Напившись и умяв несколько горстей собачьего корма, пес крепко заснул, разбросав лапы.

– Хочешь взять его с собой? – спросила Морин.

– Зачем? – Быков пожал плечами. – Он привык жить здесь и вряд ли захочет покинуть прах хозяина. Оставим ему корм, а сами пойдем дальше. Собирай вещи.

Но стоило им отойти на десяток шагов, как кокер догнал их и деловито затрусил рядом, поглядывая на людей с таким видом, будто ожидал от них похвалы. Пришлось вернуться за кормом. Увидев пакет в руках Морин, пес одобрительно гавкнул.

– Как мы его назовем? – спросила она.

– Может быть, это она? – предположил Быков.

– Полагаешь, я не знаю, с представителем какого пола имею дело? Да это первое, на что я обратила внимание!

– Да? А я на породу…

Это признание вызвало на лице Морин саркастическую улыбку.

Перебрав несколько вариантов, она остановила выбор на кличке Бадди. Быков одобрил. Это было все равно что Дружок по-русски. Самое подходящее имя для четвероногого друга.

Несмотря на слабость, Бадди ни разу не остановился, пока люди не сделали привал. Вечером он с аппетитом похрустел косточками птицы, зажаренной Быковым, а потом уснул. Но сон пса был чуток.

Ночью Быкова разбудило глухое ворчание собаки. Выглянув из палатки с копьем в руке, он увидел, что кокер тихо рычит, глядя куда-то вверх. Только спустя некоторое время выяснилась причина его тревожного поведения. В воздухе бесшумно носились черные тени летучих мышей. Это они встревожили Бадди. Быков вспомнил рассказы о нетопырях-вампирах, сосущих кровь у животных и людей. Он знал, что это полная ерунда, но поспешно юркнул в палатку.

– Теперь у нас есть надежный охранник, – сообщил Быков Морин, укладываясь на свое место.

– Тогда самое время расслабиться, – заявила она и легла на него сверху.

Тут-то и произошло то, чего так опасался Быков. Но страшно ему не было. Совсем даже наоборот.

Во время дневного перехода Бадди вел себя так, словно всю жизнь путешествовал с Быковым и Морин. Пес охотно выполнял их команды, не путался под ногами, не забегал далеко вперед, был бодр, весел и очень дружелюбен. Трагедия на плато не оставила заметного отпечатка на его характере. Бадди не ушел от палатки не потому, что не мог покинуть останки хозяина, а по той простой причине, что не знал, куда идти. С появлением людей проблема разрешилась. Они стали его новыми хозяевами. Бадди принял это как данность, а прошлое вычеркнул из памяти. И было бы глупо винить его за это.

Пока Быков и Морин обсуждали поведение пса и другие темы, растительность закончилась, сменившись каменистой равниной, идущей под уклон. Долгое время на пути не попадалось ничего, кроме кустов, и путешественники уже начали подумывать, что останутся без обеда, когда, поднявшись на кряж, увидели стаю огромных птиц.

– Страусы! – воскликнула Морин.

– Нанду, – уточнил Быков, выросший на романах о путешествиях и приключениях в дальних странах. – Они мельче, и оперение у них серое, а не черно-белое. – Покопавшись в памяти, он добавил: – Кажется, на ногах у нанду не по два пальца, как у страуса, а по три.

– Но есть-то их можно?

– Запросто. Только вряд ли они согласились бы с этим утверждением.

Нанду, элегантные и важные, прохаживались по равнине с неторопливостью коров, уверенных в своей неприкосновенности для людей. Когда Быков, держащий копье, попытался подойти ближе, птицы подняли головы и подозрительно посмотрели на крадущегося человека. Длинные шеи придавали нанду надменный вид, но большие глаза смотрели с мягким укором, мол, что ты делаешь? Неужели собираешься убить одного из нас? И не стыдно?

Чувствуя себя довольно глупо, Быков сделал еще несколько шагов. Самый крупный нанду – наверняка самец – раскрыл крылья и несколько раз взмахнул ими, выпятив грудь. Самки сгрудились возле него. Бадди прижался к ногам Быкова и тявкнул.

Это послужило сигналом для стаи. Высоко вскидывая ноги, нанду отбежали на сто метров и снова остановились, дружно уставившись на нахальных существ, посмевших потревожить их покой.

Так повторялось несколько раз, пока птицам не надоела эта суета. Громко топая, они в последний раз сорвались с места и вскоре скрылись из виду.

– Ты их нарочно спугнул, Дима! – крикнула Морин обвиняющим тоном. – Жалко стало, да?

В эту минуту она была неприятна Быкову и он пожалел о том, что произошло между ними ночью.

– Не говори глупостей, Морин, – ответил он раздраженно. – Да, мне жалко любое живое существо, но в первую очередь я думаю о нас.

– Хотела бы я тебе верить!

– Ах, ты мне не веришь?

Но благодаря Бадди конфликт так и не разгорелся. Отбежав к сухим зарослям, похожим на кости, торчащие из земли, кокер требовательно залаял, призывая людей к себе. Сначала они его не поняли, но пес надрывался до тех пор, пока Быков и Морин не приблизились к нему. Оказывается, Бадди нашел гнездо нанду – круглую, тщательно утоптанную площадку диаметром около метра, присыпанную сухой травой и листьями. На этой подстилке лежало ровно двадцать большущих белых яиц, каждое сантиметров пятнадцать в длину. Чуть поодаль, с краю гнезда, прямо на голой земле лежало еще одно яйцо.

– Его снесли последним, – сказала Морин, удерживая Бадди, которому не терпелось прокусить скорлупу.

– Ошибаешься, – возразил Быков с чувством легкого превосходства.

– Почему тогда оно не в гнезде?

– Его выкатил самец, прежде чем начал высиживать остальные.

– Самец? – удивилась Морин.

– Да, они у нанду несут за все ответственность, – подтвердил Быков. – В точности как у людей. Так вот, прежде чем сесть на яйца, нанду откладывает одно яйцо в сторону. Так он делает запас еды для будущих птенцов. Как только они вылупятся, отец ударом ноги разбивает это яйцо и его содержимое разливается по земле.

– И как они это съедают?

– Не сразу. Через неделю на месте разбитого яйца заводятся черви. Их-то и клюют новорожденные.

– Вот что удивительно, – задумчиво произнесла Морин. – Раньше одно упоминание о червях сразу отбило бы у меня аппетит. А теперь наоборот. Они мясистые?

– Понятия не имею, – ответил Быков, улыбаясь. – Поэтому предлагаю не червей разводить, а яйцами подкрепиться. Уверен, они ничем не хуже куриных.

– Как же мы их приготовим? Ни сковородки, чтобы поджарить, ни кастрюли, чтобы сварить.

– Мы их испечем. Топлива у нас хватит.

Быков указал на сухие стебли, шелестящие и похрустывающие на ветру. Очень скоро на равнине запылал огонь, а полчаса спустя трое путешественников жевали дымящиеся яйца и хранили при этом молчание, чтобы не прикусить случайно язык.