– С вашего позволения, президент Тессен, – негромко ответил Ладислав. – Прежде чем официально обратиться к вам, я хотел узнать, что думают бофортцы.

– А зачем тебе это понадобилось? – не торопясь спросил удивленный Тессен. – Может, ты решил свергнуть законное правительство Бофорта?

– Нет! – с неподдельным ужасом воскликнул Шорнинг. – Я просто…

– Довольно! – покачал головой Тессен. – Прости нас, но мы в последнее время стали очень подозрительны. Такое сейчас время… Как бы то ни было, – добавил он с вялой усмешкой, – мы выбрали тебя своим депутатом в Палате Миров, потому что ты сообразителен и у тебя сильная воля. В этом ты похож на своего отца, которого мы все уважаем, и нам грех жаловаться, ведь ты поступаешь так, как поступил бы и он… Но раз уж ты здесь оказался…

Тессен выпрямился и прикоснулся к лежавшему перед ним документу пожелтевшей от старости рукой.

– Ты, наверное, знаком с тем, что здесь написано, Лад! – Тессен подал Ладиславу лист бумаги. Тот пробежал по нему глазами, а потом с уважением посмотрел на Тессена.

Как начальник службы безопасности бофортской делегации в Палате Миров, он думал, что знает все каналы, по которым на Бофорт поступает информация. Но бофортская разведка, безусловно, сделала невозможное, ведь в руках у Ладислава был меморандум, подписанный самим Саймоном Тальяферро.

– Да, – спокойно ответил Шорнинг.

– А я знаком с твоими докладами и с докладами Фионы. Как ты считаешь, этот меморандум отражает истинное положение вещей? Палата Миров проголосует за слияние?

– Руками и ногами, – без обиняков ответил Ладислав.

– Так есть. Я и сам стал заподозрить это. – Тессен на мгновение сбился со стандартного английского, но тут же взял себя в руки. – Сообщаю тебе, мой друг, что с Земли на борту «Козерога» прибыло постановление о твоем изгнании. Я отослал его назад, надписав «Прислано не по адресу». – При этих словах Тессена по залу пронесся смешок. – Но ты прав: убийство Фионы – это всего лишь начало. Я изучил запись процедуры лишения депутатских полномочий. – Лицо престарелого президента исказила брезгливая усмешка. – По-моему, с ними бесполезно даже пытаться договориться. Они все безумны, кроме разве что одного… Представь себе, Дитер произвел на меня благоприятное впечатление! Что ты о нем думаешь, Лад?

– О Дитере? – нахмурившись, переспросил Ладислав. – Мне кажется, он неплохой человек, но один в поле не воин… Да, он, обкурившись, оскорбил Фиону, но, может быть, и это произошло неспроста. Однако я не уверен, что он станет выжить среди этих акул… – Шорнинг пожал плечами и замолчал.

– Значит, какими бы ни были его убеждения, он не в силах ничего изменить?

– Так есть! Сейчас они все – марионетки в руках у Тальяферро, а тот настоящий морской сорокопут, насосавшийся крови. Его ничем не остановить! – Ладислав замолчал, удивленный собственным порывом негодования.

– Ну и что же ты советуешь нам делать, мой друг? – негромко спросил Тессен. – Фиона двадцать пять лет боролась за наши права. Неужели все это было напрасно?

– Она сделала все, что было в ее силах, – хмуро сказал Ладислав. – Никто не сделал для нас больше, чем Фиона. Вы все знаете, что она хотела только справедливости, только мира… И если хотя бы один из «индустриалов» протянул ей руку…

– И все-таки мы остались ни с чем? – настойчиво продолжал расспрашивать Ладислава Тессен.

– Так есть, господин президент, – с тяжелым вздохом ответил Шорнинг. – Мы остались на бобах.

– Именно об этом ты и разговаривал с бофортцами, не так ли? – спросил Тессен, пронзив Ладислава взглядом.

– Так есть! – почти дерзко ответил ему Шорнинг. – Какая разница, что именно я говорил, господин президент?! Ведь вы прекрасно знаете, – Ладислав, решив раскрыть карты, набрал полную грудь воздуха, – что от вас теперь ничего не зависит.

– Вот как? – стараясь сохранить невозмутимость, проговорил Тессен и взглянул на своих коллег, присутствовавших в зале. Там воцарилась крайне напряженная атмосфера, потому что Ладислав открытым текстом признался, что замышляет измену.

– Мой друг, ты утверждаешь, что дни Федерации сочтены? – наконец проговорил Тессен. – Несправедливо было бы держать тебя в неведении о том, что собравшиеся здесь, – он сделал жест рукой в сторону сидевших вокруг стола, – не просто руководители бофортского правительства. Ведь мы смогли раздобыть не только это! – Тут он постучал пальцем по меморандуму Тальяферро. – Неужели ты не боишься бросать нам вызов, понимая, что в наших руках имеется информация, которой не обладаешь даже ты?

– Так есть, господин президент! Если у меня нет другого выхода, мне придется стать бросить вам вызов! Фиона отдать жизнь за мечту, которая – увы! – была нежизнеспособной! С меня хватит! Довольно они пили нашей крови! Разве они сами не были начать войну против нас?! Войну законов, постановлений и перераспределений депутатских мандатов?! Вот и мы станем начать против них войну! – сверкая глазами, громовым голосом воскликнул вскочивший на ноги Ладислав. – Это будет настоящая война, и они захлебнутся собственной кровью!

Шорнинг взял себя в руки и замолчал. Какие бы чувства его ни обуревали, какие бы мысли ни роились у него в голове, перед ним все-таки сидели вожди его народа и ему не пристало говорить с ними на повышенных тонах. Он устыдился собственной дерзости и вместе с тем ощутил раздражение от их медлительности, его бесило то, что преклонный возраст и высокопоставленное положение не позволяют им увидеть совершенно очевидные вещи.

Шорнинг опустился на стул, наблюдая за Тессеном, снова изучавшим лица собравшихся в зале. То тут, то там один из присутствовавших, не торопясь и не произнеся ни слова, кивал головой. Такая невероятная медлительность привела Лада в глубокое уныние.

– Ладислав Шорнинг! – начал еще более мощным и более звучным, чем обычно, голосом Тессен, и на его щеках вспыхнул румянец. – Ты слишком стал долго быть обитателем Внутренних Миров! – (Услышав слова, произнесенные Тессеном на бофортском диалекте, Ладислав посмотрел на него и увидел, что на бородатом лице старца играет улыбка.) – Неужели ты был подумать, что никто, кроме тебя, ничего не понимает?! – Президент покачал головой.

– Мы уже очень давно стали задуматься над этим и очень давно стали к этому приготовиться. Тебе не придется восставать против нас, Лад Шорнинг, ведь мы не хуже тебя умеем бунтовать. Да, да, мой друг! Раз они стали развязать войну против нас, мы будем начать войну против них!

Ладислав разинув рот смотрел на восседавшего перед ним президента. Внезапно он понял, о чем свидетельствовали и перехваченный меморандум, и секретные источники информации, настойчивые вопросы. Он пришел в этот зал в полной уверенности, что никто, кроме него, не понимает, как надо действовать, а на самом деле они и без него давно уже все поняли!

– Мы давно стали приготовить планы, – медленно проговорил Тессен. – И все же мы бессильны. Мы усталы и измучены. Нам не хватит сил и энергии, чтобы довести дело до конца. Но тебе их не занимать. Так что скажи мне, мой друг, согласен ли ты стать нашим предводителем?