— Конечно, стоит, — вдруг вмешался такой обычно скромный Айн. Мальчик схватил отца за руку и потащил к выходу.

Роберт поначалу удивился, потом испугался, но не отнял руки и разрешил сыну увести себя. Сорча повернулась и долго смотрела на дверь в комнату Руари Керра. Наконец с глубоким вздохом взялась за ручку. Внутренний голос подсказывал ей, что к тому моменту, как она войдет в комнату, решение созреет само собой.

Сорча вошла в комнату. Увидев ее, Руари с улыбкой сел. Потом вспомнил, что совсем недавно жаловался на раны и, сморщившись, приложил руку к животу. Девушка стояла у кровати в непринужденной позе, и по лицу ее было видно, что она совсем не верит этой выдумке. Надежды в его душе вновь возродились. Но какой-то тихий голос пытался подсказать, что, вполне возможно, девушка пришла вовсе не для того, чтобы упасть в его объятия.

— Кажется, я все-таки что-то повредил, — пробормотал Руари, стараясь выглядеть как можно жалобнее.

— Ничего подобного. Ты просто пытаешься одурачить меня или же, в лучшем случае, хочешь воспользоваться сочувствием. — Сорча с недовольным видом, но очень добросовестно осмотрела раны. — Но выздоравливаешь ты поразительно быстро.

В этот момент рыцарь сильной рукой схватил ее за талию и притянул к себе:

— Быстро? — он обнял ее и другой рукой. Объятие оказалось настолько крепким, что девушка и не пыталась освободиться. — Мы знаем друг друга уже несколько недель.

— Это совсем не дает тебе право так вольно со мной обращаться.

Рыцарь покрыл порозовевшие щеки девушки легкими поцелуями.

— Ты же совсем не так строптива, как хочешь казаться.

Девушка перестала сопротивляться, и он нежно взял ее личико двумя руками:

— Ты можешь одеться, как монашенка, светиться благочестием и невинностью, слагать поэтические, потрясающие душу слова отрицания, но ничто не изменит правды: твоя страсть и желание ничуть не меньше моих.

Эта дерзость разозлила Сорчу почти так же, как жаркие поцелуи воспламенили все ее существо. Больше всего раздражало, что это было правдой. Действительно, все слова о долге и правилах, претензии на почтительное отношение казались пустыми и ненужными. Ей хотелось быть как можно ближе к этому большому и сильному телу. Она желала поцелуев и прикосновений. Все эти отказы и требования отпустить ее порождались остатками гордости, но искренними они не были.

Действительно, гордость, честь, чувство приличия имели с ее отказами очень мало общего. Просто ей было страшно. Сорча жаждала испытать страсть, которую ей так настойчиво предлагали, но боялась, что сердце ее при этом разобьется. Она не чувствовала в своей душе достаточно сил, чтобы играть с неровно пылающим, ненадежным огнем — любовью Руари.

— Кажется, вы забыли, кто здесь пленник, сэр Керр, — заговорила девушка, надеясь, что это рассердит его, и он оттолкнет ее. Это оказалось бы удобным выходом из создавшегося положения.

— Вовсе не забыл, — сказал он, прикасаясь губами к ее уху и улыбаясь. Дрожь прошла по ее телу. — И помни: когда-нибудь ты обязательно за это заплатишь. Но тот огонь, который горит в нас, не имеет никакого отношения к моему плену. Здесь мы равны — мы оба в плену.

— Этим ты тоже можешь отомстить мне.

— Нет! Ни за что на свете! Я же только что сказал: страсть существует в другом мире, отдельно от всего остального. Я никогда не позволю себе использовать любовь в таких черных целях. Не стану и обещать что-то, чтобы добиться своего. Презираю подобные игры.

— Мне кажется, у тебя просто нет необходимости использовать все эти приемы, — прошептала Сорча, завороженно глядя в глубокие зеленые глаза.

— Не очень-то ты мне доверяешь, так ведь?

— Подумай сам: как можно верить человеку, который честно обещает, что отомстит мне?

— Ты должна мне верить именно потому, что я говорю открыто и прямо.

Во всем этом виделась какая-то странная логика. Сорча обдумывала ее, подставляя поцелуям шею. Она чувствовала, что хочет верить, хотя он говорит весьма неприятные вещи.

Девушка пыталась сохранить способность думать трезво, но это становилось все труднее и труднее. Сильные руки Руари двигались вдоль ее тела, нежно исследуя все его изгибы, и мысли улетали куда-то, путаясь и не оставляя следов. Единственное, что она четко знала, ей очень хочется его любви. А в ушах явственно звучали слова Нейл: «Бери сейчас все, что можно, используй свой шанс, иначе потом будешь горько жалеть».

— С каким же восторгом я устрою взбучку братцу, когда он вернется, — пробормотала наконец Сорча.

— Причем же здесь твой брат?

— Ведь именно по его милости ты сейчас здесь.

Если бы он не удрал на ту битву и не попал в плен к англичанам, разве я узнала бы тебя?

И вдруг девушка осознала, что только благодаря брату она спасла Руари. Иначе он был бы уже мертв. Мысль казалась жуткой. Потемневший взгляд рыцаря сказал, что и он подумал о том же.

Ей вдруг стало абсолютно ясно: завоевать любовь этого воина невозможно. Она должна вырваться из сладких объятий, поскорее уйти из комнаты и спокойно ждать, пока родственники выкупят его. Руари нежно и глубоко поцеловал ее в губы. Девушка неожиданно для себя запустила пальцы в кудрявые густые волосы мужчины и крепко прижалась губами к его губам с просьбой о поцелуе, который воспламенит ее кровь. Понимая, как малы ее шансы найти в нем мужа или хотя бы любовника, она почувствовала, что просто не в состоянии отвергнуть те радости, которые так внезапно послала судьба. Скорее всего, они больше никогда не повторятся.

— Девочка, если ты намерена все-таки сохранить целомудрие, то тебе лучше сейчас же уйти отсюда, — предупредил рыцарь голосом, охрипшим от страсти и желания.

Сорча подняла голову, чтобы взглянуть на него. Черты лица Руари внезапно заострились, щеки покрылись румянцем. Девушка легко спрыгнула с кровати, чем сразу расстроила Руари. Он начал объяснять что-то, пытаясь загладить и изменить смысл сказанного. Это его стремление к обходительности утвердило девушку в уже принятом решении. Подойдя к двери, она заперла ее, исключив всякое вторжение, и вернулась к Руари.

Он вдруг почувствовал, как ожидание краха, начавшее нарастать в душе, сменилось острым желанием. Словесное согласие не показалось бы настолько выразительным, как этот простой и красноречивый поступок. Руари медленно сел, глядя, как девушка сняла с волос ленту, и они густой каштановой волной закрыли ей плечи и грудь. Он почувствовал, что еще ни одна женщина не волновала его так. И ни разу не видел движения настолько простого и чувственного. С большим трудом он сдержался, чтобы тут же не спрыгнуть с кровати и, схватив ее в охапку, положить на постель. Нет. Она должна сама подойти и войти в его объятья. Он должен быть уверен, что девушка приняла его как любовника.

Сорча подошла, и Руари крепко сжал кулаки, стараясь сдержаться. Он чувствовал, что ее решение твердо, но все-таки боялся сделать малейшее движение, чтобы не спугнуть эту красавицу. Остается ведь совсем немного времени: скоро его выкупят и отвезут в Гартмор. Впереди у них всего несколько ночей. Он мечтал провести их, купаясь в теплых волнах нежности и страсти. Мелькнуло воспоминание о собственном утверждении, что вражда между их кланами и страсть — совсем разные вещи. В реальности это не совсем так. Хотя гнев и стремление к мести не угасили страсть, они могут оказаться решающими в отношениях любовников. Руари Керр вовсе не предполагал, что когда-нибудь захочет от Сорчи больше, чем любовных утех. Она явно не обладала теми качествами, которые он видел в своей будущей жене. И прекрасно понимал, что нежное чувство, зародись оно в его душе, должно будет преодолеть гнев, уязвленную гордость, стремление к мести, так прочно укоренившиеся там.