Джеймс неуверенно поднялся на ноги, споткнувшись, и чуть не поскользнулся на заднице в луже спермы Харлана.

Эстер, однако, не двинулась с места. Она осталась на полу в позе эмбриона, стеная и плача.

- Я думаю, твоя жена расстроена, - сказал Себастьян.

Ричард глубоко вздохнул.

- Я надеялся, что она продержится чуть дольше. Ты вернешься к столу, дорогая? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя зарезали, как жирную свинью, которой ты и являешься? - спросил он довольно громким и покровительственным тоном.

Женщина ничего не ответила, продолжая рыдать.

- Ну что ж. Давайте на ее примере дадим остальным нашим гостям урок. Вы слушаете, мои прекрасные маленькие ублюдки? Вы сдохните мучительно болезненной смертью, если ослушаетесь нас. Харлан, Себастьян, не подать ли нам Эстер в качестве основного блюда?

- О, это отвратительно, - усмехнулся Себастьян.

Ричард отодвинул стул и поднялся на ноги. Он подошел к тому месту, где лежала его рыдающая жена.

- Здесь много мяса на выбор. Харлан? Ты самый сильный из нас троих, не хочешь ли отрезать ей сиськи?

- Я бы с удовольствием отрезал ей титьки, - ответил он. – И у меня с собой есть для этого мой верный перочинный нож.

- Отлично. А тем временем... - Он расстегнул молнию на брюках, и стал виден его крошечный член. - Я хочу попользовать эту задницу, пока ты разделываешь мясо.

- Хорошая идея, - сказал Себастьян. - Думаю, я присоединюсь к тебе.

Трое мальчиков и Молли больше не были такими ошеломленными и молчаливыми.

- Пожалуйста, не поступайте так с нами, - сказал Джеймс, тот самый, который только что дрочил Харлану.

- Пожалуйста, не поступайте так с нами, - передразнил Ричард высоким фальцетом. - Ты справишься, парень, у тебя все получится.

- Не трогайте его, - сказал Майк, перекрывая рыдания мальчиков и Молли. - Просто отпустите нас, пожалуйста.

Молли бросила на него взгляд. Не было смысла взывать к их хорошей стороне. Эти люди были чудовищами в чистом виде. И они наверняка умрут, если не будут делать то, что им скажут. Момент для побега еще не наступил, они все должны были подыгрывать, пока не представится возможность.

Джеймс в голос заплакал, когда Ричард поднял его на ноги за волосы, во взгляде его было полное недоумение, будто он не знал, отбиваться ему или убежать. Вместо этого им безраздельно овладел здравый смысл. Бедный мальчик позволил наклонить себя над столом с задранной задницей. Он плакал, громко всхлипывая.

По крайней мере, у лысого пидора писька размером с карандаш. Парень должен быть благодарен хоть за такую маленькую милость.

Оглушительный крик эхом отразился от стен огромного бального зала, фактически заглушив протесты мальчика.

Видимо Харлан приступил к своей работе, отрезая сиськи Эстер...

Молли закрыла глаза и заткнула уши руками, стараясь изо всех сил отгородиться от ужасов, творящихся вокруг нее. Она не могла с этим справиться, она наверняка сошла бы с ума, если бы ей пришлось пережить это хоть на секунду дольше...

Почувствовав теплые руки на своих предплечьях, она вздрогнула.

- Нет, - всхлипнула она, когда ее ладони с усилием оттянули от ушей.

- Посмотри на меня, Молли.

Она неохотно открыла глаза. Нечеловеческие, пронзительные крики Эстер наполняли ее мозг безумием. Себастьян уставился на нее сверху вниз, опустив руку, чтобы нежно покрутить затвердевший от страха сосок между большим и указательным пальцами. Его ледяные голубые глаза смотрели на нее, холодные и смертоносные, как у змеи, и она неудержимо дрожала от этого взгляда.

Послышался звук откашливания, едва слышный из-за ужасных воплей Эстер, рыданий Джеймса и хрюканья Ричарда. Это была Бетан, жена Себастьяна. Он отпустил сосок Молли.

- Тебя что-то беспокоит, дорогая жена? – спросил ее Себастьян.

Она просто смотрела на него с выражением лица, которое Молли не могла полностью прочитать; это было отчасти смущение, отчасти страх, и неужели это действительно была ревность?

- Что это будет? Выбирай. Я трахаю Молли, или я сру тебе в рот.

Эстер замолкла, то ли потеряв сознание, то ли мертвая.

Слава Богу за это.

Молли уловила отвратительный ход своих мыслей. На какое-то мгновение ей даже было все равно, мертва ли несчастная женщина, лишь бы этот ужасный крик прекратился.

- Тогда сри мне в рот. Я твоя собственность, делай со мной, что хочешь.

Что за черт? Сумасшедшая, гребаная сука.

Себастьян переводил взгляд с одной женщины на другую, словно разрываясь от выбора. Затем пожал плечами и рассмеялся.

- К черту все, пусть будет так, как хочет супруга.

Молли в отчаянии посмотрела на Майка. Он уставился в ответ широко раскрытыми глазами, не веря, что Ричард продолжает насиловать мальчика прямо рядом с ним. Тим, темноволосый мальчик слева от Джеймса, с несчастным видом уставился на курицу на своей тарелке и избегал любого зрительного контакта, его плечи вздрагивали от рыданий.

Жирное лицо Ричарда покраснело еще больше, а его ворчание стало громче. Джеймс громко закричал, когда мерзкий человек кончил, выстреливая свой заряд ему в прямую кишку.

Как только половой акт был завершен, Ричард как ни в чем не бывало вернулся на свое место во главе стола, с мягкой улыбкой удовлетворения на лице наблюдая за разворачивающейся вокруг него бойней. Джеймс заполз обратно в свое кресло, безудержно плача и ерзая своей, вероятно, отчаянно болевшей задницей по твердому дереву сиденья. Бросив последний тоскливый взгляд на Молли, Себастьян подошел к своей жене и рывком поднял ее на ноги. Подошел Харлан с большим куском окровавленного мяса, размером с его ладонь.

Грудь Эстер.

Желудок Молли скрутило, и она закрыла глаза, не в силах выносить безумие, творящееся вокруг нее. С другой стороны стола Себастьян громко пукнул, и трое мужчин рассмеялись.

Молли по-прежнему держала глаза закрытыми.

- Что мне делать с ее грудью? - спросил Харлан.

- Положи ее мне на тарелку, - ответил его старший брат. - Я люблю немного сырого мяса. О боже, это дерьмо выглядит прекрасно, сынок. Из домашней птицы, несомненно, получается самое великолепное говно, не слишком твердое, не слишком мягкое, просто тающее во рту совершенство. А домашняя птица - это все, что вы, жалкие ублюдки, будете есть до конца своих коротких жизней. Это и фекалии, конечно.

Молли слышала, как Бетан стонала, когда ее муж, несомненно, испражнялся ей в рот.

Это было чересчур, абсурдный гротеск происходящего накрыл ее, и как героиня