— Вы ничего не понимаете ни в отделенном сознании, ни в пограничных состояниях. Вы там растеряетесь и потеряетесь, а я быстро сориентируюсь, что к чему. — И добавила, немного смущаясь: — И еще, я знаю, что там что-то есть.

— Солнышко, мы понимаем твои мотивы, но пойми: это опасно. Поэтому пойду я. Тем более что тоже немало знаю про потусторонние вещи, — возразил ей Слава.

И тут же попытался вклиниться Федька:

— Нет, ребята, я не могу испытывать сделанный мною прибор на других. Сначала должен опробовать его на себе.

Я долго смотрел на эту дискуссию и с хищной улыбкой спросил:

— А кто вас, интересно, спрашивал? Нетушки, первым буду я, и по очень простым причинам. Во-первых, я имею право первооткрывателя. А во-вторых, я один. И некому обо мне сильно переживать, если я выйду «оттуда» круглым идиотом. К тому же, — я посмотрел критически на Славу с Ташей, — вы все равно не пустите туда друг друга. Представьте, что кто-то из вас станет полным дебилом. Каково же будет другому такое пережить? А мне будет очень даже неплохо. Так что давайте за дело и держите на всякий случай! — Я положил перед притихшим Славкой ампулу со снотворным и шприц. — Если что, вколете мне его, и я усну на пару часов, а вы вызывайте скорую и говорите им, что я упал ни с того ни с сего в обморок.

Повисла напряженная тишина. А я напыжился как индюк, понимая, что сумел не только переубедить приятелей, но и заставил их основательно задуматься. И действительно, мы ведь не обсуждали такой вполне реальный ход событий, как поворот мозгов после нашей милой процедуры. Так что мне удалось здорово озадачить своих коллег по несчастью.

— Итак, я принимаю «таблэтку», — сказал я, доставая кусочек сахара с нанесенным на него препаратом. — Через двадцать минут все должно быть готово.

Затем расстегнул рубашку, снял носки и улегся на кушетку.

— Слав, подсоединяй клеммы и погоняй все приборы. Таша, сможешь поставить канюлю для взятия крови?

— Да.

— Тогда давай!

Все занялись своими делами. Только Федька притих и наблюдал из угла за подготовкой к «старту».

— Федь, проверь свой прибор и дай шапочку Таше. Она наденет ее мне на голову.

Шапочку пришлось перешить под человеческие размеры. И сейчас она представляла собой вязаную лыжную шапку с подшитыми к изнанке электродами.

— Все готово! Берите пробу крови. Через пять минут после засыпания вводите антидот в канюлю и еще через десять минут начинаете меня будить. Поехали! Федя, включай! До скорой встречи!

Физик включил генератор, и я оказался в комнате, болтаясь где-то под потолком и наблюдая за тем, как мои приятели возятся у приборов…

— Основной закон окончательно нарушен…

— Мы еще терпели, пока на изнанке появлялись «собаки с макаками», но мириться с этим безобразием больше нельзя…

— Впервые душа вышла из живого тела на изнанку реала без плотной оболочки…

— Надо усилить давление, пока не поздно…

— Но нам нельзя непосредственно запрещать им что-либо — это будет прямым нарушением свободы выбора…

Из обмена мыслями где-то в астрале

Полночь. Я прибираю комнаты. Отпущенные моим благородным жестом гости, счастливо хохоча, разбежались из моей квартиры, оставив за собой, как на поле боя, посуду, объедки, разбросанные вещи и веселое настроение — за что я им очень и прямо-таки безгранично благодарен. Несмотря на пытку домашней работой, я улыбаюсь — у нас все получилось, и теперь мы обладатели великой тайны! Я вспоминаю мгновение за мгновением своего выхода «туда».

Началось все с того, что я обнаружил себя висящим где-то под потолком и огляделся. Внизу копошились мои приятели. Мне как-то непривычно было смотреть на них сверху, и я вдруг переместился вниз, «встав» на пол. Пола не почувствовал, но услышал, как Слава сказал:

— Вводи антидот!

Таша наклонилась к кушетке, и я остолбенел от страха, когда из-за спины девушки показалось мое мертвое тело. Пришлось долго приходить в себя. Потом посмотрел на компьютер и увидел, что мое сердце бьется нормально. Успел еще подумать, что почему-то плоховато слышу звуки — в основном только сказанные слова.

— Ну что, будим? — спросила Наташа, и тут я заметил, что она трясет и похлопывает мое недвижимое лицо по щекам.

Меня охватило беспокойство, и я потянулся к своему телу. После этого наступило мгновение беспамятства, и вскоре я проснулся на кушетке, услышав откуда-то издалека доносящийся голос Славки:

— Пошла энцефалограмма!

Какое-то мгновение я собирал свои разбежавшиеся мысли, и потом мой взгляд сконцентрировался на напряженном лице Таши, хмурящей брови и всматривающейся в мои глаза. Она сказала отрывисто:

— Он просыпается!

Я сообразил, что все получилось. Схватил Ташу, прижал к себе и поцеловал в губы. Не скрою — мужик я или не мужик, чтобы таким случаем да не воспользоваться? И было чем!

Девушка оттолкнула меня, испуганно крикнув:

— Дурак!

Я не согласился и благим матом заголосил:

— Ура! Получилось!

Таша тут же исправила положение и уже сама, обнимая меня и целуя в щеки, заговорила:

— Ой! Я так испугалась, что у тебя крыша съехала.

Она была права. Я бы, наверное, тоже нешуточно испугался, если бы вдруг оказался в объятиях полоумного экзальтированного приятеля. Славка, в свою очередь, орал, поочередно смотря то на дисплей компа, то на нас:

— Осторожнее! Клеммы не сорвите! Хватит с нас обезьян. Вы их, кажется, не умнее!

А Федька даже как-то несвойственно ему растерянно притих и спросил:

— Ты что, правда, был «там»?

— Все, ребята! Я вышел из тела! Под потолком летал. Даже на компе графики разглядывал! — Я продолжал восторженно орать, как дитя, получившее новогодний подарок. Мысли счастливо прыгали в моей голове, и мне хотелось самому прыгать вместе с ними.

— Все, успокойся, полежи еще, — просила Таша и радостно приговаривала: — Я тебя по головушке поглажу за это. Хороший ты наш, Гагарин. Сейчас мы с тебя еще раз все показания снимем, и все.

Я притих на кушетке, расплывшись в блаженной улыбке и перебирая в памяти события моего путешествия под поглаживание Ташиной руки. Эх, помечтать хоть! Когда еще такое участие у подобной красавицы заработаешь? В голове невольно прокручивались кадры, то с озабоченным и беспокойным, то счастливым и радостным лицом Таши. Я прислушался к своим ощущениям. Да, определенно была радость от удавшегося эксперимента, но не только.

Наконец я поймал за хвост ускользающую мысль, приводящую меня одновременно в восторг и смущение. Я получил доказательство, что все мои материалистически-научные взгляды на жизнь в корне неверны, а мир намного сложнее и больше, чем я до этого представлял! А каково Федьке? Одно дело — по вечерам спьяну болтать о великих нестыковках физики, а другое дело — вот так, лоб в лоб с необъяснимыми фактами столкнуться. Ничего, придумает теорию какого-нибудь пси-поля или четвертого измерения. Да и без него этой лабуды выдумано столько…