– Ну конечно же, я хочу посмотреть этот сад, и прогулка мне тоже не помешает. Можно взять с собой Робби. – Она окинула взглядом изобилие припасов на столе. – А почему милостыню не раздают здесь? У нас дома даже за скудными пожертвованиями нищие приходили к воротам замка.

Вместо ответа Элспет стала тщательно вытирать полотенцем свою длинную ложку.

Знакомая уловка. Но Линнет была настойчива:

– Так почему бедняки не приходят к воротам Айлин-Крейга за милостыней? Ведь так принято.

– Фергус говорит, что для этого придется нанимать специального человека, чтобы следил за раздачей милостыни.

– А почему бы не нанять? Всезнающий Фергус что-нибудь говорил по этому поводу? – продолжала выпытывать Линнет, делая вид, что не заметила очередного «Фергус говорит».

– Да.

– И почему же?

– Бедняки сюда не придут. С тех пор как умерла первая жена Дункана, ни один селянин не осмеливается перейти через мост. Говорят, что боятся нашего господина.

Линнет возмутилась. Значит, получать пожертвования от ее мужа в аббатстве они готовы, а приходить за ними к воротам его дома не желают.

– Вот и еще одна причина посетить аббатство. – Линнет провела пальцем по дощатому столу. – Я всем скажу, что отныне за милостыней надо будет приходить к замку… таков обычай.

Элспет была ошеломлена.

– Но твоему мужу может не понравиться, что ты вмешиваешься в эти дела.

– Думаю, Дункан Маккензи сам не знает, чего хочет.

Она обязательно поговорит с ним. Лучик надежды зажегся в ее душе, и ночные страхи улетучились, как только она отправилась за Робби и своей кожаной сумкой. Если ее муж научится быть заботливым и отзывчивым, возможно, он снова обретет свое сердце, которое так отчаянно хотел вернуть его двойник из ночного видения?

В этот момент ее внутренний голос, не имеющий ничего общего с даром провидения, подсказал ей, что на самом деле у него есть сердце. Просто оно спрятано так глубоко, что без ее помощи он не сможет его отыскать.

Наслаждаясь ярким дневным светом после сумеречных коридоров замка, Дункан вышел во двор.

– Прекрати скакать, как девчонка! – услышал он громкий голос с учебной площадки. – Если хочешь научиться держать в руках оружие, нападай на меня, как мужчина!

Услышав голос Мармадьюка, обучающего мальчишек держать в руках меч, Дункан ускорил шаг.

Он знал, где в этот час найти англичанина.

Весь день с самого утра он проводил на тренировочной площадке. А кое-кто из людей Дункана утверждал, что видел его тут и по ночам, отчаянно сражающимся с лучами лунного света. Что же, вполне возможно.

Мало кто мог соперничать с англичанином в бою и уж тем более рассчитывать на победу. Разве что покинувший этот мир отец Дункана в его лучшие годы. Или сам Дункан, если небо дарует ему такую удачу. Никогда нельзя было предсказать заранее, чем кончится суровый поединок. Лишь однажды англичанин проиграл бой негодяю, который лишил его глаза и превратил когда-то прекрасное лицо в уродливую маску. Ничтожному Кеннету Маккензи, брату-близнецу Дункана.

Никто лучше Дункана не понимал, почему Мармадьюк постоянно оттачивал свое воинское искусство.

Дункану тоже было горько, но он не думал о мести.

Он хотел одного: чтобы его оставили в покое.

Звон стали и крепкие ругательства вернули его к реальности. Подойдя к площадке, он подавил невольное восхищение, которое возникало у него всякий раз, когда он видел своего друга с мечом в руках. Сейчас ему предстояло решить более важный вопрос. Дункан не сомневался, что случившееся прошлой ночью – дело рук Мармадьюка.

– Стронгбоу! – крикнул он, держась на безопасном расстоянии. – Сделай перерыв. Мне нужно с тобой поговорить.

– Боже мой, – воскликнул Мармадьюк, резко обернувшись. – Как можно подходить к человеку сзади, когда он размахивает мечом? Я же мог разрубить тебя пополам.

– Это я разорву тебя пополам за твою ночную проделку.

Мармадьюк отложил меч в сторону, вытер пот со лба и сделал знак мальчишкам убраться с площадки.

– Что за бес в тебя вселился, дружище?

– Если добрые друзья сговариваются подсунуть меня под бок девице, с которой я не собираюсь иметь ничего общего, то чего тогда ждать от врагов?

Мармадьюк попытался что-то сказать, но Дункан жестом остановил его:

– Какого черта это тебе понадобилось? Ты разве забыл, что я поклялся не прикасаться к своей жене?

– Нет, не забыл, но не придал этому особого значения. Меня больше волнует твое счастье.

– И ты решил устроить его, заперев меня в спальне леди Линнет?

Изуродованные губы Мармадьюка растянулись в улыбке.

– И моя затея удалась.

Брови Дункана поползли вверх.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты переспал с ней. Разве нет? – Мармадьюк похлопал Дункана по плечу. – Видел бы ты довольные рожи своих людей, когда в зал принесли ее сорочку с пятнами крови. Слышал бы, как они радовались.

– Клянусь, я к ней не прикасался! Это невозможно…

В этот момент к ним приблизился всадник на взмыленном коне.

Дункан узнал в нем одного из людей, которые стояли на границах земель Маккензи.

– Сэр, плохие вести, – сообщил он. – Обнаружен разоренный дом на краю наших владений. Не осталось ничего, мерзавцы изрубили даже молочную корову.

– Чья это семья? Кто-нибудь выжил? – спросил Дункан, едва сдерживая гнев.

– Это были Мерчинсоны. Некоторым удалось скрыться в лесу, когда они заметили приближающихся налетчиков. Но большинство, да упокоятся их души, убиты.

Кровь вскипала в жилах Дункана от ярости, отвратительное чувство бессилия тошнотой подступало к горлу. Он не мог поверить в случившееся. Много лет подряд сброд, шатающийся вместе с его братом, нападал на селения на его границах. Но они не грабили и не убивали. Просто воровали скот.

– Кто-нибудь из уцелевших опознал бандитов? Это были Макдоннелы?

– Нет, сэр, это были не они. Все гораздо хуже.

– Хуже?

– Это был он, – пояснил гонец. – Ваш брат-близнец Кеннет и его люди.

В нескольких милях от хорошо укрепленных стен Айлин-Крейга Линнет шла по утоптанной дорожке, вьющейся среди тисов. Она искала старые могильные плиты, возле них, по словам брата Болдрика, были заросли амброзии. Много поездивший по свету монах заверил ее, что это целебное растение в изобилии растет прямо у монастырской стены рядом с могилами.