Одно за другим я сбросил их бесчувственные тела с лестницы и скинул им вслед пистолеты. Я никогда не заботился о вещах. Один-единственный бандит остался у подножия лестницы. Ему удалось избежать худшего во время взрыва и перцовой атаки, и сейчас его пистолет был направлен на меня. Однако он выглядел серьёзно напуганным — его рука дрожала, а глаза были болезненно расширены, когда он смотрел, как я спускаюсь по лестнице к нему. Я угомонил всю их банду и даже не сбил дыхание.

Я одарил его своей лучшей обезоруживающей улыбкой.

— Вот что я тебе скажу парень: ты убежишь сейчас, ужасно быстро и я не сделаю тебе очень, очень больно…

Его рука задрожала, ещё сильнее. По его лицу струился пот. Я широко улыбнулся, а он издал низкий, скулящий звук.

— Бу! — Крикнул я, и он повернулся и побежал, спасая свою жизнь. Если подумать, убегал потенциально здравомыслящий молодой человек…

Я вернулся в свой старый кабинет. Увидев меня, Рассел издал тихий, полный ужаса звук. Он попятился, и я последовал за ним. Он продолжал отступать, пока не врезался в зарешеченное окно и не понял, что ему больше некуда идти. Весь румянец исчез с его лица, но широко раскрытые глаза по-прежнему смотрели остро, зло и расчётливо. Если бы я был настолько глуп, чтобы повернуться к нему спиной, он бы воткнул в неё нож. Я остановился посреди комнаты и задумчиво посмотрел на него.

— Как тебе нравится быть большим человеком, Рассел? — Выдавать ссуды отчаявшимся людям под две тысячи процентов, а потом посылать к ним ломателей ног, когда они просрочили с платежами? Получать свою долю от всех этих наркотиков, работяг и рэкета? Выкачивать деньги из обывателей. Как ты жил раньше? В прошлом ты никогда не интересовался подобными вещами.

— Раньше у меня никогда не было денег, мистер Тейлор. Его голос был ровным и собранным, скорее настороженным, чем испуганным. — Я стал другим человеком, с совершенно новой жизнью. Я больше не нуждаюсь в вашей защите. И у вас закончились фокусы.

— Вы так думаете?

— Конечно, иначе вы не стояли бы здесь и не разговаривали со мной. Говорите, говорите. Я уже позвонил. С минуты на минуту здесь будет подкрепление.

Я вынул из кармана его пистолет и протянул ему. Он уставился на меня, потом выхватил его из моей руки и направил на меня. Когда его палец напрягся на спусковом крючке, я вынул все патроны из его пистолета и позволил им выпасть из моей открытой ладони на пол, они падали, подпрыгивали и звонко гремели. Рассел издал высокий скулящий звук и всё равно нажал на спуск. Когда ничего не произошло, он бросил пистолет на пол и надменно посмотрел на меня.

— Я знаю вас, мистер Тейлор. Может, вы и научись кое-каким трюкам, но не изменились. Вы не убьёте безоружного.

Я задумчиво посмотрел на него. Рассел не перестанет преследовать меня всё то время, пока я буду в Лондоне. Он не остановиться, пока не умрёт, он, или я. Если только я с ним что-нибудь не сделаю. Меч на моей спине хотел, чтобы я его казнил. Моя рука поднялась к невидимой рукоятке за плечом и снова опустилась. Я не был палачом.

И вся эта борьба, все эти действия, погружение в опасность с улыбкой на лице и бесконтрольное развитие событий — это был не я. У меня больше здравого смысла. Меч воздействует на меня. Однако хватит. Я разберусь с Расселом по-своему.

Я быстро шагнул вперёд, крепко схватил его за ухо и потащил прочь из моего старого кабинета, вниз по лестнице, обратно через вестибюль и на улицу. Затем я быстро и ловко раздел его догола и оставил висеть вниз головой на ближайшем фонарном столбе. Крепко привязанным за лодыжку подходящим куском верёвки из кармана моего пальто.

Рассел дёргался, но никак не мог освободиться. Он висел передо мной вниз головой, его кожа уже посерела от холода, губы слабо шевелились.

— Я избавлялся от мусора, который выглядел менее отвратительно, чем ты, Рассел. — И у тебя действительно удивительно маленький дружок…(вилли). Что многое объясняет. Посмотрим, кто будет работать на тебя теперь, после этого. Даже простые шестёрки где-то проводят чёрту. До свидания, Рассел. Если я увижу тебя снова… Я придумаю для тебя что-нибудь похуже этого.

Довольно ностальгии, подумал я, идя по улице. Пора найти Лондонских рыцарей.

Поздний вечер обращался в ночь, когда я добрался до Оксфорд-стрит, и я начал чувствовать себя как дома. Я чувствовал больше уверенности в своём шаге, когда подходил к одинокой двери, которая появлялась только тогда когда вы этого хотели. Улица была заполнена входящими и выходящими людьми, огни магазинов пылали и сверкали неоном, но всё это казалось каким-то блеклым и приглушенным по сравнению с Тёмной Стороной. Луна в небе казалась маленькой и далёкой, а звёзды были всего лишь звёздами. Как будто реальный мир поленился устроить приличное шоу.

Оксфорд-стрит сильно изменилась за годы моего отсутствия. Реконструкция и генеральная уборка, замена старых торговцев — ловкачей на новые проверенные бренды и франшизы. Исчез весь местный колорит, выцвел характер, и холодные глаза камер следили за каждым вашим шагом. Хотя мальчики-курьеры, въезжающие и выезжающие из пробок, объезжающие пешеходов на своих перегруженных велосипедах были столь же вездесущи.

После столь долгой жизни на Тёмной Стороне реальный мир казался чужим местом, где даже самые очевидные и повседневные вещи виделись слегка другими. Во-первых, никто не обращал на меня никакого внимания. Я действительно не привык к этому. Поначалу мне нравилось просто гулять среди людей, которые понятия не имели, кто я и что я. Никто не смотрел, не показывал пальцем, не отворачивался и не убегал. Но вскоре я устал от этого, никто не уступал мне дорогу, не отступал в сторону, чтобы дать мне пройти, и они даже толкали меня, когда я недостаточно быстро уходил с их пути. Как они смеют обращаться со мной, так же, как со всеми остальными? Неужели они не знают, кто я? В том-то и дело, что — нет. Я улыбнулся и даже попытался быть вежливым и тактичным, хотя бы для того, чтобы понять, каково это.

Когда я добрался до Зелёной двери, её там не было. Мрачное пространство пожелтевшей стены разделяло два вполне респектабельных заведения, пространство без каких-либо следов дверей или проёмов, да и вообще ничего, что могло бы указывать на нечто особенное. За исключением того, что это был, пожалуй, единственный чистый участок стены в Лондоне, не покрытый граффити, плакатами, или подсохшими струями мочи. Я задействовал Зрение и внимательно изучил стену, но всё ещё не мог видеть проклятую дверь.

Я мог видеть нанесённый кровью троллей знак — ножницы, оставленный молодёжной бандой — так, они пометили свою территорию, и рептилоидного инопланетянина, скрытого за иллюзией-маской, быстро прошагавшего мимо меня, но стена упрямо оставалась стеной. Зелёная дверь, служившая единственным входом в штаб-квартиру Лондонских рыцарей, оставалась тщательно скрытой. Верный признак мощной защиты.

Я знал, что эта чёртова штуковина там, потому, что однажды выследил человека, когда был обычным частным детективом. Я думал, что загнал его в угол, пока он не произнёс Слова, которые я никогда не слышал за пределами Тёмной Стороны, и Зелёная Дверь появилась перед ним. Он поспешил войти, и Дверь исчезла прежде, чем я успел до неё дотянуться. А я повернулся и пошёл домой, потому что твердо решил больше не вмешиваться в дела странные и сверхъестественные…