Стрельба на Шпрее усилилась. Ожесточенно били орудия и минометы гитлеровцев. Но я был убежден, что Ковалевский достигнет успеха. И он не подвел. Что особенно важно — реку удалось преодолеть с малыми потерями. Пехоте хорошо помогла артиллерия. Она подавила огневые точки противника, уничтожила его орудия и минометы. А для укрытия от пуль наши бойцы искусно использовали так называемое «мертвое пространство» возле высокого берега и на изгибах реки.

Вспоминается, как до начала боев в Берлине, где-то под городом Буковом, мы освободили заключенных одного из гитлеровских концлагерей. В нем были люди разных национальностей: русские, чехи, поляки, бельгийцы, французы. Все одинаково изможденные, замученные. И все же сохранился в них неукротимый дух сопротивления и борьбы, жажда жизни.

Близился вечер. Со стороны концлагеря показалась группа — человек двадцать. Она приблизилась. Люди шли строем. Грустно было смотреть на них. Тощие, иссохшие, в арестантских робах, они высоко вскидывали ноги, старались держать равнение.

По команде высокого курчавого человека, густо заросшего черной щетиной, группа остановилась возле моего ординарца деда Лайко. Увидев командирский ремень и, наверное, приняв Лайко за офицера, курчавый подошел к нему. Раздался гортанный голос:

— Товарищ! Понимай, товарищ?

Непривычно было слышать гордое русское слово «товарищ» из уст иностранца в арестантской одежде. А курчавый вдруг поднял правую руку, сжатую в кулак, и торжественно произнес:

— Рот-фронт! Рот-фронт, товарищ!

Тут нашелся переводчик, и, прежде чем расстаться, мы обменялись с французами десятком фраз. Антифашисты говорили, что они хотели бы находиться в наших рядах и вместе с нами добивать проклятых гитлеровцев. А кудрявый француз, назвавшийся Жаном Форжем, пожелал нам скорее освободить немцев от фашизма и установить прочный длительный мир.

И вот теперь, на улицах Берлина, я несколько раз вспоминал встречу с освобожденными узниками и особенно слова француза о том, что мы освобождаем немцев от фашизма.

Все понимали, что конец войны близок. В эти весенние, наполненные предвкушением праздника дни людям особенно не хотелось умирать, но наши потери не уменьшались, нам приходилось штурмом брать каждый дом, завоевывать каждую улицу. Многое зависело от командования, штаба полка. И мы принимали меры к тому, чтобы подразделения действовали наиболее целесообразно в условиях складывавшейся тогда обстановки.

Бои велись не только за каждый дом, но отдельные этажи. Действовать в таких условиях целыми подразделениями было зачастую невозможно. Поэтому создавалось множество мелких штурмовых групп. Они просачивались в дома и вышибали оттуда гитлеровцев. Когда было особенно трудно, на помощь штурмующим группам поспевали саперы, подрывавшие отдельные здания, делавшие проходы в стенах. Артиллеристы били из пушек прямой наводкой по амбразурам, танкисты в упор расстреливали пулеметные точки, огнеметчики выкуривали фашистов из подвалов, гвардейские минометы обрушивали стальной шквал на особо важные объекты и резервы противника.

История отсчитывала последние часы фашистского рейха. Третья империя бесславно превращалась в руины. На войне, как и вообще в жизни, грустное часто соседствует со смешным, трагическое — с комическим. Русскому человеку, как говорится, юмора не занимать, и не просто юмора, а со смыслом. В имперской канцелярии, куда ворвались части дивизии, наши бойцы обнаружили целые ярусы ящиков с фашистскими орденами и медалями. Солдаты рассматривали их, шутили, привешивали на спину и чуть ниже. Особенно разошлись артиллеристы, которые стали «награждать» гитлеровскими орденами верблюдов Мишку и Машку, проделавших вместе с полком путь от Сталинграда до Берлина.

Над руинами Берлина клубился дым. Еще догорали пожарища, но стрельбы в городе уже не было. Вражеский гарнизон полностью капитулировал.

Прошло некоторое время, и нам сообщили радостную весть: 902-й стрелковый полк, отличившийся при штурме фашистского логова, награжден орденом Кутузова и стал именоваться Берлинским.

Из книги Г. Ленева «Конец фашистского логова».

В. ЕРМУРАТСКИЙ,

майор в отставке, профессор, доктор философских наук

И СЛОВОМ, И ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ

В период боев за освобождение Молдавии я был агитатором политотдела 295-й стрелковой дивизии. Мы занимали оборону на Шерпенском плацдарме с мая по август 1944 года.

Задача политотдела состояла в том, чтобы обеспечить выполнение боевой задачи, готовность личного состава дивизии к решающим наступательным боям.

Характер оборонительных боев, которые вели части дивизии в этот период, позволял организовать широкую и всестороннюю массовую агитацию и пропаганду среди бойцов и командиров, охватить весь личный состав.

С бойцами проводились беседы «О международном положении», «О воинской дисциплине и бдительности», «Враг не дремлет», «О дружбе народов СССР», «О зверствах фашистских захватчиков на оккупированной ими территории» и другие. Особенно вселяли ненависть к врагу и имели огромное влияние на весь личный состав беседы на тему о войнах справедливых и несправедливых. Такие мероприятия воодушевляли каждого воина на подвиги за правое дело.

Нахождение в обороне, особенно если она длительная, неминуемо порождает известную степень самоуспокоения. Если не вести соответствующую политиковоспитательную работу с бойцами и офицерами, то притупляется бдительность. Противник всегда стремился засылать своих лазутчиков, шпионов и диверсантов в наши тылы, в период обороны это действие противника возрастает. Бойцами нашей дивизии были пойманы и разоблачены несколько засланных диверсантов. Но были и случаи, когда в результате беспечности некоторых бойцов они были схвачены немецкой разведкой. Поэтому принимались меры по усилению бдительности.

Политработники искали, находили и использовали новые формы и методы воспитания чувства патриотизма, героики и самопожертвования. Сочетались различные формы как рассудочного, так и эмоционального воздействия. Огромное влияние имело разучивание и исполнение песен русских и советских композиторов. С благоговением вспоминается приезд артистов Киевской филармонии весной 1944 года на фронт в село Глиное Дубоссарского района.

Довольно трудно было доставить на передний край кинопередвижку и показать в землянке ту или иную кинокартину, но наши воины посмотрели такие фильмы, как «Котовский», «Два бойца» и другие.

Политработники батальонов и рот освещали через дивизионную газету все наиболее важные события на переднем крае. Бывая в ротах, я очень часто видел там заместителя редактора дивизионной газеты капитана В. А. Вихренко. Это был неутомимый пропагандист, влюбленный в свое благородное дело. Его газета была насыщена конкретным, свежим, интересным материалом.

Надо сказать, что офицеры политотдела, партийнополитические работники полков, батальонов и рот были как на подбор. Имея высокий уровень политической подготовки и воинской дисциплины, они отличались храбростью и находчивостью в боевой обстановке. Инструктор политотдела, всеми любимый запевала майор П. Ф. Швагер, помощник начальника по комсомолу майор А. И. Зябкин, парторги полков И. Н. Коваль, А. Н. Леонтьев, В. Винцек, комсорги В. М. Парамоненко, М. М. Мануковский, В. А. Кузьменко, заместители командиров батальонов по политчасти Д. Ф. Старшинов, П.