Видимо, он только что принял ванну. Его широкие плечи были мокрыми и блестели. Волосы на груди росли в виде мыска. Взгляд Анноры медленно опустился ниже. Его живот был плоским и упругим. Аннора часто-часто заморгала и посмотрела на его длинные, красивой формы, ноги. От совершенства Лавенжанса у нее захватило дух.

Затем Анноре стало жарко. После этого потрясение и возбуждение сменились смущением и изумлением. Аннора не сразу поняла, что сбило ее с толку. Только через минуту она поняла, что стройные ноги Рольфа были покрыты редкими волосками – рыжими волосками. Когда до нее дошло, что значит эта небольшая, но важная деталь, она изумленно округлила глаза. Забыв про стыд, она посмотрела прямо на его пах. Эта часть великолепного тела Рольфа Лавенжанса была также весьма внушительна, но не размеры его мужского достоинства испугали и встревожили Аннору, а рыжие волосы на его теле. Аннора нисколько не сомневалась, что у темноволосых мужчин не бывает рыжих волос на теле.

А это значит, что мастер Лавенжанс – совсем не тот человек, за которого себя выдает.

– Кто вы? – тихо проговорила Аннора хриплым от волнения голосом.

И внезапно ей пришло в голову, что она не станет дожидаться ответа. Этот человек лгал всем вокруг. И самое главное, что было обиднее всего, – он лгал Анноре. Она решительно повернулась к двери, собираясь поскорее сбежать, но не успела уйти – Лавенжанс молниеносно закрыл дверь на защелку. Широко раскрытыми глазами Аннора удивленно уставилась на Рольфа, словно увидела его в первый раз. Оказывается, она совсем не знала человека, которому собиралась довериться. Неужели она попала в беду и от него сейчас исходит опасность? Где были ее предчувствия? Как получилось, что она не почувствовала до этого никакого подвоха? Абсолютно нагой мужчина, удерживающий девушку у себя в комнате, действительно представлял опасность.

Увидев страх у нее в глазах, Джеймс был раздосадован. Он не хотел напугать Аннору – девушка и без того многого натерпелась за свою жизнь. Но как бы то ни было, нельзя было позволить ей сейчас уйти.

Джеймс схватил Аннору за руку и подвел к своей постели. Он пребывал в замешательстве. Он находился на грани разоблачения, но не мог полностью доверить свою тайну Анноре. Сердце ему подсказывало, что ей можно доверять, но он не мог полагаться на одно свое сердце в таких вещах, как вопросы жизни и смерти. Он вынужден быть осторожным. Сейчас Джеймсу непременно придется сказать правду. Но прежде чем девушка покинет его комнату, сначала нужно убедиться в том, что Аннора стала его союзником.

– Я – сэр Джеймс Драммонд, – сказал он. Джеймс не удивился, когда при этих словах она побледнела. Он знал, что небылицы, которые рассказывали о нем, становились год от года все более страшными и невероятными. Людская молва превратила его в настоящее чудовище.

– Тот самый человек, который убил свою жену? – ахнула Аннора. Ее взгляд сам собой упал на дверь, которая показалась ей единственным путем к спасению.

– Я не убивал Мэри, – резко ответил Джеймс.

Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Голословными заявлениями о своей невиновности ему не удастся переманить Аннору на свою сторону. Ему было невыносимо в очередной раз слышать о том, что его объявляют женоубийцей. А слышать эти жестокие слова от Анноры и видеть, что она готова бежать от него как от чумы, было тяжелее вдвойне.

– Но вас обвинили в этом преступлении, – осторожно проговорила она, – а значит, для этого имелись основания. Наверняка нашли доказательства, подтверждающие вашу вину.

Аннора отдавала себе отчет в том, что тем не менее она не может в это поверить. Хотя, выдавая себя за другого человека, Джеймс лгал всем и вводил в заблуждение, у нее было предчувствие, что ей незачем его бояться. Аннора начала успокаиваться. Невозможно было даже представить, что этот человек способен убить свою жену. Может быть, его и впрямь осудили незаслуженно?

– Доннел Маккей позаботился о том, чтобы в убийстве Мэри заподозрили и обвинили меня, – объяснил Джеймс. – Я пока не знаю точно, как это ему удалось, но собираюсь выяснить.

Аннора присела на краешек кровати и попыталась все хорошенько обдумать. В голове у нее вертелись тысячи вопросов, и она не знала, какой из них задать Джеймсу в первую очередь. Ей по-прежнему было обидно, что он лгал ей все это время, но она начала понимать, почему он так поступил. На нем лежало тяжкое обвинение. Джеймс был объявлен преступником, скрывающимся от правосудия, а это означало, что любой, кто его встретит, имел полное право его убить. В какой-то степени он был живой мертвец, ожидающий своего конца.

– Кому еще известно о том, кто вы такой на самом деле? – спросила Аннора, сама удивляясь своему вопросу.

– Большой Марте. Она много лет знала меня, и моя маскировка не смогла ввести ее в заблуждение. По-моему, она сразу же меня узнала.

Пока Аннора раздумывала над его словами, Джеймс изучал ее лицо. У нее в глазах больше не было страха. Джеймс заметил, что ее потрясение прошло. В его взгляде промелькнула обида, которая была вполне объяснима. На месте Анноры Джеймс чувствовал бы то же самое, если бы узнал, что все это время она водила его за нос. Возможно, Аннора думает сейчас, что обманом было все, что он ей говорил и что делал. Джеймсу не хотелось, чтобы Аннора так считала.

– И все это время она молчала? Никому не рассказала о вас? – удивилась Аннора, хотя в душе она всегда подозревала, что больше всего на свете Большая Марта хочет, чтобы Доннела и его приспешников выдворили из Данкрейга.

– Да, она молчала. Большая Марта будет хранить мою тайну. – Джеймс медленно приблизился к Анноре и сел рядом с ней. Он обрадовался, что она при этом не бросилась к выходу, даже не сдвинулась с места. – Большая Марта знает, что я ни в чем не виноват.

– Видите ли, я тоже верю в вашу невиновность, тем не менее я сомневаюсь, что поступаю правильно. – Когда Джеймс обнял Аннору за плечи и привлек к себе, она замерла на секунду, но не возражала. – По-моему, вы не смогли бы причинить зло Мэри или любой другой женщине, поэтому маловероятно, что вы ее убили. Однако мне непонятно, как мог Доннел состряпать против вас обвинения и завладеть вашей собственностью. – Аннора подняла на него глаза. – И даже отнять у вас Мегги.

– Да, он выдает Мегги за свою дочь. Хотя вряд ли девочка помнит меня.

– А мне кажется, что каким-то недостижимым образом она вас запомнила. Мегги настаивает, что Доннел – не ее отец. Говорит, что ее папа был веселым и улыбчивым и любил ее. Доннел ведет себя с ней совсем по-другому.

Джеймс кивнул:

– Я тоже слышал, как она это говорила.

– Вы собираетесь увезти отсюда Мегги?

– Нет, я хочу заявить на нее свои права. На нее и на Данкрейг. Я совершил побег из Данкрейга для того, чтобы сохранить себе жизнь. Трудно назвать жизнью эти годы, которые я провел, скрываясь от людей. Когда в этом году наступила весна, я вышел из пещеры, где зимовал, и решил, что больше не стану прятаться.