Я помню его показания по делу. Отец у него был виноват в том, что он маленького роста, мамка в том, что он некрасивый, долг школы был сделать его отличником, а она не сделала… И, конечно же, главный виновник — государство: обязано было дать ему хорошую должность и много денег, но «прокинуло» в лучших его традициях. Короче, все виноваты, все обязаны, только не он сам. Депрессивный синдром, шизофрения.

— А ты этому говну руку жал!

— Противоядие вырабатываю.

У машины Олег замялся, придумывая, как бы потактичнее отговорить Людмилу ехать с ним на опасную встречу с Усманом. А Людмила вдруг сама пришла ему на помощь:

— Знаешь, Олег, ты не обижайся, но я с тобой к Усману не поеду. Он человек резкий, друзья его еще хуже, опасно. Я сейчас машину от библиотеки заберу и к тебе домой поеду, за Ленкой пригляжу, ужин сготовлю.

— Правильно, милая, езжай. Только по пути никуда не сворачивай. К Эсфири без меня не езди, мне ее реакцию на первые вопросы посмотреть важно.

Людмила подставила щеку для поцелуя и побежала к автобусной остановке. Олег достал из кармана начерченный Женей план, еще раз внимательно вгляделся.

«Бээмвушка» сиротливо стояла на прежнем месте, напротив библиотеки. Пролом в стене здания был затянут строительной сеткой и толстым полиэтиленом. Вид Людмиле не понравился. Она не стала заходить на работу — успеется еще.

Темно-зеленая машина ласково мяукнула Людмиле сигнализацией.

— Девочка моя, соскучилась здесь без меня, замерзла…

Включив зажигание, Людмила быстро осмотрела машину изнутри. Вроде бы ничего не пропало. Стрела обогрева подошла к норме, и мотор плавно завелся.

Ехать сейчас, в десять утра обратно на квартиру Олега? Это значит потерять несколько часов, которые могут решить чью-то судьбу. Людмила чувствовала, что именно теперь, а не сразу после гибели Ильи, начинают разворачиваться события. Непонятно, из-за чего произошла отсрочка, но Таню и Эсфирь пока серьезно не трясли.

«БМВ» въехала в центральную, старую часть города, свернула к высотному «цэковскому» дому. Эта башня, сама по себе неплохая, среди двухэтажных купеческих особняков смотрелась бетонной сваей на ромашковом поле. Зато с парковкой для автомобилей проблем не было, и подъезжать было удобно.

Людмила достала из сумки черный платок вологодских кружев, повязала на голову и вошла в дом. У нужной квартиры остановилась, оглянулась. Дверь стояла раскрытая настежь, на полу лестничной клетки валялись две сломанные гвоздики и мелкие ветки елок. Старушка в черном платке спустилась с верхнего этажа, прошла мимо Людмилы, оглянулась.

— Здравствуйте, вы к Валентине? Она на кладбище, Илюшу хоронит.

Людмила невнятно забормотала «да-да» и прошла вслед за старухой в квартиру. Охранник в камуфляжной форме на табуретке в прихожей оторвался от газеты, но на вошедших посмотрел без интереса.

Людмила была здесь только один раз — несколько лет назад, когда Егор увез Илью в деревню. В квартире мало что изменилось. Все та же роскошь, штучная мебель, заказной хрусталь светальников, диваны и кресла с гобеленами ручной работы. Картин только стало больше.

Людмила покосилась на накрытый для поминок стол в гостиной, на женщин в черном, тихо попивающих водку. В комнате Ильи никого не было. Сев с ногами на диван, Людмила накрылась пледом и загляделась на медленное колыхание разноцветных рыб в огромном аквариуме. Илья уже в земле лежит, а они плавают…

Что же такое творится вокруг? С чем связался племянник?.. И если Людмила правильно догадывается, тогда опасность угрожает буквально всем, и ей в том числе.

Вскоре послышались негромкий гул голосов, шарканье многих ног. Кто-то заглянул в комнату. Пора было выбираться в общую массу скорбящих.

Людмила вошла в гостиную. Гости рассаживались за столом. Среди приехавших было много людей, чьи лица часто мелькали на местном телевидении и в прессе.

Валентина Геннадьевна сидела во главе стола, спиной к окну. Лица на ней не было — белый обрюзгший овал, две точки глаз и бледная полоска сжатого рта.

Среди множества незнакомых лиц Людмила увидела растолстевшего Егора и несколько человек из центральной библиотеки.

Белой красивой куклой сидела за столом Эсфирь. Она, как и Валентина, никого вокруг себя не видела. Людмила слышала, как шушукались женщины о происшествии на кладбище: Эсфирь упала у гроба в обморок и после этого не сказала ни слова и ходит как автомат. Муж ее, кабанистого вида деляга, прикидывался, будто не понимает, почему его жена в ступоре. Он поставил перед ней стакан водки, и она каждые пять минут отпивала по глотку, полностью уйдя в себя. Людмила подошла к заведующей, поздоровалась с Геннадием. Тот спросил, где она и Елена пропадают. Людмила доложилась, что сейчас они живут у знакомого следователя, а у Елены тоже нервный срыв. Помолчав, добавила:

— Она призналась, от кого беременна.

Геннадий, больше занятый женой, чем проблемами ее сотрудниц, автоматически спросил:

— И от кого же?

— От Ильи. Он ее долго обхаживал, даже свой драгоценный порошок тратил — от алкоголя отучал.

Людмила говорила это для Эсфири, но та не отреагировала, так и сидела бледным истуканом. Зато заметно вздрогнул Геннадий.

— Какой порошок?

Людмила перевела взгляд с заведующей на ее мужа.

— Лечебный. Не обращайте внимания, это я заговорилась.

Эсфирь отпила водки, посмотрела на Людмилу и прошелестела:

— Мне плохо. Мне без него плохо.

Геннадий приобнял жену, что-то проговорил на ухо, и они встали из-за стола как раз в тот момент, когда все расселись. Через пять минут Геннадий увез жену. Эсфирь, уже одетая, заглянула в комнату, нашла взглядом Людмилу и показала знаком: позвони. Людмила согласно кивнула головой.

Гости наполняли рюмки, тарелки, разговоры стихли. На столе стояла поминальная еда, годная и для христиан, и для иудеев. Две женщины-распорядительницы деловито пересчитывали приборы и бокалы. Егор раз в пять минут опрокидывал в себя рюмку водки, не дожидаясь других. Валентина Геннадьевна сидела безмолвным памятником, не шевелясь.

Первым встал пожилой мужчина в сером костюме, произнес приличествующую случаю речь. Людмила, хоть и за рулем, от поминальной рюмки отказаться не могла.

Тосты следовали один за другим. Как всегда, говорили, что смерть забирает первыми самых лучших, кто-то вспоминал об ушедших родственниках и знакомых. Одноклассники Ильи клялись найти убийцу. В общем, обычные разговоры при необычной, болезненной ситуации.

Через час гости расположились более вольно, образовав «группы по интересам». Людмила постепенно передвигалась ближе к Валентине Геннадьевне. Егор поглядывал на родственницу, она опускала глаза, выражая сочувствие и неприязнь к нему одновременно, но на контакт не шла. Ей нужна была Валентина.