Малдун успел вовремя убрать руку, но, когда он вновь принялся махать Ночным Жнецом, корни успели утянуть Вудса еще на метр в чащу. Ближние корни ослабили хватку, передав пленника тем, которые находились чуть дальше. Они вернулись на место, раскачиваясь из стороны в сторону, словно выискивая следующую жертву.

Вудсу удалось высвободить одну руку, и он в отчаянии начал хвататься за траву, будто та могла удержать его. После того как вырвал третью кочку, боец бросил это занятие и потянулся к Когтю Дьявола. Но когда он попытался протащить нож мимо сковывающих его уз, один из цветков схватил лезвие и выдернул оружие из руки Вудса.

— Эй! — крикнул Вудс, и напряжение в его голосе противоречило веселой интонации. — Знаете, я бы не отказался сейчас от помощи!

Естественно, упрашивать никого не пришлось. Большинство бойцов к этому времени уже возились около него или же пытались преодолеть «минное поле» из густой растительности. Но как бы они ни секли, рвали и кромсали, корни продолжали тащить Вудса все дальше и дальше. Один из них вцепился ему во вторую руку и прижал ее к боку. Боец лишь бессильно барахтался, словно рыба в сети, — дальше сопротивляться он уже не мог.

— Не стойте как истуканы, сделайте хоть что-то! — заорал Маккензи, как будто это могло помочь. — Освободите его!

Лоренцо просто стоял на месте, размышляя… он искал путь, безопасный путь, по которому смог бы добраться к Вудсу сквозь свалку тел, хотя и понимал, что даже если найдет таковой, то все равно вступит в уже проигранный бой…

Вдруг он вспомнил о кислотном озере, и ему подумалось, что корни могли тащить Спеца к чему-то… Крепко сжав лазган, Лоренцо бросился вперед. С удивлением он заметил, что Бракстону, очевидно, пришла в голову та же мысль. Они стали плечом к плечу и, нервно сжимая пальцы на спусковых крючках, принялись оглядываться по сторонам.

Первым его заметил Лоренцо: среди цветущих кустов, практически скрытый под листвой, притаился жгучеплюй. Почувствовав на себе взгляд, растение напряглось и открыло рот. Лоренцо точно знал, что брызги до него не долетят, но тем не менее, когда оно плюнуло, инстинкт заставил Лоренцо отскочить в сторону, попутно прихватив с собой и Бракстона.

Жгучеплюй отлично прицелился: жидкость попала в грязь как раз там, где они стояли всего лишь мгновение назад. Через пару секунд в пределах досягаемости растения оказался Вудс.

Два лазерных выстрела спалили жгучеплюя дотла. Затем, не сговариваясь, Лоренцо и Бракстон принялись палить в подлесок перед Вудсом, расстреливая поджидавшие там цветы. Их крик стал громче, пронзительнее, резче, и Лоренцо показалось, что еще мгновение и его голова просто расколется. Где-то на краю поля видимости он заметил черные точки. Остальным бойцам было не легче, они шатались и раскачивались из стороны в сторону, зажимая уши руками.

Он продолжал стрелять, зная, что лишь так можно прекратить это безумие. Каждый раз, когда погибал очередной красный цветок, его корни, прежде чем вяло опасть, какую-то секунду слепо бились в воздухе, хотя проклятый звук и не думал стихать.

Лоренцо пришлось остановиться, когда его зрение начало затуманиваться, а уцелевшие цветы были слишком близко к Вудсу. Спеца тащили в никуда, и хотя корни вокруг него были почерневшими и мертвыми, они все равно удерживали его связанным по рукам и ногам. Другие бойцы последовали примеру Лоренцо и Бракстона, стреляя теперь по головкам цветков, а не по корням. Они хватали их за красные лепестки и резкими ударами отсекали от стеблей. Узы Вудса постепенно спадали, пока он наконец не сумел освободиться и, пошатываясь, подняться на ноги, — видимо, от крика растений болела голова.

Но хуже всех было Маккензи. Он стоял на коленях, прижимая руки к ушам, и Лоренцо с тревогой заметил, что по его пальцам течет кровь.

Когда Вудс оказался вне опасности, а Ландон высвободился, бойцы вскоре уничтожили все красные цветы. На поле боя опустилась благословенная тишина, Лоренцо закрыл глаза и протяжно вздохнул.

— Что ж, похоже, мы их заткнули, — пробормотал Грейс, когда у него перестало звенеть в ушах. — Что за двинутая планета!

Доновиц сидел на земле, подтянув колени к груди, по его лбу стекали крупные капли пота.

— Видимо, эволюционный процесс проходит здесь быстрее, — заключил он. — Красные цветы уже не могут ловить своих жертв по старинке, потому что и насекомые, и мы научились избегать их. Теперь они начали притягивать добычу к себе. Жгучеплюи теперь плюют дальше. Разные виды научились действовать сообща, в другом месте на это должны были уйти тысячи лет. А здесь весь процесс прошел за пару дней. Я бы сказал, что подобное невозможно, но мы видели все своими глазами.

Лоренцо вновь почувствовал, как по спине прошла дрожь. Он не хотел слушать ни о чем таком, не хотел об этом знать, но выбора у него не было.

— Вот почему птицы и ящерицы стали такими агрессивными, — заметил он невыразительно.

— И изменили тактику, — подтвердил Доновиц.

— И потому они признали Рогар-три миром смерти всего лишь несколько недель назад, — добавил Армстронг.

— По-моему, именно прибытие орков и войск Империума нарушило местный экологический баланс, — задумчиво сказал Доновиц. — С тех пор…

— Рогар начал изобретать новые методы борьбы против них, — мрачно завершил Армстронг. — А теперь он пытается бороться и с нами!

Какое-то мгновение они озадаченно молчали, пытаясь понять суть слов Армстронга, а затем заговорил Грейс:

— Получается, нам не привыкнуть к этому миру. Когда нам будет казаться, будто мы изучили поведение растений или зверей, они тут же приобретут совершенно новые атакующие свойства. Вы должны все время быть начеку, парни.

Маккензи сидел, прислонившись к дереву, и пытался отдышаться. Спустя какое-то время он нашел в себе силы подняться на ноги:

— Рядовой Грейс, ты, похоже, забыл, что уже не отдаешь приказы.

— Так точно, сержант, — сказал Вудс так, будто комиссар был пустым местом.

— Чертовски верно, сержант, — сказал Майерс.

— Как скажешь, серж, — отозвался Сторм.

Маккензи лишь скривился и отдал приказ выдвигаться. Но теперь он шел впереди не с такой решимостью, как раньше. Он приказал Вудсу стать вместо него во главе отделения, а сам затесался среди бойцов, что было куда безопаснее. Он видел, что Грейс, прищурившись, наблюдает за ним.

— Я смотрю за тобой, Грейс, — коротко сказал Маккензи. — Один неверный шаг, и ты окажешься в наручниках.

— Со всем уважением, комиссар, — проворчал сержант, — вы бы лучше за собственной задницей присмотрели. Джунгли — опасное место, и если вас утащат так же, как Спеца, вы ведь не сможете полагаться на «недисциплинированный сброд»?

Его зубы обнажились в кровожадной ухмылке.

После полудня они вышли к реке.

Маккензи казался довольным, так как, несмотря на сомнения Грейса, он вел отделение в верном направлении.