— Лев Иванович, здесь он, похоже.

— Почему? — удивился Гуров.

— Самогончиком и водочкой оттуда подванивает, — пояснил Суворов. — А сейчас тепло — может, он там у себя лежак летний устроил и сейчас сидит тихо, как мышь. Да вы не беспокойтесь, даже если его тут нет, мы его у дружков найдем. Бежать ему особо некуда.

— А где Вероника?! Неужели тоже здесь? — выкрикнула Крайнова, брезгливо указывая на сарай.

Вдруг оттуда донесся какой-то шорох, и Суворов решительно стукнул в дверь сарая:

— Геннадий! Выходи давай! Мы знаем, что ты здесь…

— Геннадий, не дури, открывай! — присоединился к нему Гуров.

— Иваныч, ты, что ли? — послышался вдруг голос из глубины сарая.

— Я, я, открывай! — откликнулся участковый. — Не бойся, ничего с тобой не будет.

Дверь заскрипела, и из нее осторожно выглянула косматая голова Генки. Посмотрев на Суворова и переведя взгляд на Гурова, он сделал было попытку снова скрыться внутри, но Суворов рывком распахнул дверь:

— Гена, хватит уже здесь представление устраивать! Говори давай, где девчонку видел? Важный это вопрос…

Гуров решительно отодвинул в сторону Наталью Николаевну и вклинился в разговор:

— Если информация точная, денег дам!

В настроении Генки сразу произошли разительные перемены. Он вдруг преисполнился к Гурову огромным уважением и, обращаясь только к нему, лебезя заговорил:

— Так ведь, это… Иваныч вчера говорил — мол, девчонка пропала. И приметы, значит… это… сказал. А я, это, сегодня иду, значит… А там мелькнула как раз вот в такой майке, как он, значит… говорил.

— Где мелькнула? — почти ласково спросил полковник.

— Так это… вон, где магазин у нас, и улица, как ее… Почтовая — вот там. По-моему, там…

Гуров перевел взгляд на участкового.

— Это недалеко, почти в центре села, — пояснил Суворов.

— И все? Просто мелькнула, и все? — уточнял Гуров.

— Ну да… А я, это…

— Сразу пошел добывать за информацию деньги, — ответил за Генку участковый. — И главное, я ведь не говорил, в каком именно коттедже пропала девчонка. Откуда эти алкаши все знают — удивляться приходится!

— Где Вероника? Где вы ее видели? — удивительно спокойно спросила Наталья, заслоненная от алкаша двумя крепкими спинами Гурова и Суворова.

— Он ее просто видел, — не оборачиваясь, ответил Лев. — Надо искать. Она здесь, Владимир Иваныч, в селе… Если, конечно, он не обознался.

— Да какое обознался! — видимо, опасаясь, что ему не заплатят, тут же запротестовал Генка. — Была такая девчонка, к вечеру дело было уже… Солнце скрылось, далековато, правда, было, но она это, точно!

— Одна была? — спросил полковник.

— Да вроде одна, быстро так шла куда-то.

Гуров понял, что от Генки больше ничего особо путевого не добьешься. Он вытащил из кармана сто рублей и протянул алкашу. Тот сначала хотел возмутиться — почему так мало, а потом, взяв купюру, развел руками — мол, сам понимает, что его информация больше и не стоит. Гуров и Суворов развернулись и жестами показали Крайновой, что нужно уходить. А Генка Шабалин зачем-то перекрестился и осторожно заполз обратно в свой сарай.

Подойдя к машине, Гуров попросил Крайнову присесть на пассажирское сиденье, а сам обратился к участковому:

— Владимир Иванович, а не знаешь ты в селе некоего пацана по имени Вова? Ну в диапазоне от семнадцати до двадцати лет?

— Лев Иванович, если вы в том смысле, кто мог бы это все провернуть, то… Пожалуй, кандидатура такая у меня есть, — подумав, ответил Суворов.

— Поехали! — коротко бросил Лев, открывая водительскую дверцу.

Владимир Матюнин оказался обычным парнем девятнадцати лет. Вернее, не совсем — если бы на месте Гурова была женщина, она с уверенностью бы охарактеризовала его как «симпатичного мальчика». Русоволосый Вова был хорошо сложен, роста был высокого и внешне напоминал юного Бреда Питта. Гуров понял, почему именно его имел в виду участковый — наверняка такой парень пользовался успехом у девчонок.

Матюнин встретил их на пороге своего дома в телефонных наушниках, при этом он что-то набивал пальцем по экрану — скорее всего, писал эсэмэску. Наталье Николаевне было строго-настрого указано сидеть в своей машине и ожидать вестей — несмотря на ее настойчивые попытки пойти вместе с обоими полицейскими на квартиру к подозреваемому. Впрочем, Гурову вскоре пришла еще одна идея — он отправил Крайнову обратно в коттеджный поселок с поручением заехать к соседям Рокотовым и привезти в село Виталика для опознания.

— Вова, дело к тебе есть, — сказал Суворов и тут же проворно зашел за спину Матюнину, исчезая внутри дома.

Вскоре на пороге показалась встревоженная женщина лет сорока — видимо, мать. Гуров подтолкнул парня внутрь дома и быстро спросил:

— Вероника у тебя?

— Какая Вероника? — Вова вынул наушники из ушей.

— Крайнова.

— Никакой Вероники Крайновой я не знаю. Вы кто? — недоумевающе спросил парень.

Суворов тем временем быстро шарил взглядом по комнатам, сопровождаемый ошалевшей матерью.

— Давайте пройдем хотя бы на кухню, — предложил Лев.

Парень пожал плечами. Мать, не сводя настороженного взгляда с обоих полицейских, проследовала за ними. В следующие пять минут выяснилось, что Вова вчера выходил из дома только днем, и то отсутствовал недолго — по его словам, встречался с друзьями. Ночевал дома, а сегодня утром отлучился в магазин, и все. Работал он неподалеку в конторе по изготовлению пластиковых окон, где отвечал за работу с клиентами, чем очень гордился. Вчера и сегодня у него были выходные. На вопрос, есть ли у него подруга, Вова, опять же с гордостью, ответил, что есть, но посетовал на то, что встречаются они нечасто, поскольку у обоих «родители дома». При этих словах он покосился на мать, а та, укоризненно взглянув на сына, смущенно отвернулась и воскликнула:

— Да никакой Вероники у него в помине не было! Девчонки были, да. И не одна… Ну что тут поделаешь — молодежь!

К этому моменту подоспела Крайнова и привезла с собой Виталика Рокотова. Гуров разглядел также на заднем плане белокурую голову Алевтины — видимо, она не слишком доверяла Наталье, а может быть, волновалась за сына, или ей просто нечего было делать…

Виталик прошел на кухню и, оглядев с ног до головы Вову Матюнина, пожал плечами:

— Нет, это не он. Совсем не он. Я видел, конечно, его мельком, но… Тот брюнет, а этот…

— А он блондин у меня! — с готовностью подхватила мать Матюнина, почувствовав, что дело близится к тому, что с ее чада будут сняты все подозрения.

Гуров, в принципе, уже в начале разговора с Вовой нюхом опытного оперативника понял, что он Вова — да не тот. Следовательно, или что-то темнит алкаш, или Суворов просто не знает настоящего Вову. И в общем-то, конечно, вероятностей для первого варианта было больше. Теперь нужно извиняться, прощаться и продолжать расследование.