— Не знаю. Она обещала рассказать об этом, однако вчерашние события помешали этому.

— События? — Чарльз рассмеялся. — Понятно. Вот что ты имел в виду, когда говорил, что я приехал не вовремя. Значит, она красотка, эта твоя мадемуазель?

Вдали зазвенел колокольчик. Николас поднялся и уставился на дверь:

— Скоро сам увидишь. Думаю, это она.

И действительно, Серена вошла в гостиную.

— Ах, прошу прощения, Хью не говорил мне, что вы ждете гостей.

Она так тщательно репетировала в уме слова, которые готовилась произнести перед Николасом, что совсем растерялась, обнаружив, что тот не один.

Николас подошел к ней и в своей обычной манере пожал ей руку.

— Серена, это Чарльз, лорд Авсбери, мой давний друг. Чарльз, позволь представить тебе мадемуазель Серену Стамп.

Чарльз достал свой лорнет, чтобы разглядеть богиню, явившуюся, перед ним. Его брови взметнулись вверх, когда он убедился, сколь совершенной красотой наделена Серена. Она была в ярко-красном платье из набивной хлопчатобумажной ткани, короткие замысловато плиссированные рукава с буфами сужались книзу. Вырез украшали свежевыглаженные белые оборки, хорошо сочетавшиеся с оборками подола нижней юбки, из-под которой выглядывали ножки, обутые в ее любимые лайковые полусапожки. Прежде чем войти сюда, Серена сняла шубку и шляпку, ее красивые золотистые локоны были высоко заколоты и являли собой великолепное зрелище в лучах утреннего солнца, проникавшего через окно.

Спрятав лорнет в карман жилета, Чарльз подошел к Серене, взял ее руку и весьма элегантно поклонился:

— Мадемуазель, я ваш слуга. К сожалению, Николас не предупредил, что мне предстоит встреча с такой воздушной прелестью. Увидев вас, я понял, что не зря приехал сюда.

Серена вежливо улыбнулась, она смутилась, оказавшись в столь веселой компании.

— Рада познакомиться, — произнесла она, вовремя вспомнив о манерах, и присела в реверансе. Она обратилась к Николасу: — Извините меня, если бы я знала, что у вас гость, я бы не стала вторгаться сюда.

Николас приветливо улыбнулся:

— Чарльз — мой хороший друг, поэтому нечего извиняться. Останьтесь с нами хотя бы на кофе.

Серена согласилась, ибо отказ был бы воспринят как невежливость. Она села на прежнем месте у камина. В присутствии друга Николаса она хорошо понимала, в сколь нелепой ситуации оказалась. Серена была смущена и расстроена. И недовольна, поскольку ей хотелось как можно скорее закончить трудный разговор с Николасом. Чарльз весело рассказывал о пикнике, с которого на время сбежал, о последних сплетнях и пари, заключенном на бегах наперегонки, в которых участвовали лягушка и кролик. Когда Николас рассказал о том, как он впервые встретился с Сереной, она совсем успокоилась и уже смеялась.

— Я приняла его за конюха. Мне и в голову не пришло, что я вижу перед собой обнаженного до пояса хозяина дома, дерущегося с местным кузнецом.

Серена игриво взглянула на Николаса, стоявшего спиной к камину. Тот посмотрел на нее с такой теплой улыбкой, что она протянула к нему руку, но вспомнила, что они не одни, и опустила ее. Она также вспомнила, что окончательно решила положить конец отношениям между ними.

Чарльз с интересом следил за этой немой сценой. Теперь, увидев Серену, он не удивился, почему Ник скрывал такую красавицу. Она была почти безупречна, эта таинственная мадемуазель Стамп, мало кто из мужчин мог бы устоять перед ее обаянием. Не в правилах Ника было молчать о своих любовницах. И вдруг он тщательно избегает говорить о Серене, хотя было видно, что оба хорошо знают друг друга. Об этом говорило то обстоятельство, что их также и влечет друг к другу. А еще то, как они смотрят друг на друга. И эта улыбка — вполне возможно, что они уже целовались. В своих амурных дедах Ник зашел слишком далеко. Чарльз задавался вопросом: знает ли его друг, как далеко он зашел?

— Ник, надеюсь, ты победил. Я имею в виду тот кулачный бой.

— Конечно, я победил. Сэм угостил меня парой хороших тумаков, но он медлителен.

— Ты тоже староват для такого развлечения.

— Знаю, знаю. — Николас взглянул на свои руки, едва заметные царапины напоминали о недавнем кулачном бое. — Я твержу себе, что больше не стану драться, но ведь понимаешь, каково это. Я не в силах устоять перед соблазном.

— Да, но в следующий раз ты можешь проиграть. Бросай это дело, Ник, тебе уже почти тридцать лет. Пора браться за ум.

— Я сам разберусь, — резко ответил Николас.

Ему не хотелось думать о завещании отца.

— Тебе осталось месяца три, — беспечно заметил Чарльз.

— Чарльз, поговорим об этом в другой раз.

Серена наблюдала за ними, однако весьма нелюбезный поворот разговора смутил ее. Она снова почувствовала, что оказалась в неловкой ситуации. Серена встала:

— Я оставлю вас, чтобы вы могли выговориться. Лорд Авсбери, мне было приятно познакомиться с вами. — Она присела в реверансе, затем обратилась к Николасу: — Можно мне поговорить с вами завтра? Есть одно дело, в котором мне хотелось бы разобраться вместе с вами.

— Не только вы горите желанием разобраться в нем, — Николас шепнул ей на ухо.

Серена густо покраснела, похоже, его слова поразили ее.

— Пожалуй, мне пора откланяться.

Серена вышла, решительно закрыла дверь, прежде чем он успел спросить, что стряслось.

Николас и Чарльз приятно провели день, разъезжая кругом на фаэтоне Чарльза, затем отведали сельскую кухню на постоялом дворе, расположенном в нескольких милях от Хай-Найтсвуда.

— На днях я в «Олмаке» столкнулся с твоей сестрой и мачехой, — сообщил Чарльз, проведя хлыстом по спинам лошадей. — За Джорджи увивалась целая свора молокосов.

— Вот шалунья. Ты говорил с ними?

— Разумеется, ибо я уже решил заглянуть к тебе. Джорджи интересовалась, когда ты вернешься в Лондон, и просила сообщить тебе, что она добилась впечатляющих успехов. А Мелисса, ну, ты сам знаешь, какова эта Мелисса.

Чарльз старательно объехал громыхавшую впереди телегу.

— Эта твоя Серена чертовски хороша, — продолжил он, ловко обгоняя телегу.

— Весьма, — сухо поддакнул Николас. — Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Ник, должен сообщить тебе без обиняков, что отношения между вами видны как на ладони. То, как вы переглядывались, бросило меня в краску. Только не говори мне, что все уже произошло, — сказал он и неожиданно грубо расхохотался. — Только не говори мне, что эта прелестная мадемуазель влюбила тебя в себя с первого взгляда.

— Чарльз, ты смешон. Я не влюблен в нее.

— Говори что хочешь. Мне пришло в голову, что Джаспер, возможно, оказался, не так уж далек от истины.

— Какое отношение к этому имеет мой кузен?