— В самом деле? — промурлыкал мистер Д., покачивая перед носом банку с диетической колой так, будто в ней было вино, обладающее тонким букетом. — «Один… обратится в прах… Один погибнет…» Мало приятного. А что, если вы потерпите неудачу, потому что попытаетесь действовать заодно?

— Мистер Д., — вздохнул Хирон, — при всем моем уважении к вам хотелось бы знать: на чьей вы стороне?

Дионис вскинул брови.

— Простите, дражайший кентавр. Просто пытаюсь внести свою малую лепту.

— Предполагается, что мы будем действовать сообща, — упрямо сказала Талия. — Мне это тоже не нравится, Зоя, но ты ведь знаешь пророчества. Собираешься не подчиниться ему?

Зоя скорчила гримасу, но Талия явно набрала очко.

— Затягивать нельзя, — предупредил Хирон. — Сегодня воскресенье. В эту пятницу, двадцать первого декабря, наступит зимнее солнцестояние.

— Радость-то какая, — пробормотал Дионис. — Еще одно скучное ежегодное собрание.

— Артемида должна присутствовать при солнцестоянии, — сказала Зоя. — Она одна из тех, кто наиболее красноречиво отстаивал на совете необходимость действовать против сторонников Кроноса. Если ее не будет, боги так и не придут ни к какому решению. Мы потеряем еще год военных приготовлений.

— Вы полагаете, что богам трудно действовать сообща, юная леди? — спросил Дионис.

— Да, повелитель Дионис.

— Так-так, небольшая проверка. — Мистер Д. кивнул. — Конечно, вы правы. Продолжайте.

— Я вынужден согласиться с Зоей, — сказал Хирон. — Присутствие Артемиды на зимнем совете может оказаться решающим. У нас всего неделя на то, чтобы найти ее. И, что может быть еще более важно, установить местонахождение монстра, за которым она охотилась. Теперь мы должны решить, кто отправится на эти поиски.

— Трое и двое, — сказал я.

Все посмотрели на меня. Талия даже забыла, что не должна обращать на меня внимания.

— Предполагается, что нас будет пятеро, — смущенно произнес я. — Три охотницы и двое из лагеря. Это более чем справедливо.

Талия и Зоя переглянулись.

— Что ж, — сказала Талия, — в этом есть свой смысл.

— Я предпочла бы только охотниц, — отрезала Зоя. — Нам понадобится перевес.

— Вы будете идти по следу богини, — напомнил Хирон. — И передвигаться быстро. Не вызывает сомнений, что Артемида отследила запах этого редкого чудовища, кто бы оно ни было, если шла на запад. Вам нужно будет сделать то же самое. В пророчестве ясно сказано: «Погибель Олимпа поведет по следу». Что сказала бы ваша госпожа? «Слишком много охотниц отобьют запах». Лучше всего — маленькая группа.

Зоя взяла ракетку для пинг-понга и изучающе посмотрела на нее, словно решая, кому первому вмазать по роже.

— Это чудовище — погибель Олимпа. Я многие годы охотилась бок о бок с госпожой Артемидой. И все же у меня нет ни малейшего представления, кто эта тварь.

Все посмотрели на Диониса, скорее всего, потому, что он был единственным богом среди нас, а богам положено все знать. Он листал журнал, посвященный винам, но, когда все умолкли, оторвался от него.

— Да не смотрите вы все на меня. Вспомните, я — молодой бог. Я не слежу за всеми этими древними чудовищами и занюханными титанами. Они годятся лишь для страшилок на какой-нибудь вечеринке.

— Хирон, — сказал я, — а ты не имеешь никаких соображений насчет этого монстра?

Хирон пожевал губами.

— Кое-какие соображения имеются, одно хуже другого. Но все они как-то не увязываются. Тифон, к примеру, подходит под описание. Он действительно был погибелью Олимпа. Или Кракен. Но если бы кто-нибудь из них ожил, мы знали бы об этом. Это океанские чудища размером с небоскреб. Твой отец Посейдон уже забил бы тревогу. Боюсь, этот монстр более неуловим. И вероятно, даже более могуществен.

— Вы столкнетесь лицом к лицу с серьезной опасностью, — начал Коннор Стоулл. (Меня позабавило, что он сказал «вы», а не «мы».) — Похоже на то, что по крайней мере двоим из пяти придется погибнуть. Могу я распоряжаться имуществом покойных?

— «Один в пустыне обратится в прах», — процитировал Бекендорф. — На вашем месте я держался бы подальше от пустынь.

Поднялся одобрительный шум.

— «С проклятьем титана справится друг», — сказала Силена. — Что бы это могло значить?

Я заметил, как Хирон и Зоя нервно переглянулись, но что было у них на уме, они не сказали.

— «И один погибнет от отцовских рук», — прошамкал Гроувер, попеременно надкусывая крекеры и пинг-понговые мячики. — Неужели это возможно? Какой родитель поднимет руку на своего ребенка?

За столом повисла напряженная тишина.

Я бросил быстрый взгляд на Талию, и мне показалось, что мы подумали об одном и том же. Много лет назад Хирону открылось пророчество об очередном ребенке Большой Тройки — Зевса, Посейдона и Аида, — которому в тот момент исполнится шестнадцать. Предполагалось, что тогда этот ребенок должен принять решение — спасти или навсегда уничтожить богов. Поэтому после Второй мировой войны Большая Тройка дала клятву: больше не заводить детей. Однако родились мы с Талией, и скоро нам обоим должно исполниться шестнадцать.

Я вспомнил, о чем мы говорили в прошлом году с Аннабет. Я спросил: если я представляю такую потенциальную угрозу, почему бы богам не убить меня?

«Возможно, кое-кто из богов и хотел бы убить тебя, — сказала тогда Аннабет. — Но они боятся оскорбить Посейдона».

Мог ли бог-олимпиец обратиться против своего ребенка-полукровки? Не проще ли было просто позволить ему умереть? Если и были когда-нибудь полукровки, которым приходилось все время помнить об этом, то это мы с Талией. Я задумался, уж не стоило ли мне все-таки послать папочке Посейдону галстук с узором из морских ракушек к Дню отца.

— Кто-то погибнет, — решил Хирон. — Это все, что нам известно.

— Здорово! — произнес Дионис.

Все посмотрели на него. Бог с безмятежным выражением лица оторвался от журнала «Ценитель вин».

— Ну… «пино нуар»[8]снова входит в моду. Не обращайте внимания.

— Перси прав, — сказала Силена Боргард. — Два человека из лагеря тоже должны пойти.

— Ага, понятно, — саркастически произнесла Зоя. — Полагаю, ты хочешь вызваться добровольно?

Силена вспыхнула.

— Я никуда не собираюсь идти вместе с охотницами. И не надо так на меня смотреть!

— Дочь Афродиты не хочет, чтобы на нее смотрели, — с издевкой вымолвила Зоя. — Что бы сказала твоя мать?

Силена попыталась встать со стула, но братья Стоулл усадили ее обратно.

— Прекратите, — сказал Бекендорф. Он был крупным парнем с басовитым голосом, соответствующим его внешности. Говорил он мало, но, когда говорил, люди обычно к нему прислушивались. — Начнем с охотниц. Кто из вас пойдет?