Маленькая ведьма...

- Понимаю, у тебя была репутация любимца женщин, - проговорил Кристоф, забирая окровавленную рубашку Николая со стола, – но ты должен признать: Валькирии – точно не твой тип женщин.

- Мерзкий Обуздавший жажду.

- Неведение – благо, кровопийца.

- Отправляйся жариться на солнце.

Выслушивание подобных оскорблений воспринималось Мёрдоком и его товарищами как неотъемлемая часть поисков во Французском квартале при встрече с существами Ллора.

Несколько часов назад Мёрдок составил план остальных частей города, и они разделились: с каждым из старейших Обуздавших жажду находились ещё два воина. Мёрдок выбрал своего давнего друга Рюрика, эстонца, служившего ему ещё во времена человеческих войн; третьим с ними увязался Лукьян, вспыльчивый русский. Кристоф мог твердить, что в мире Ллора между воинами не должно существовать различий, но при этом хитрый король всегда ставил русского рядом с эстонцем и vice versa (наоборот, лат.).

За эту ночь Мёрдок почти научился распознавать существ Ллора среди толпы людей – они, казалось, были более проворны, более подозрительны и часто более пьяны, чем люди, – но он всё ещё не знал, кем они являлись.

И ни один из них не рассказал бы о себе. Женщины не давали ему достаточно времени, чтобы он успел очаровать их. Мужчины тут же были готовы драться.

Больше всего ему удалось узнать от полуобнажённой женщины с разрисованной лиственными узорами кожей. Она, по крайней мере, позволила ему представиться и задать несколько вопросов, но не для того чтобы выслушать. Она просто с вожделением смотрела на него, в то же время неясно кивая и шепча:

- Ага, малыш, продолжай говорить, Трикси слушает.

Она не останавливала Мёрдока до тех пор, пока другая женщина, одетая и раскрашенная совсем, как первая, не подбежала к ним и не закричала:

- Он вампир. Ты и правда грязная потаскуха, жалкое подобие нимфы!

- Нет, сама потаскуха!

Они набросились друг на друга и, глубоко целуясь, упали на землю.

В общем, Обуздавшие жажду ничего не узнали о местонахождении Иво.

Сейчас, когда приближалась полночь, Рюрик, Лукьян и Мёрдок стояли на балконе, оглядывая толпу. Пока эти двое о чём-то препирались, Мёрдок молчал, а про себя продолжал с беспокойством думать о Даниэле.

Конечно, он понимал, почему она так зло подшутила над ним. И знал, почему будет лучше, если они больше никогда не увидятся. Тогда откуда это непреодолимое желание срочно отправиться на её поиски? Он молил о том, чтобы разглядеть её в толпе; ему было необходимо вновь почувствовать её запах.

Этим вечером он видел много красивых женщин, но не проявил к ним никакого интереса. Хотя он совсем немного знал о Даниэле, из-за связи с ней он думал о ней постоянно.

Он вспомнил, какой уязвимой она казалась, когда говорила, что хочет увидеться снова. Он вспомнил, с какой волнующей нежностью она доверчиво протянула к нему руки.

Будучи смертным, он слыл беспечным человеком. Женщины с радостью отдавались ему, не ожидая от него большего. Даниэла же поверила в то, что именно он сможет вытащить стрелы вовремя и спасти её жизнь.

Завтра ночью он вернётся в Блэкмаунт и спросит у Мист, как связаться с её сестрой. С другой стороны, Мист может отказаться что-либо говорить. Если ничего не получится, он попытается найти ковен Валькирий, несмотря на предупреждение Даниэлы о том, что они тут же убьют его.

Что было еще одним источником его беспокойства? Он, не прекращая, думал, как братья Росы стали частью истории Ллора: за свои героические поступки и за свои проступки. После продолжительных сражений и невзгод, когда страдал каждый из них, Николая запомнили как самоотверженного генерала, а Мёрдока записали в развратники?

Он подозревал, что всё это беспокоит его лишь по тому, что таким его считает и Даниэла...

- Что скажешь, Мёрдок?- спросил Рюрик.

- Что? Я прослушал.

- Мы говорили о Невестах и Валькириях.

Мёрдок едва не закашлялся:

- И что?

Покрытое шрамами лицо Рюрика сморщилось от недовольства. Он может заметить, что со мной что-то не так - он знает меня века. Рюрик являлся одним из пяти эстонцев, принявших роковую сделку, заключенную между Николаем и Кристофом.

Хитрый Кристоф знал, что эти люди были и всегда будут преданы Николаю и Мёрдоку. Вновь демонстрируя свою проницательность, Кристоф послал четырёх из них – Калева, Демьяна, Марко и Александра – в отдалённые друг от друга части континента на поиски Дакийцев, скрывающегося анклава чистокровных вампиров.

Остался лишь Рюрик и только из-за своей слабости: неконтролируемой раздражительности при конфликтах. Не лучшая черта для посла.

- Я слышал, все в «Облаке» говорят, что Невеста Николая - красавица, - сказал Лукьян. Он был отважным и искусным воином: как любой донской казак он родился для войны, – но Мёрдок не доверял ему. Чего-то в нём не хватало, не говоря уже о том факте, что погиб Лукьян, сражаясь на противоположной Мёрдоку стороне. – Ты ведь видел её. Она действительно так хороша?

- Да, – хотя с Даниэлой ей не сравниться.

- Я никогда не заглядывал к женщине надолго,– Рюрик посмотрел на лежавшую внизу улицу. В человеческой жизни он был обычным фермером, добрым великаном, до тех пор, пока не попадал на поле брани, где становился

- Мерзкий Обуздавший жажду.

- Неведение – благо, кровопийца.

- Отправляйся жариться на солнце.

Выслушивание подобных оскорблений воспринималось Мёрдоком и его товарищами как неотъемлемая часть поисков во Французском квартале при встрече с существами Ллора.

Несколько часов назад Мёрдок составил план остальных частей города, и они разделились: с каждым из старейших Обуздавших жажду находились ещё два воина. Мёрдок выбрал своего давнего друга Рюрика, эстонца, служившего ему ещё во времена человеческих войн; третьим с ними увязался Лукьян, вспыльчивый русский. Кристоф мог твердить, что в мире Ллора между воинами не должно существовать различий, но при этом хитрый король всегда ставил русского рядом с эстонцем и vice versa (наоборот, лат.).

За эту ночь Мёрдок почти научился распознавать существ Ллора среди толпы людей – они, казалось, были более проворны, более подозрительны и часто более пьяны, чем люди, – но он всё ещё не знал, кем они являлись.

И ни один из них не рассказал бы о себе. Женщины не давали ему достаточно времени, чтобы он успел очаровать их. Мужчины тут же были готовы драться.

Больше всего ему удалось узнать от полуобнажённой женщины с разрисованной лиственными узорами кожей. Она, по крайней мере, позволила ему представиться и задать несколько вопросов, но не для того чтобы выслушать. Она просто с вожделением смотрела на него, в то же время неясно кивая и шепча: