Вертхэм видел прямую связь между проступками малолетних преступников и насилием, кровью и развратом, пропагандируемыми создателями комиксов. Будущее американских детей, по мнению Вертхэма, зависело от отказа от комиксов и их аморальности.

Для Вертхэма под вопросом стоял моральный компас всего государства!

Еще в 1938 году католическая организация под названием Национальная организация за приличную литературу (НОПЛ) начала выступать против «неприличной литературы». Группа католических священников постановила, что комиксы и журналы для взрослых являлись «печатным похабством» и «ужасающим злом, которое угрожает нравственной, социальной и национальной жизни нашей страны». В итоге епископы стали утверждать, что такие публикации «ослабят моральные ценности и таким образом уничтожат религию и социальный порядок»[112]. В 1939 году организация подсчитала, что в месяц печаталось примерно пятнадцать миллионов непотребных журналов, которые читали около шестидесяти миллионов человек. Епископ Джон Ф. Нолл, председатель НОПЛ из города Форт-Уэйна, штат Индиана, первым открыто обвинил нью-йоркских издателей, которые охотились за бедными детьми, и приравнял их деятельность к коммунистическому шпионажу в американском обществе.

Движение против популярных журналов и комиксов немного поутихло во время войны, но после нее маятник вновь качнулся в сторону комиксов. После того как ярость вылилась в медиа, местные городские управы попытались прекратить продажу комиксов, среди населения назревал протест. Критика книг комиксов была схожа с недавними нелестными отзывами на кинофильмы, музыку и литературу. Массовая культура находилась под ударом, когда из-за критики «Улисса» Джеймса Джойса или введения кода Хейса деятели искусства были вынуждены следовать строгим стандартам цензуры. Каждый месяц НОПЛ издавала список, в который попадали от сорока до ста сорока «неприличных» комиксов, в своей брошюре «Священник» с 1950 по 1954 год. В список попали как и действительно LURID, например «Преступный детектив» и «Любовные скандалы», так и популярный сатирический журнал «Мэд»[113].

После Второй мировой войны экономический расцвет и военная мощь подняли нацию. Но в то же время освободившееся свободное время дало людям возможность озаботиться теми идеями и проблемами, которые казались чересчур новаторскими. В век конформизма все, что выходило за пределы нормы, считалось дурным вкусом. В конце 1940-х многие национальные новостные каналы включились в борьбу с комиксами с помощью передач на радио ABC, колонок в журналах «New Republic» и «Collier’s».

Индустрия комиксов играла на руку реформаторам, выпуская нескончаемый поток детективов и ужастиков, изобилующих сценами насилия и секса. Некоторые издатели поняли, что собирающийся шторм может уничтожить всю отрасль. В конце 1948 года несколько главных издательских домов объединились и наняли Генри Шульца в качестве «царя комиксов», чтобы тот стал послом от ассоциации издателей журналов комиксов (АИЖК). Шульц стал адвокатом и членом собрания по высшему образованию Нью-Йорка. Через некоторое время АИЖК совершила прорыв, но так и не стала официальной организацией, так что остальные издательские дома начали игнорировать работу сообщества. В 1950 году ассоциация распалась[114].

Даже несмотря на высокие продажи, небольшой магазинчик Гудмена не был в первом эшелоне индустрии, так что самопровозглашенные культурные надзиратели вроде Вертхэма или члены НОПЛ не пытались расправиться с Ли лично. Хотя Ли и утверждает, что участвовал в нескольких дебатах против самого Вертхэма или против одного из его приспешников в 1950-х, нет никаких свидетельств, подтверждающих его слова[115].

В любом случае Ли попытался изобличить Вертхэма в комиксе «Саспенс» #29 (апрель 1953 года), который иллюстрировал один из ближайших друзей Ли, внештатный художник Джо Манили, позже трагически погибший под поездом. Преданный своему шокирующему и беззастенчивому стилю, Ли назвал историю «Буйный маньяк» и включил себя в качестве героя, ведущего воображаемый спор с персонажем, похожим на Вертхэма. Выслушав аргументы непрошеного гостя против комиксов, редактор с силой толкает его на стул и начинает пылкий монолог в защиту свободы, говоря: «При диктатуре люди пытаются насильно заставить тебя изменить свои мысли! Ты должен быть благодарен, что живешь в стране, где для этого пользуются только словами!» В конце истории читателей ждал сюжетный поворот, на которых специализировался Ли, – враг оказывается психом, сбежавшим из лечебницы.

В конце Ли возвращается домой, где его встречают Джоан и ДжейСи. Затем он убаюкивает дочь и рассказывает ей сказку на ночь о «маленьком перевозбужденном человечке». Неизвестно, попала ли эта история на стол к Вертхэму или к его сподвижникам, но Ли играл с огнем, пустив комикс в печать и направив на себя свет софитов[116]. «Я считал Вертхэма честным и рьяным фанатиком, – говорил Ли. – Я не переставал удивляться, как легко на это ведутся люди»[117].

В результате публичных обвинений и мании участились случаи атак на комиксы, и США начали вести расследование, сформировав подкомиссию по несовершеннолетней преступности в 1953 году. Сенаторы осознали, что процессы, показанные по телевизору, имели огромное влияние после того, как похожая подкомиссия по организованной преступности под руководством Эстэс Кефаувэр привлекла огромное количество зрителей; благодаря поднявшемуся рейтингу демократ из штата Теннесси чуть не получил место президента. Роберт Хендриксон (Р-ЭнДжей) вел расследование, ему помогали Кефаувэр и еще четыре сенатора. Вслед за своим предшественником председатель показывал процесс по телевидению. Расследование велось в разных местах, включая Денвер, Бостон и Филадельфию. Сенаторы рассматривали разные случаи малолетних преступников сначала на основе показаний свидетелей, а затем Хендриксон заявлял, что будет анализировать книги комиксов. Звездным свидетелем был сам Вертхэм, который был рад получить общенациональную известность, ведь его ранние книги расходились меньшим тиражом. Кульминацией было свидетельство психиатра, много лет предупреждавшего о негативном влиянии комиксов на молодых читателей.

Слушания открылись в конце апреля и начале июня в 1954 году, в комнате 110 в федеральном здании суда Нью-Йорка. Вереница экспертов в области образования, социологии и работы с детьми подтвердили факт негативного влияния издателей и художников, но неожиданно оказалось, что многие зрители не нашли свидетельства против комиксов достаточными. Конечно, Вертхэм был наиболее яростным обвинителем. В какой-то момент он сказал: «Я думаю, что Гитлер был просто сосунком по сравнению с создателями комиксов. Они тянут свои лапы к совсем маленьким детям. Малыши учатся расовой ненависти раньше, чем начинают читать»[118]. Казалось, что сенаторы позаимствовали свои идеи из его книги «Соблазнение невинных», используя ее в качестве руководства. Кефаувэр и его коллеги не ставили под вопрос выводы Вертхэма.