Вот уже не первый год я срываюсь с места и ношусь по стране с одной единственной целью — увидеть приметы того, как Россия, смертельно раненая в девяносто первом году, исцеляется, как крепнет государство российское. Эти приметы, даже самые малые, я подхватываю, переношу в свои тексты, в выступления. Хочу рассказать людям, убедить их в том, что мы не погибли, что Россия — неубиваема, что мы бессмертны, и что новая эра возрождения государства российского началась. Какая бы смута и печаль иногда ни охватывала всех нас, эта эра началась, и мы все — её участники.

И вот я опять подхватил свой саквояж и помчался за тридевять земель, за восемь часовых поясов — на Дальний Восток в Комсомольск-на-Амуре, чтобы посмотреть авиационный завод — один из лучших в стране.

Комсомольск-на-Амуре — удивительная земля. Сюда устремился могучий протуберанец народной энергии и воли. Япония грозила войной, уже оккупировала Маньчжурию, стремилась за Амур и Уссури. Страна Советов торопилась создать «у высоких берегов Амура» свою военную цивилизацию — оборонный оплот. Нужны были самолёты, военные корабли и лодки, нужны были сталь и электричество. Так возник Комсомольск.

Туда хлынули тысячи новосёлов. Там были зэки. Их гнали по этапам. Сажали на баржи. Они сходили на дикий берег и начинали вбивать сваи будущих заводских корпусов.

Там были комсомольцы, молодые энтузиасты, которых привезли в Хабаровск. И они зимой пешком бездорожьем двенадцать суток пробирались в Комсомольск-на-Амуре, грелись в ночи, обнимая друг друга.

Строилось сразу несколько заводов: авиационный, судостроительный, сталеплавильный. Через два года после первой забитой сваи появился первый самолёт. И этот первый самолёт, взлетевший и гудевший моторами над кромкой Тихого океана, в последующие десятилетия шлифовался, оттачивался, дополнялся новыми деталями, совершенствовался, менял винты на реактивные сопла, становился сверхзвуковым и могучим. Менялись великие конструкторы, менялись великие директора.

Этот завод построил бомбардировщики, которые в первые дни войны бомбили Берлин. Этот завод создавал реактивные машины, которые сражались в небе Кореи и Вьетнама. Этот завод, пережив чудовищное потрясение в девяностых годах, когда убили великую советскую страну, нещадно громили советскую военно-технологическую цивилизацию, этот завод выжил. Ему не дали умереть.

Не дали умереть рабочие, месяцами не получавшие зарплат. Инженеры, впроголодь сидевшие над чертежами. Они не прекращали работу, не превращались в челночников и торговцев. Отложив на время проекты великих машин, они строили маленькие самолётики на потребу новоявленным богачам. Строили катера, пуская их по Амуру. Они сберегли свои станки, свои кульманы, свой рабочий костяк, сберегли свою инженерную гвардию. И когда отхлынуло лихолетье, получили несколько авангардных заказов, приступили к созданию восхитительных машин.

Собирается знаменитый погосяновский «Суперджет-100». Хвостовая и носовая части его фюзеляжа создаются в Новосибирске на заводе имени Чкалова. Здесь, в Комсомольске, строится центральная часть: шпангоуты, обшивка, на сложнейших станках вытачиваются балки, элементы конструкций. Когда центральная часть готова, она стыкуется с первыми двумя — и возникает целостный самолёт.

Самолёт насыщается компьютерами, сложнейшей авионикой, двигателем. Этот двигатель — плод совместных усилий России и Франции. И выходит самолёт с завода сверкающим красавцем, поднимается в небо, поступает к потребителям. Всего в портфеле заказов до ста таких лайнеров.

В создании этого самолёта участвует почти сто государств мира. Его уникальность в том, что он является синтезом множества разных фирм, как российских, так и зарубежных. Является детищем глобализма, когда глобалистская идея, глобальное разделение труда позволяли создавать самолёт из множества элементов. И вот я касаюсь крыла этого восхитительного самолёта. И чувствую, как напрягаются его металлические жилы, звенят, словно струны. Как элементы и узлы этого самолёта стонут, трепещут, ибо глобалистская идея трещит и раскалывается. Гармония мира рушится. Кооперация стран превращается в войну экономических санкций. Запад отказывает России в станках, закрывает для неё технологии. Набрасывает на Россию чёрный чехол изоляции. Этот самолёт сейчас выдерживает колоссальное давление. Не скорости, не виражей, а давление политических сил.

В наше турбулентное время оборона России требует новых военных систем. И здесь, на заводе, строятся первоклассные боевые машины. Истребители Су-30 и Су-35 — первоклассные машины «поля боя», ближнего и дальнего перехвата, молниеносных воздушных схваток. Одна за другой они уходят с конвейера, взлетают с аэродрома. А потом, серо-стальные и краснозвёздные, уходят в полки.

На заводе тесно. Работа в три смены. Машины покидают завод одна за другой, как в лучшие советские годы. Здесь, в цеху, похожем на лучистый кристалл, создаётся уникальная машина — истребитель пятого поколения. В нём — хищная грация, изысканная красота, готовность к удару и схватке. Он невидим в воздухе. Его ракеты и пушки спрятаны в глубине фюзеляжа, и это делает его полёт стремительным и разящим, как молния. Создать такой самолёт способна лишь самая совершенная цивилизация — цивилизация современной России. Истребитель пятого поколения — любимое детище завода, проходит испытания, летает, и в 2016 году поступит на вооружение армии.

Завод — это коллективная воля, коллективное творчество, коллективная жертвенность. Когда год назад Амур обезумел, вышел из берегов и хлынул на город, вода пришла на завод, надвинулась на цеха, на лётное поле. Рабочие сражались с водой, строили дамбу, заслонялись мешками с песком, отбивались от жуткой стихии воды, защищали от неё драгоценные самолёты. И по сей день на заводской ограде видна линия затопления, превышающая рост человека.

Завод — явление таинственное, когда в одном месте сходятся множество людей разных профессий, возрастов, специальностей, и все их умения и усилия под разными углами, скоростями пикируют, фокусируются в одной точке — в изделии. И способность организовать людей, способность свести воедино их усилия, обеспечить их сменяемость, увеличение их возможностей, умений, талантов, их навыков — это огромное искусство директора завода Александра Ивановича Пекарша.

У завода есть удивительная особенность. Его новые красивые корпуса находятся среди больших зелёных массивов. И когда ты двигаешься по территории, внезапно раскрывается аллея из кедров или пихт, а посреди этой аллеи возникает самолёт — тот первый, что поднялся в небо в тридцатые годы. Опять смыкаются зелёные посадки. И вдруг опять самолёт — тот, что громил фашистов под Сталинградом и Курском. И опять смыкается кедровый зелёный занавес. И вновь — самолёт, отточенный, как стрела.

Подобное впечатление я испытал когда-то в Летнем саду в Петербурге. Там тоже раскрываются зелёные аллеи, и возникают античные скульптуры, прекрасные и совершенные. Авиационный завод имени Юрия Гагарина, что в Комсомольске-на-Амуре — это дальневосточный бриллиант, лучистая звезда неизбежной русской Победы.

«Да воскреснет Бог!»[26]

Под Псковом есть маленький город Изборск. Посреди него — могучая