12. Флигель-адъютант полковник Мордвинов{57}.

Офицеры Конвоя Его Величества, Собственного ж. – дорожного полка, Сводного Его Величества полка и, кроме того, обычный небольшой состав чиновников Министерства Двора, нижних чинов и прислуги.

От Царского сначала отошел Свитский поезд, а затем через час Собственный Его Величества поезд.

Нам предстояло ехать по Николаевской ж. – дороге до Лихославля, затем на Вязьму, Смоленск, Оршу и Могилев.

Мы ехали, как я сказал, в постоянном нашем составе, и я давно привык к моим сослуживцам, находясь с ними в добрых отношениях; жизнь в Ставке любил, а тем не менее, с большой тревогой оставлял на этот раз родной город.

Я уезжал неспокойно, да и все были в таком же состоянии.

Предполагали, однако, что поездка в Ставку на этот раз продолжится несколько дней и к 1-му марта Его Величество вернется в Царское.

Весь путь наш прошел совершенно обычным порядком; всюду было спокойно: в городах Царские поезда встречались местным начальством.

Станции были пустынны, так как проезд был неожиданный и никто почти не знал о следовании Государя. Только в Ржеве, Вязьме и Смоленске – народу было больше и он приветливо встречал Царя, снимал шапки, кланялся, кричал «ура».

В Могилев мы прибыли на другой день к вечеру. Государь был встречен генерал-адъютантом Алексеевым и высшими командными лицами.

Его Величество проехал к себе во «Дворец», т. е. бывший Губернаторский дом. Мы все разместились по своим помещениям.

Обычная жизнь Царской Ставки началась. В тот же вечер я посетил разных лиц, видел многих штабных генералов, офицеров, спрашивал о том, как идут дела на фронте, какие события в самом Могилеве.

– «У нас все по-прежнему, на фронте затишье, спокойно, новостей особых нет», – отвечали мне.

– «Но что делается в Петрограде, по газетам, агентским телеграммам (без цензуры), там ожидают тревожных дней. Предстоят будто бы волнения из-за недостатка хлеба. А Дума и даже часть Государственного Совета тоже неспокойны… Здесь опасаются, как все это пройдет и что будет дальше», – спрашивали меня в свою очередь.

Государь находился в обычном своем настроении: ровен, спокоен, приветлив и к вечеру принял с коротким докладом генерал-адъютанта Алексеева.

Весь вечер мы долго беседовали с К. Д. Ниловым и С. П. Федоровым на тему о тех сюрпризах и неожиданностях, которые принесет нам будущее: словом, рисовалась нам невеселая перспектива.

Когда я вышел из дворца, в первом часу ночи, тихий мягкий снег спускался с неба, – начиналась оттепель.

У подъезда стояли в своих дубленых полушубках часовые Георгиевского Батальона, а в садике между дворцом и Управлением Дежурного Генерала дежурила Дворцовая Полиция; на крыше дома Генерал-квартирмейстера ясно виднелись пулеметы в чехлах, установленные на случай налета неприятельских аэропланов, и около них фигуры часовых в папахах и постовых шинелях.

Пятница, 24-го февраля{58}.

После утреннего чая Государь отправился на доклад генерал-адъютанта Алексеева, который обычно происходил в Генерал-квартирмейстерской части, помещавшейся рядом, в здании «Губернских Присутственных Мест».

На докладе всегда присутствовали только помощник начальника Штаба генерал Клембовский{59} и генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Лукомский{60}. Доклад тянулся до завтрака, т. е. до 12½ часов.

К завтраку было много приглашенных: Свита Государя, великие князья Сергей{61} и Александр Михайловичи{62}, генерал-адъютант Н. И. Иванов{63}, все иностранцы военных миссий. Его Величество в защитной рубашке, в погонах одного из пехотных полков, – обошел всех, здороваясь и разговаривая с некоторыми из приглашенных. Государь был в обычном спокойном, приветливом настроении.