Они были счастливы в своем логове на болоте. Кругом водилось много мелкой дичи, а под буреломом было тепло. Они редко уходили охотиться за пределы болота. С дальних равнин и с пустынных вершин до них порой долетал клич волчьей стаи, бегущей по следам крупной дичи, но теперь эти звуки не вызывали в них трепетного желания присоединиться к погоне.

И вот наступила ночь, когда взошедшая над горизонтом белая луна оказалась окруженной красным ободком. Это сулило холода, жестокие холода. Страшные эпидемии всегда приходили в дни самых больших холодов, и чем ниже опускалась температура, тем губительнее бывало действие болезни. В продолжение ночи становилось все холоднее, мороз все глубже проникал в логовище под буреломом, заставляя Казана и Серую Волчицу теснее прижиматься друг к другу.

Солнце взошло около восьми часов. Когда Казан и его слепая подруга покинули свое убежище, было пятьдесят градусов ниже нуля. То и дело, словно пистолетные выстрелы, раздавался треск промерзшей древесины. Куропатки в густом ельнике нахохлились, превратившись в комочки из перьев. Зайцы запрятались глубоко под снег или укрылись под самыми недоступными буреломами. Казану и Серой Волчице мало попадалось свежих следов, и после часа бесплодных поисков они вернулись к логовищу. Казан, по собачьей своей привычке, несколько дней назад закопал недоеденного зайца; теперь они вытащили его из-под снега и подкрепились мороженым мясом.

К концу дня стало еще холоднее, ночь наступила безоблачная, со светлой луной и яркими, сверкающими звездами. Температура упала еще на десять градусов, и жизнь замерла. В такие ночи никто не попадался в капканы, потому что даже звери с теплой шкурой — норка, горностай, рысь — лежали, свернувшись, по своим логовам.

Голод был еще не настолько силен, чтобы выгнать Казана и Серую Волчицу из-под бурелома. Но на следующий день, хотя мороз не упал, Казан отправился на поиски пищи, оставив Серую Волчицу в логове. Ведь Казан был на три четверти собакой и потому переносил голод хуже, чем его подруга — волчица, самой природой приспособленная к длительным лишениям. При обычной температуре она могла бы недели две обходиться без пищи, а при шестидесяти градусах ниже нуля продержалась бы неделю, а то и дней десять. Прошло всего тридцать часов с тех пор, как они в последний раз подкрепились мороженым зайцем, и ей было не так уж плохо лежать в укромном местечке. А Казан сильно проголодался. Он отправился на охоту — в ту сторону, где они видели горевшую хижину. Он обнюхивал по дороге каждый бурелом, обследовал все чащи. Но выпал свежий снег. На всем пути Казан только раз встретил след горностая, потом под поваленным деревом почуял свежий запах зайца, но до него было так же трудно добраться, как до куропаток, замерших на ветвях деревьев. Целый час Казан копал снег и грыз древесину, но потом все же отказался от попытки добраться до зайца. После трехчасовой безуспешной охоты Казан вернулся к Серой Волчице. Он очень устал. В то время как Серая Волчица, наученная инстинктом своих диких предков, сберегла энергию, Казан растратил запасы своих сил, и чувство голода только возросло.

Ночью луна взошла светлая и яркая, как и накануне. Казан снова вышел на охоту. Он попытался убедить Серую Волчицу пойти с ним вместе; он скулил, дважды возвращался за ней, но Серая Волчица прижала уши и отказалась двигаться с места. Температура упала теперь до шестидесяти пяти или семидесяти градусов, к тому же с севера подул ветер. В такую ночь человек и часа не смог бы просуществовать вне дома. К полуночи Казан вернулся в логовище. Ветер усилился; он то печально завывал над болотами, то проносился яростными вихрями, то вдруг на мгновение замирал. Великая тундра, раскинувшаяся между полосой леса и ледяной Арктикой, посылала первые предупреждения. С наступлением утра налетевший с севера буран разразился с бешеной силой. Серая Волчица и Казан лежали, тесно прижавшись друг к другу, и дрожали, прислушиваясь к дикому реву над буреломом. Один раз Казан высунул было голову и плечи из-под своего укрытия, но буран тут же загнал его назад. Все живое попряталось, каждый — в соответствии со своим инстинктом и привычками. Пушистые норки и горностаи оказались в наилучшем положении: в дни охоты они не забывали делать запасы. Волки и лисы отыскивали буреломы и пещеры. Крылатые существа спрятались в сугробах или в густом ельнике — все, кроме сов, которым не страшен никакой мороз, потому что они на девять десятых состоят из перьев.

Больше всего бедствий принес буран копытным. Ни олень, ни лось не могут заползать под бурелом или протиснуться в расщелину меж скал. Им остается только лечь под сугроб и ждать, когда снег укроет их своим спасительным одеялом. Но в таком положении они не могут находиться долго — им надо добывать себе пищу. Лось должен есть восемнадцать часов в сутки, чтобы продержаться в зимние холода. Его вместительный желудок требует большого количества пищи, ему приходится без устали щипать верхушки кустов, чтобы собрать два или три бушеля корма, которые составляют его суточный рацион. Приблизительно столько же нужно и оленю.

Буран продолжался весь тот день, и весь следующий, и еще один день — всего три дня и три ночи. На третьи сутки повалил густой снег, который покрыл землю на два фута и намел сугробы футов в восемь — десять глубиной. Индейцы называют такой снег «тяжелым»— под его свинцовым покровом зайцы и куропатки гибли тысячами.

На четвертый день после начала бурана Казан и Серая Волчица рискнули выйти из своего убежища. Ветер утих, и снегопад прекратился. Весь мир лежал под нетронутым снежным покровом. Было очень холодно.

Оспа принесла страшные бедствия людям. А теперь настали ужасные дни и для диких обитателей леса — дни голода и смерти.

Казан и Серая Волчица уже сто сорок часов пробыли без еды. У Волчицы это вызывало все растущую слабость, а Казан был близок к голодной смерти. От шестидневного поста животы у них втянулись, бока запали. Покрасневшие глаза Казана превратились в узенькие щелочки, и ему больно было смотреть на дневной свет, когда он наконец выбрался из-под бурелома.

На этот раз Серая Волчица вышла на твердый снег вместе с Казаном, Полные надежд, они жадно приступили к охоте, хотя мороз был по-прежнему жестокий. Они обошли край бурелома, где прежде всегда водились зайцы. Но теперь здесь не было ни следов, ни запахов.

Они долго кружили по болоту, но им удалось обнаружить только белую сову, примостившуюся на суку ели. Они дошли до выжженного участка и повернули назад, продолжая поиски на другой, возвышенной стороне болота. Они взобрались на холм и с вершины оглядели пустынный, лишенный жизни мир. Серая Волчица непрестанно нюхала воздух, но никаких сигналов Казану не подавала. После подъема Казан тяжело дышал, силы его были на исходе. На обратном пути он даже споткнулся о какой-то пень, через который не сумел перепрыгнуть. Еще более голодные и ослабевшие вернулись они к себе под бурелом.

Наступила ясная, сверкающая звездами ночь. Казан и Серая Волчица снова попытались охотиться на болоте. Никто не вылезал на холод, только еще один зверь отважился выйти на охоту — лиса, но инстинкт подсказал им, что преследовать ее бесполезно.