— Вы невероятный, — выпалила она. — Вам многого удалось добиться в жизни, причем без всякой поддержки со стороны и без образования!

— Ну, упрямства мне не занимать, — с улыбкой ответил он.

— Впечатляет.

— Спасибо! — Он придвинулся ближе к ней.

Ее снова накрыло волной желания. Она не узнавала себя. Ее влекло к нему с самой первой минуты, но то, что было раньше, казалось ерундой по сравнению с охватившим ее теперь жаром. Его откровения и завораживали, и ужасали ее одновременно. Наконец-то она поняла, почему Ксандер никого не подпускает к себе. Неужели он так и не сумеет выбраться из вечного калейдоскопа развлечений и случайных спутниц?

Судя по его вчерашним словам, он сам считал именно так. Но можно ли изменить его мнение?

«Джесс, даже не думай об этом!» — услышала она внутренний голос.

— Как ваш отец отнесся к вашему успеху? — спросила она, пытаясь выбраться на более твердую почву. — Наверное, он гордился вашими достижениями?

Ксандер хрипло хохотнул, и она вздрогнула от неожиданности.

— Вы что, издеваетесь? Да он не видел ни одной моей работы. Он считал, что живопись — напрасная трата времени. Как, впрочем, и я сам.

— Значит, вы так и не помирились с ним? Даже после того, как ушли из дому и пробили свою дорогу?

— Можно и так сказать. В последний раз, когда мы с ним виделись, он пожалел, что я родился на свет. Мол, если бы не я, моя мать была бы жива.

— Боже мой, Ксандер! Какой ужас!

Он пожал плечами, изображая хладнокровие и равнодушие. Джесс не отводила взгляда. Он отвернулся первым. Она не видела его лица.

— И все же он вас вырастил. Наверное, он по-своему заботился о вас, — тихо сказала она.

— Джесс, это было так давно, что сейчас я почти ни о чем не вспоминаю.

Она сразу поняла, что он лжет, — говорил он сдавленно и напряженно. Она положила руку ему на плечо, но он сбросил ее и поставил свою тарелку в корзину.

— Вам нужны интересные подробности о моей жизни, чтобы произвести впечатление на вашего редактора? — спросил он звенящим от презрения голосом.

Джесс поняла, что задела чувствительную струну, и поспешно покачала головой:

— Я хочу понять, что вами движет, чтобы получить полную картину и честно и беспристрастно представить вас как интересную личность.

— Разве я недостаточно интересен сам по себе? Для чего вам непременно нужно раскапывать мои самые пугающие, темные тайны?

— Конечно, вы интересны и сами по себе… — Глаза ее наполнились слезами; ей стало стыдно, когда он развернулся и она увидела у него на лице боль и разочарование. — Обещаю, об этом я писать не буду. Извините, что сунула нос не в свое дело. Я вовсе не любительница жареных фактов… Поверьте, мне вас искренне жаль.

— Напрасно! До сих пор я прекрасно обходился без вашей жалости.

Они молча смотрели друг на друга; потом Ксандер отвернулся и бросил взгляд на озеро.

После того как Джесс понемногу начала узнавать истинного Ксандера, ею овладело горячее желание так же, как и он, защищать и охранять то, о чем он никому не говорил. Ведь он раскрылся только перед ней… Она не понимала, что с ней творится. Перед приездом в Италию она дала себе слово, что не поддастся его обаянию. И что же? Она только и думает о том, как заслужить его доверие и сблизиться с ним, хотя он сам говорил, что не создан для долгих, серьезных отношений. Какой смысл в несбыточных мечтах?

Огорченная, Джесс ела с трудом, вскоре она поставила тарелку на плед. Еда была очень вкусной, но она не могла заставить себя проглотить ни кусочка; спазм сжимал ей горло.

— Что, уже наелись? — спросил он, кивая на ее тарелку.

— М-м-м… да. — Она обрадовалась, что в сумерках он не видит, как она покраснела.

Молча уложив в корзину остатки еды, он свернул плед и посмотрел на небо. Джесс не переставала украдкой коситься на него. Она могла думать только об одном: как бы дотронуться до его прекрасного мощного тела. Несмотря на данное себе слово держаться от него подальше, она ничего не могла с собой поделать. Ее тянуло к нему. Непреодолимо!

Повернувшись к ней, он поймал ее на месте преступления: она откровенно любовалась им.

— Извините, что сорвался. И не принимайте на свой счет. Просто я сегодня не в настроении, — признался он.

Его слова вывели Джесс из транса.

— Я прекрасно понимаю, почему вам не хочется рассказывать журналистам о своем прошлом. Вы пережили настоящий ад, — тихо произнесла она.

Он не спеша повернулся к ней, отряхнул руки и положил их на колени.

— Ну да, я не понаслышке знаю: среди ваших коллег попадаются такие, которые буквально землю носом роют, лишь бы раскопать что-нибудь жареное… Они спят и видят, как продадут сенсацию и подпишут ее своим именем.

— А вы можете рассказать какие-нибудь жареные факты из своей биографии? Поделитесь! Непременно воспользуюсь ими и сколочу себе состояние! — Джесс расплылась в озорной улыбке.

Он наградил ее удивленным взглядом, но не выдержал и рассмеялся:

— Вы первая! — Он наклонился, и их глаза оказались на одном уровне.

Джесс уже не улыбалась; ей трудно было справиться с собой, когда он оказался так близко. Ей снова показалось, что он вот-вот ее поцелует.

Его взгляд переместился с ее глаз на губы, и она затрепетала — так ей хотелось, чтобы он это сделал. Внутри у нее все кипело.

Как будто угадав ее отчаянное желание, он придвинулся ближе, не сводя с нее внимательного взгляда. Она задышала чаще; сердце забилось, как будто собиралось вырваться из груди. Его губы были так близко, что она чувствовала его дыхание. Джесс оцепенела, не смела шелохнуться, боясь, что едва он прикоснется к ней, и она растает, кинется ему на шею.

— Джесс, чего вы от меня хотите? — негромко спросил он, и его голос эхом отозвался во всем ее теле.

Закрыв глаза, она набрала в грудь воздуха. Да, она собиралась честно во всем признаться, но слова не шли с языка, как будто застряли в горле.

«Вперед, Джесс! Не будь трусихой и скажи ему все как есть».

— Я хочу прикасаться к вам, ласкать вас, — прошептала она. — Хочу узнать, какой вы на ощупь.

Открыв глаза, она увидела, что он по-прежнему пытливо смотрит на нее. В его лице не было и следа снисходительности, какую она ожидала увидеть, только понимание и одобрение.

— Действуйте! — Он немного отодвинулся; на нее как будто повеяло холодом. Он стянул рубашку через голову, обнажив великолепный торс.

Дрожа всем телом, Джесс смотрела на него во все глаза. Голова у нее шла кругом. Неужели он в самом деле только что позволил ей дотронуться до себя? Пусть это будет правдой!