Хотелось ли мне, чтобы он меня поцеловал? Наверное.

Собиралась ли я признаваться в этом хотя бы самой себе? Ни при каких условиях! Сама вероятность возникновения симпатии к Ключевскому казалась мне недопустимым проявлением слабости и вообще несусветной глупостью.

Смущённый смешок вырвался сам собой.

— О каких проблемах речь? — с беззаботной улыбкой поинтересовалась я, пытаясь перевести всё в шутку. — В классическом сценарии «Напоить и соблазнить» их может быть только две. Первое — уже не проблема, а второе — вообще не проблема. В смысле, со мной это не сработает. Я себя контролирую.

Ключевский усмехнулся, покачав головой, явно оценив моё чувство юмора.

— Однажды ты нарвёшься и даже не вспомнишь про контроль.

— Потому что легко пьянею?

— Потому что совсем врать не умеешь.

Утверждение спорное, но переубеждать его я не стала. Пусть думает как ему угодно.

Игорь ещё какое-то время рассматривал меня, да так пристально, что я почти уверовала в то, что он таки попытается меня поцеловать — уж больно активно плясали черти в его глазах. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Этим, собственно, и пугало. Казалось, стоит ему проявить чуть больше настойчивости — и я… поддамся любому его желанию.

Чтобы немного отрезвить себя, даже стала представлять, как в случае чего залеплю ему пощёчину, изобразив попранную невинность. Но поцелуя так и не случилось. Вместо этого он отстранился, возвращаясь в прежнюю позу, и совершенно серьёзным тоном спросил:

— Знаешь, в чём твоя беда?

— Нет, — слегка растерялась от резкой смены направления его мыслей. — Но чувствую, что сейчас узнаю.

— Ты пытаешься играть во взрослые игры, будучи совершенно неготовой к ним.

— А ты, следовательно, решил заняться моим просвещением?

Изогнула бровь, приподнимаясь на локтях.

— Олесь, — вздохнул Игорь. — Можно сколько угодно делать вид, что ничего не происходит, но от себя не убежишь.

— Ты хотел сказать, от тебя? — продолжала стервозить.

Вместо ответа он просто покачал головой и... упал рядом, увлекая меня следом. Так мы и пролежали с ним до самого закрытия парка, рассматривая небо и думая каждый о своём. Я всеми силами старалась не злиться… на себя, на него, на ситуацию, на дурман в голове, что никак не желал рассеиваться. Если честно, такое происходило со мной впервые. Вот так, чтобы тело отказывалось слушаться, а мозг превращался в тягучий кисель. Нет, в моей жизни и до этого случались романы, флирт и прочая розовая чепуха, о которой наивные девочки мечтают едва ли не с пелёнок, но… ни с одним из моих кавалеров я не испытывала ничего подобного.

Поэтому, собрав всю волю в кулак, решилась на вопрос, который тревожил меня ещё с момента его звонка:

— Что у тебя сегодня случилось, раз тебе вдруг понадобилась я?

— А у тебя? — легко отзеркалил вопрос Ключевский. Сейчас, развалившись на траве, он всё больше походил на мартовского кота.

— Я первая спросила! — возмутилась совсем по-детски.

— Разве это имеет хоть какое-то значение?

Показательно закатила глаза, его философский настрой начинал раздражать.

Смешно: встреча с Игорем помогла заполучить желаемое, и я почти забыла о событиях сегодняшнего утра, но один-единственный вопрос, который я сама же и задала, всколыхнул болезненное ощущение ненужности.

Наверное, что-то такое промелькнуло у меня на лице, потому что его пальцы неожиданно коснулись моей ладони, совсем невесомо, еле ощутимо.

— Говорят, если высказаться, станет легче, — попытался приободрить Ключевский.

— Вот и показал бы на личном примере, — пробурчала, но, так и не получив никакой реакции на эту реплику, неожиданно для самой себя продолжила:

— Просто сегодня день такой… когда невольно вспоминается то, чего никогда не было и не будет.

— Да, — согласился он, — день сегодня действительно паршивый.

***

Наша поездка за город оставила после себя странный привкус недосказанности. Вроде как каждый добился желаемого — сбежать от паршивости сегодняшнего дня. С другой стороны, меня не покидало ощущение, что за пару часов нашего «неформального» общения мы с Игорем перешагнули некую черту, пересекать которую нам не следовало ни при каком раскладе. 

Лишь прощаясь со мной у студенческой обители, Ключевский поймал меня за руку, притянув к себе. Его ладонь огладила мою скулу. И это смутило меня окончательно.

— Ты мне нравишься, — без особой радости в голосе заметил он.

Закусив губы, я предупреждающе посмотрела на него.

— Не надо.

— Да-да, — поморщился Игорь, — никаких служебных романов. Помню я, — и тягостно вздохнул он. — Только не ври, что не думала об этом.

— Дело не только в этом. Просто… я не ищу отношений.

Сказала, не подумав, и тут же испугалась, но Ключевский молчал, с непониманием глядя на меня. В этот момент до меня дошло. Господи, какая же дура! Это же нужно было умудриться ляпнуть такое! Конечно же, никто и не думал предлагать мне никаких «отношений». Вдруг стало горько, и далеко не от собственной глупости. Попыталась вырвать свою руку, но он не дал, пришлось прошипеть:

— Пусть я сегодня не на шпильках, но пнуть могу не менее болезненно.

— Олесь, — поморщился он. — Ты всё не так поняла.

— Сомневаюсь, — мрачно заметила я и с нажимом потребовала: — Отпусти!

Ключевский немного помедлил, но пальцы всё-таки разжал. Наградив его презрительным взглядом, я отвернулась и гордым шагом направилась к своей общаге, мысленно проклиная всё на этом свете.

***

В понедельник Регина Евгеньевна сменила гнев на милость и царским решением оставила меня в офисе, завалив работой. Справедливости ради стоит отметить, что в авральном режиме трудился весь офис, поскольку до выхода продукции «Ассоли» на рынок оставалось всего ничего. Объёмы трудовых задач, поставленных перед персоналом, росли в геометрической прогрессии, и даже мы, скромные практиканты, выползали на улицу значительно позже официального окончания рабочего дня.

В среду, улучив пятнадцать минут на обед, мы сидели с Никой на офисной кухне и налегали на кофе с печеньками, коих здесь всегда было в достатке. Она о чём-то не умолкая щебетала у меня над ухом, а я, сдерживая раздражение, перебирала в голове миллион заданий, так щедро возложенных на мои плечи Региной. Сейчас мы активно готовились к презентации, которая должна была положить начало следующему жизненному этапу компании. Поэтому последние дни мы с Никой проводили на телефонах, обзванивая сотни номеров по выданным нам спискам, из-за чего общение с людьми больше не казалось мне чем-то приятным. Однако Нику это не останавливало, и она продолжала грузить меня тонной бесполезной информации.