эти пациентом и врачом, с которым он общался. Никаких общих родственников или знакомых. Так же я узнала, что Робин зачем-то спрашивал про Лилит. Нэнси любила всем рассказывать про свою дочь, про ее успехи, и Робин часто слышал это. Мы все думали, что это не важно, что это просто бред сумасшедшего. Он, что слышал, то и спрашивал. Раньше я не обращала на это внимание, но после того, как заметила его странное поведение, вспомнила, как он каждый раз просил оставить его одного, после рассказа Нэнси про Лилит. Мы даем нашим пациентам хоть глоток свежего воздуха, чтоб они могли на секунду забыть, что с ними случилось. А Робин никогда на долго не пропадал, всего пара минут и вот он уже вернулся. Никаких сомнений раньше не было, что он может что-то на самом деле замышлять.

— Вы сказали, что видели записку. Я хочу вам кое-что показать, чтоб вы сравнили почерк. Вы сможете вспомнить, если увидите?

— Я не знаю даже. Зрительная память у меня хорошая, но есть люди, у которых почерк очень похож.

Стоит попробовать. Я незаметно протянул назад записку. Отличительной чертой этой бумажки, были пятна от чернил, почти незаметные, но эти точки режут глаз тем, кто пишет обычной ручкой.

— Я удивлена, действительно буквы похожи. Я не могу утверждать на 100 %, но такое особенное написание редко встретишь в наше время. Откуда у вас эта записка? Что за ужас в ней написан? Вам угрожают?

— Не переживайте, это адресовано было не мне. Пока вел расследование нашел кое каких людей со своей историей. Сейчас это не важно. Важно то, что это все связано с общиной Стоунов. Я предполагал, что они могли забрать Лилит, теперь я убеждаюсь в этом еще больше. Они походу планировали это. Но зачем?

— Вы сказали община Стоунов? Я слышала, что они существовали раньше, но что они тут делают в наше время?

— Эту общину возобновил Николас, какой-то родственник Мэра.

— Николас не просто родственник. Он его сын. От другой женщины. Это запутанная история. Но Паркер часто приводил двоих своих сыновей в нашу больницу, чтоб убедиться в их отличном здоровье. Они редко болели, иммунитет и правда у мальчиков был сильный. Про их матерей ничего не известно. Вообще никакой информации. Николас и Джек — сыновья Мэра Уокера. У них другие фамилии, чтоб не выделяться. Они почти одногодки и в подростковый период устраивали Паркеру веселые дни. Эту информацию рассказала мне Нэнси, которая узнала это все от Скотта.

— Вот оно что. Где можно узнать за семью Мэра и его махинации? Может есть секретное место?

— Увы. Нам туда точно не добраться. Скотт — тот человек, который смог узнать максимум. И где он сейчас?

— А правда, где они? Нэнси и Скотт.

— Началось все с того, что Скотта обвинили в незаконном вмешательстве в дело. Он сказал, что это бред и он имеет полное право на то, чтоб добиться правды, раз другие этого сделать не смогли. Его за такое посадить не могли, иначе пошли бы разборки, так как он один из лучших детективов. Спустя 2 года его попыток что-то разузнать, в дом ворвался отряд полиции и обвинили его в употреблении запрещенных веществ и помощь преступникам избежать наказания, коррупция, одним словом. Они даже подкинули разные таблетки в мастерскую. Все было решено быстро. Никто не задавал лишних вопросов. Полиция сказала, что суд пройдет закрыто, без родственников, без лишних ушей и все такое. Все поверили, но суда так и не было. Его просто отвезли в тюрьму за городом и посадили в отдельную камеру, подальше ото всех. Но каким-то образом Нэнси смогла найти спрятанные улики Скотта. Он всегда был осторожен и перестраховывался даже в мелочах. Только Нэнси понимала, как он работает, по какому принципу и чего придерживается. Она отстранилась немного от меня и даже взяла отпуск, чтоб продолжить расследование. После чего, спустя две недели, она необычным образом вдруг сошла с ума. Ее закрыли в психиатрической больнице, сразу напоили и вкололи разные лекарства, которые здоровому человеку и правда начнут портить психику. К ней не пускали никогда никого, чтоб поговорить лично.

— Как вы смогли узнать столько информации? А главный вопрос — как, зная столько всего, вы еще живы?

— Из-за того, что я хрупкая милая женщина, на меня особо внимания не обращали. Я всегда делала вид, что ничего не знаю, иной раз даже приходилось поддерживать слухи. Я незаметная почти, кто-то что-то сказал, как-то проболтался, сделал шаг не туда. Я очень внимательная к мелочам, когда нужно, и все это замечаю.

— Поражен вами, честное слово. Так Уэнсдеи, они и правда умерли?

— За Скотта сказать ничего не могу. А вот Нэнси жива. Я хороший врач, с хорошими связями. Там, где сейчас находится моя подруга, работает один верный человек. Пусть он не может меня к ней подпустить, но о ее состоянии мне докладывает. Он так же не позволяет ей там и правда сойти с ума. Меняет таблетки, которые должны сделать ее овощем на витамины, похожие цветом и формой. Я бы очень хотела ее увидеть, обнять, поговорить. Я так за ней скучаю. Но я рада, что она хотя бы жива.

— А где находится эта психиатрическая больница? Может я туда со значком зайду?

— Вы в своем уме? Как вы еще спокойно по городу расхаживаете с таким мышлением? Извините конечно, но мы сейчас шифруемся не потому что я хочу в шпионов поиграть. Как только вы подъедите туда, о вас сразу доложат главным, которые в свою очередь передадут информацию Мэру. Если бы все было так легко и просто, я давно забрала бы Нэнси.

— То есть нет ни единого шанса туда попасть? Если она здорова, она может знать что-то. Я могу ей передать, что пытаюсь помочь, вселить в нее надежду.

— Конечно она много знает. Она может знать даже всю правду. Но как с ней поговорить, я представления не имею. Я не хочу подставлять человека, который мне помогает там. Иначе с Нэнси могут сделать то, что хотели изначально, а она и так настрадалась.

— Понимаю, конечно. Но всегда есть какой-то обходной путь. Вы можете мне просто сказать, где находится больница, а я все сделаю сам, вас не потревожу.

— Да конечно, вам только и дай самому туда зайти. Значком светить собираетесь? Или таблеток наглотаетесь?

— Ну что ж вы так сразу…

— Подождите, а это хорошая идея. Если я вас запишу как психически больного человека. Вы сможете