– Но я воин, одержимый демонами, если помните.

– Я… не имела в виду…

– Вы имели в виду то, что сказали. – Он шагнул к ней. – Я хладнокровный, безжалостный варвар, берущий все, что ему хочется. Разве не так, Бринна?

– Нет, милорд, я… – Слова застряли у нее в горле, дыхание перехватило, когда он кончиком пальца нежно обвел ее подбородок.

– И вы думаете, я вас не хочу. – Он был так близко, что мог вдохнуть запах ее волос, но все же не остановился, пока его грудь не прижалась к ее вздымающейся груди. – Нет, я хочу вас.

Закрыв глаза, Бринна чувствовала огонь внизу живота, который рвался вверх, к ее сердцу.

– Вы считаете, я не могу быть ласковым. – Поцелуй длился, пока у нее в легких не осталось воздуха, сильные руки прижимали ее к твердой мужской груди, притягивая все ближе… ближе, пока ей не показалось, что сейчас она просто сольется с ним. Его язык и губы подтверждали, что он может быть ласковым. Наконец он медленно, такмедленно отпустил ее, что Бринна чуть не изнемогла в его объятиях. Дыхание у него было тяжелым, прерывистым.

– Вы очень красивы, – прошептал Брэнд.

Он уже забыл, насколько приятно держать в объятиях женщину, а тело Бринны охотно принимало его ласку, посылая ему в кровь огненные стрелы. Он жаждал накрыть ее своим телом и склонился для нового поцелуя.

– Вы хотите меня сейчас?

Господи, она хотела его с той минуты, как увидела. Она еще не была с мужчиной, но исступленный восторг плавающего Тритона разжег пламя в ее груди, заставил ее покраснеть. Сможет ли она вынести его страсть, его натиск? Но почему-то она была уверена, что он возьмет ее нежно, смягчив медоточивым голосом временную боль от его страсти. Нет… ей хотелось большего. Она хотела, чтоб он смотрел на нее так же, как тогда на своего ангела. Хотела заставить его улыбаться так, как он улыбался леди Колетт. Хотела быть для него всем, хотела видеть это в его глазах, чувствовать в его ласках.

Собрав остаток сил, Бринна отстранилась:

– Нет.

– Бринна…

– Нет! – Она сделала шаг назад. – Я стала бы для вас не больше, чем Алисия прошлой ночью.

Брэнд замер, в глазах его мелькнуло удивление, потом гнев.

– Я не спал с Алисией! Я только сказал Вильгельму, что…

– Я хочу быть для вас больше, чем служанка, лорд Брэнд.

Его взгляд стал жестким, улыбка напомнила занесенный меч, но голос прозвучал как соблазнительное мурлыканье.

– Oui, леди. Вы будете моей женой, и тогда я уже не стану просить вас о близости. Я просто возьму вас. – Он стер кончиком пальца влагу с ее губ, которые она только что нервно облизнула, и поднес руку к своему рту. – Я варвар, одержимый демонами, я просто возьму, что хочу.

Когда Брэнд вышел из конюшни, морозный воздух наполнил легкие и он глубоко вдохнул, позволяя холоду остудить его сердце. Бринна уже имела о нем сложившееся мнение: он бессердечный негодяй, который спит одну ночь со служанкой, а другую – с ней. Брэнд стиснул зубы. Да, она права. Его больше не ослепит любовь, теперь он будет держать глаза открытыми и не упадет с края скалы. Он может пропасть в соблазнительных вспышках раздражения и нежности, которые видел в ее глазах. За скромной улыбкой Колетт скрывалось расчетливое хладнокровие, а улыбка Бринны столь же бесхитростна, как ее очарование. Нетрудно пасть жертвой ее невинно-страстного поцелуя. Ему следует готовиться к браку так же, как он готовился к битве, надев доспехи, не пробиваемые стрелой Купидона. Леди Бринна Дюмон – опасный противник.

Убрав тем временем клетки с соколами и выйдя во двор, Питер сразу почувствовал желание юркнуть обратно, ибо к нему шагал новый лорд. Нет, бежать слишком поздно. Волк уже заметил его и смотрел так, словно Питер был мягким куском мяса.

– Ты! Как тебя зовут? – Конюх застыл на месте.

– П-Питер, милорд.

– Следи за кобылой, Питер. Если начнутся роды, немедленно доложишь мне.

– Да, милорд, – дрожащим голосом пролепетал слуга.

Что это? Его не собирались загрызть? Новый лорд прошел мимо и, будто в поисках другой пищи, направился к замку. Черный плащ развевался у него за спиной, как темные крылья сокола, готового камнем упасть на Эверлох.

Сравнение с птицей не пришло на ум Вильгельму, когда его друг буквально ворвался в замок. Но герцог согласился бы с Питером: новый хозяин Эверлоха, кажется, готов вонзить в кого-нибудь свои зубы.

Герцог Нормандский удобно расположился в кресле с кубком эля в руке и темноволосой служанкой на колене, другую ногу он перекинул через подлокотник.

Брэнд сразу направился к нему:

– Когда ты уезжаешь?

Вильгельм что-то шепнул девушке, затем развратно подмигнул и с нежной улыбкой отпустил ее.

– А что? Тебе надоело меня видеть? – спросил он.

– Нет. – Брэнд отстегнул серебряную застежку плаща, бросил его на стул и начал вышагивать по залу. – Я просто хочу, чтобы ты на несколько дней отложил свой отъезд и не ставил об этом в известность короля.

Теперь герцог был полон внимания.

– Почему?

– Ты приглашен на мою свадьбу.

– На твою свадьбу! – засмеялся Вильгельм. – Сначала ты не хочешь жениться, а потом вдруг так спешишь, как будто на тебе загорелись штаны. – Брэнд хранил молчание. Наконец герцог отсмеялся и тяжело вздохнул. – Значит, твои штаны горят. Тогда почему бы тебе не взять ее прямо сейчас? Убедишься, что она достойна твоей брачной постели.

– Она достойна. – Брэнд сделал знак слуге: – Что-нибудь выпить. – И, когда тот побежал исполнять приказ, сухо прибавил: – Она думает, что я спал с Алисией.

– Понятно. Леди ревнует и отказывает тебе в любви.

– Я хочу не любви.

Герцог пожал широкими плечами:

– А ты думаешь, сразу после свадьбы она будет готова подарить тебе неземное наслаждение?

– Готова или нет, я возьму то, что хочу.

– И чего же ты хочешь, Брэнд? Кроме ее тела под собой, разумеется?

Брэнд помолчал, а потом нехотя ответил:

– Я ничего от этого брака не жду.

– Иногда мы бываем приятно удивлены тем, чего не ждем, – ухмыльнулся герцог и залпом проглотил эль.

– Избавь меня от своих загадок, Вильгельм, и скажи, что у тебя на уме.

– Знаешь, все всегда спешат поцеловать мне зад, только не ты… и не она. Леди Бринна Дюмон сделает твою жизнь интересной, mon ami. Счастливой, я надеюсь. И, я уверен, несчастной. – Герцог указал на пустой кубок проходившему оруженосцу и подождал, пока тот вернет его полным. – Ты понимаешь, что я имею в виду? – ехидно спросил он и пригубил кубок. – А ты все ждешь свою выпивку.

Когда Брэнд засмеялся, большой зал будто наполнился солнечным светом. Его блестящие, как у ребенка, глаза сияли от беззаботного веселья, и, глядя на него, Вильгельм с болью понял, насколько ему не хватало прежнего, жизнерадостного друга.