает, что молодые люди не нашли бы возможности затеять флирт у нее под носом.

Он прищурился, разглядывая мисс Эверсли. Его взгляд медленно скользнул по ее губам. Джек сам себе удивился, когда поцеловал девушку минувшей ночью. Он вовсе не собирался этого делать. Прежде, останавливая кареты, он никогда не позволял себе ничего подобного. Но в ту минуту ему показалось совершенно естественным взять прелестную незнакомку за подбородок, наклониться и прижаться губами к ее губам.

Поцелуй был легким и мимолетным, однако при воспоминании о нем у Джека перехватило дыхание. Он только сейчас вдруг понял, как сильно ему хочется продолжения.

Джек повернулся к Уиндему. Должно быть, в выражении его лица явственно проглядывали ревность и неприязнь, потому что новоявленный кузен заметил с холодной усмешкой:

– Уверяю вас, какие бы бешеные страсти ни бурлили во мне, я не намерен им уступать.

– Вы говорите чудовищные вещи, – ахнула мисс Эверсли.

– Что ж, по крайней мере сказано искренне, – признал Джек. Ему не нравился этот человек, заносчивый и надменный, сызмальства привыкший повелевать и явно считавший окружающий мир своими законными владениями. Но Джек всегда уважал честность, даже в противнике.

Разбойник и герцог обменялись долгим взглядом, словно заключили молчаливое соглашение. Они не обязаны становиться друзьями. Не требовалось даже выказывать дружелюбие. Однако они будут честны друг с другом.

Джека это вполне устраивало.

По подсчетам Грейс, мужчины должны были вернуться часа через полтора-два самое большее. Ей не слишком часто доводилось ездить верхом, так что точно определить скорость она не могла, но, даже по самым скромным оценкам, двое всадников сумели бы добраться до почтовой гостиницы меньше чем за час. Еще какое-то время потребуется мистеру Одли, чтобы собрать вещи. Наверное, с этим он справится довольно быстро. А потом…

– Отойдите от окна, – раздраженно проворчала герцогиня.

Грейс сердито закусила губу, но, прежде чем повернуться, успела принять обычный безмятежный вид.

– Займитесь лучше делом, – буркнула старуха.

Грейс недоуменно обвела глазами комнату, пытаясь угадать, что от нее требуется. Герцогине нередко приходили на ум самые неожиданные идеи, и Грейс терпеть не могла, когда приходилось угадывать ее желания.

– Может, вы хотите, чтобы я вам почитала? – предложила она. Чтение было самой приятной из ее обязанностей. Они как раз недавно начали читать «Гордость и предубеждение». Грейс наслаждалась книгой, а ее светлость делала вид, что скучает.

Герцогиня фыркнула. Это означало «нет». Грейс в совершенстве освоила этот необычный язык. Хотя и не особенно гордилась своими успехами.