— Не пойму — вы бесстрашны или безрассудны?

— Что вы хотели сказать мне, господин Гаральд? — процедила та, желая, чтобы он поскорее ушёл.

— Я поступил с вами дурно, Акме, — вдруг тихо произнёс он, скорее деловито, нежели смиренно. — Мне нет ни оправдания, ни прощения. Прости мне этот дурацкий спектакль.

— Полагаю, вы хохотали до слёз, — со злой усмешкой сказала Акме, которой не удалось скрыть нотки горечи и обиды.

— Я хочу быть честен с вами, — ответил Гаральд. — Всё это я устроил не ради смеха. Селим помог вам отвлечься от того нападения, заглушил потрясение… А Анар появился случайно. Вы не должны были меня увидеть. Я должен был уговорить вас уйти обратно в дом, чтобы вы не попались в лапы монстру.

Горло Акме загорелось гневом. Она выдохнула:

— На следующее утро после нападения вы решили заговорить со мной на улице, чтобы проследить, сболтну ли я лишнее своим близким о том чудовище? Сболтнула. Не имела права замалчивать.

— Я не хотел вас обидеть.

— Вы не обидели, — в голосе Акме зазмеились ядовитые нотки. — Вы выполняли приказ герцога и короля. И вы дважды спасли мне жизнь. Я благодарна вам за заботу и за терпение. — Она сделала вид, что несколько смягчилась, и даже изобразила улыбку, но внутри неё клокотал огонь. Девушка вытащила из кармана перчатку с красивым соколом и протянула ему. — Я бесцеремонно забрала её у вас.

Гаральд, серьёзно и хмуро глядя девушке в глаза, взял свою вещь и коротко ответил:

— Благодарю.

Акме холодно кивнула, развернулась и быстро зашагала к лагерю, сдерживая рычащую ярость и завывающую обиду.

Ей снились бешено вращающиеся видения из прошлого, настоящего и будущего. Она увидела кровь и сияющий молочно-синий огонь, который окутывал землю и изничтожал всё на своём пути. Сквозь скрежетание мечей и оглушительные крики девушка ясно услышала низкий успокаивающий голос, который не раз уже слышала во сне. Он спокойно звал: «Дитя Земли».

Но вдруг, перекрывая все былые звуки, в её голове появились новые — громкий протяжный вой. Акме проснулась, но вой не исчез.

— Волки, — спокойно произнёс Симон. — Обычное дело. Учуяли лошадей. Они не подойдут к нам близко.

— Это не те твари, которые… — Хельс кивнул на Акме, — пытались?..

— Нет, — холодно возразил Гаральд. — Я всё осмотрел. Есть следы, но старые.

— Кунабульцы были здесь? — выдохнул Лорен.

— Да, но давно ушли, — последовал ответ.

— Ложитесь спать, — спокойно сказал герцог, заворачиваясь в плащ. — Мы будем в пути раньше, чем рассветёт.

— Клянусь Богом, не смогу заснуть, пока эти твари кружат около лагеря, — прошептала девушка брату.

Лорен прилёг рядом с сестрой. Через некоторое время усталость всё же опустилась на них обоих крепким сном.

Отряду предстояло четыре дня пути. Дорога шла мимо низких холмов, изумрудных лугов, редких озерцов да бескрайних полей. На северо-востоке хмурились тучи могучих Орнских гор. На западе за горной грядой нахохлился неведомый Сильван — королевство, боготворящее изящество, красоту, всему Архею навязывающее моду. Кибельмида ещё не казалась сном, но Акме думалось, что вернётся она туда не скоро, что судьба забросит её в самые неожиданные дали.

«Вздор! — раздражённо отмахивалась она. — Гордый государь Карнеоласа не пожелает нашей призрачной помощи. Что мы можем против полчища кунабульских чертей? Лечить людей, но никак не совершать подвиги…».

«А разве спасение каждого человека — не подвиг?» — раздался внутри неё другой голосок.

«Это — к Лорену. Женщина может быть героиней лишь для своей семьи. Храня очаг, рожая и воспитывая детей, она совершает подвиг. Но никто не замечает этого и не выражает признательности. Это в порядке вещей… Я буду защищать Лорена, пока он будет совершать свои подвиги… Я обычная смертная женщина, и нет во мне ничего примечательного!.. К тому же меня вокруг пальца обвёл первый же смазливый повеса! Я просто тупица».

Отряд въехал в столицу Карнеоласа, Кеос, глубокой ночью спустя пять дней после выезда из Кибельмиды. Очертания грозных сторожевых башен терялись во тьме и лишь множество факелов были видны вокруг.

Когда они начали приближаться к страже у въезда в город, герцог Атийский попросил Лорена и Акме надеть капюшоны и поглубже запахнуться в плащи.

— Приветствую тебя, А̀роф, — зычно воскликнул Хельс одному из стражников. — Не спится тебе, бедолага?

— Не смею, господин Хельс, — отозвался тот.

Несколько человек окружили отряд и осветили их факелами.

— Что ты светишь? — грубовато фыркнул Хельс. — Не узнаёшь?

— Проезжайте, Ваша Светлость! — увидев герцога Атийского, с поклоном отвечали они, всё ещё буравя подозрительным взглядом две безмолвные фигуры.

— Что это ты, Хельс, по ночам шастаешь? — воскликнул кто-то во тьме.

— Дело государственной важности, Дамрол. Ишь, дьявольщина, какой любопытный! Не видишь — Его Светлость сопровождаю?

— Давай-давай, езжай своей дорогой. А утром изволь здесь быть. Завтра будет изумительное жаркое с сильванским вином.

— Так и быть, заеду, — довольно пробормотал тот и присоединился к своему отряду. — Конечно, заеду. Оголодал совсем за эти дни в пути!

По узеньким улицам на окраине города они пустили коней галопом, окольными путями добираясь до дворца, который назывался Нелейским в честь одного из предков Атариатиса Рианора. Вдоль изогнутых улиц тянулись тёмные жилые двухэтажные дома, сады, пабы и трактиры. На пути им попалось несколько церквей, часовен и гуляк, которые с пьяными воплями бросались врассыпную, чтобы не попасть под копыта взмыленных лошадей.

Вскоре отряд добрался до небольшой площади и высокой каменной стены, которая окружала Нелей, дворцовый парк и являлась частью городских каменных укреплений. У изразцовых ворот, выкрашенных в золотую краску, по обе стороны мордами к входу стояли огромные каменные львы — персонажи фамильного герба дома Вальдеборгов. Их огромные пасти были разинуты, обнажая длинные клыки. Они стояли на трёх ногах, четвёртую переднюю властно протягивали вперёд, словно повелевая.

— Открыть ворота! — скомандовал один из стражников, узнав герцога.

Отряд въехал на территорию дворца. По обе стороны от небольшой площади перед зданием дворца, посыпанной гравием, журчали каменные фонтаны с изображениями львов, мифических крылатых женщин и девушек с кувшинами в руках; справа и слева раскинулся парк, который дальше становился частью Фавнского леса. Впереди же возвышалась многоэтажная резиденция короля. Парадный вход освещался множеством факелов, к нему вела широкая парадная лестница. На флагах высоких башен и ворот, а также на гербах изображались львы с разинутой пастью.

— Добро пожаловать, — воскликнул Хельс, спрыгивая с коня.

Несколько слуг подбежали к ним, взяли коней под уздцы и ушли, ведя за собой вымотанных животных.

— Ваши вещи отнесут в приготовленные для вас комнаты, — сообщил герцог после того, как что-то тихо сказал Гаральду. Тот, не взглянув