– Пока ты его кормишь, можешь называть как хочешь – уверена, он будет не в обиде, – сказала Бетти. И потом осторожно добавила: – Но его все равно надо отпустить, Чарли. Если бабушка узнает…

Чарли упрямо выпятила нижнюю губу.

– Но ты же ей не скажешь, правда?

– Нет необходимости. Бабушка рано или поздно сама учует… эту твою крысу. Так что не говори потом, что я тебя не предупреждала. – Бетти пнула ящик с бутылками носком ботинка. Ей не терпелось уйти обратно в дом. – Их нужно разложить по ящикам. Займись этим, пока не стемнело.

Она оставила помрачневшую Чарли во дворе и вернулась в трактир. За столиками у камина успели устроиться еще несколько старых знакомцев. Бетти задержала взгляд на Энни и Бастере Хаббардах – эта пара держала кондитерскую лавку. Свободное время они чаще проводили за азартными играми, чем за сплетнями, но они всю жизнь прожили на Вороньем Камне и относились к ней вполне дружелюбно. Может быть, они смогут навести ее на какой-нибудь след…

– Привет, Бетти! – сказал Бастер, вываливая на стол домино. – Хочешь сыграть? Небось надеешься обобрать нас до нитки?

Бетти улыбнулась.

– Не в этот раз. Давайте сегодня просто поиграем.

Она помогла Хаббардам перевернуть костяшки, и Энни разделила их между игроками.

– Вообще-то, я хотела у вас кое-что спросить.

Бастер кивнул.

– Слушаю.

– Тюремная башня, – сказала Бетти, стараясь говорить как можно непринужденнее – как будто она просто хочет поболтать, чтобы убить время. – Вы о ней много знаете?

– Ну-ка, дай подумать… – Бастер выбрал костяшку и выложил ее на стол лицом вверх. – Прежде чем стать частью тюрьмы, она была частью старого Вороньего замка. Это ты и так должна знать. Так продолжалось… хм-м-м… несколько веков, а потом… – он замолчал. – А почему ты у нас спрашиваешь? Банни об этом наверняка больше знает.

– Вероятно, – признала Бетти. – Но о башне она говорить не любит – так же, как и приближаться к перекрестку.

– Рассказывать-то особо нечего – разве что о девушке, которая бросилась с башни, – сказала Энни. – Многие говорили, что она была ведьмой, но все это было так давно, что наверняка утверждать можно лишь то, что ее против воли заперли в башне, и то, что она упала из окна и разбилась насмерть.

Энни достала коробку конфет, принесенную из своей лавки, и сняла крышку, предлагая Бетти угоститься. Та поблагодарила и начала рыться в коробке; сначала девочка задумалась, не выбрать ли лопни-галку, но потом все же остановилась на вафельной зефирке. Энни усмехнулась и протянула ей заодно и галку. Улыбнувшись, Бетти сунула ее в рот первой. Конфета с щелчком лопнула на языке.

– Почему ее называли ведьмой? – спросила Бетти. Она слышала много историй о призраке девушки из башни, но про магию в них не было ни слова. Она ощущала страх пополам с волнением. Ведьмы и проклятия были неразделимы, как серебро и сороки. Может быть, сейчас очередной кусочек мозаики встанет на место…

– Некоторые говорят, что блуждающие огоньки в топях – ее рук дело, – ответил Бастер. Бетти вспомнила мерцающие огни, которые видела на переправе – как раз перед тем, как бабушка догнала их с Чарли. Она сунула в рот зефирку.

– Одни считают, будто это осколки ее воспоминаний, пойманные в ловушку топей так же, как она была поймана и заточена в башню. Другие говорят, что это проклятия, которые заманивают путников на глубину. – Бастер пожал плечами. – Как по мне, это просто газ со дна поднимается, только и всего. Но в таком месте, как это, в легендах недостатка не бывает.

– Тем лучше, – сказала Бетти. – Раз уж больше ничего интересного тут нет.

Бастер добродушно усмехнулся.

– Знаю, ты мечтаешь о приключениях. Но уже скоро ты вырастешь – и отправишься на их поиски. Ты же здесь не навсегда.

Бетти ощутила в груди тяжелый жгучий ком. Она сделала вид, что ее очень занимают костяшки домино, избегая взгляда Бастера. Если бы он только знал…

– Башня и сама по себе загадочная, – продолжил Бастер. – Она должна была обрушиться вместе с крепостью во время войны, но почему-то уцелела. Спросить меня, так что-то здесь нечисто. Но спрашивать лучше не меня. – Бастер поглядел на свои костяшки, как дракон на груду сокровищ. – Если хочешь узнать больше, тебе стоит поговорить кое с кем другим.

– С кем же?

Бастер мотнул головой.

– Вон, со старым Симусом Фингерти.

У Бетти вырвался стон. Бастер указал на тощего, взъерошенного типа, который всегда выглядел так, будто замышлял убийство.

– Если кто-то и знает о башне, так это он, – сказала Энни. – Если, конечно, удастся выбить из него хоть одно пристойное словечко.

– Он сидел в тюрьме, да? – спросила Бетти. Такие вещи сохранить в тайне никому не удавалось.

Бастер кивнул.

– Сидел, и долго. Потому что, – он понизил голос, – до того он был надзирателем. А продажных надзирателей никто не любит.

– А за что его посадили?

– За то, что помогал устраивать побеги с острова Невозврата. Доброй дюжине узников помог, прежде чем его поймали. Думаю, только поэтому он и здесь, а не на острове. Слишком рискованно там его держать: очень уж много он знает путей для побега.

Путей для побега. При этих словах Бетти подумала о Колтоне, и ее бросило в дрожь. Она снова поглядела на Фингерти – теперь уже с интересом. Может быть, старый пройдоха будет ей полезен сразу в нескольких отношениях.

Она поблагодарила Бастера с Энни и встала из-за стола, не доиграв партии.

Флисс стояла за стойкой и терла ее тряпкой.

– Где бабушка? – спросила Бетти, поравнявшись с ней.

– В туалете заседает.

– Как думаешь, скоро она выйдет?

Флисс пожала плечами.

– Она сказала позвать ее, если народу будет слишком много. А в чем дело?

Бетти вкратце изложила ей все, что узнала о башне и ее таинственной узнице. Флисс вытаращила глаза.

– И Бастер думает, что он, – закончила Бетти, кивнув на Фингерти, – может еще кое-что рассказать.

Флисс поглядела на него с сомнением.

– Ну, могу лишь пожелать удачи. Из него даже «спасибо» и «пожалуйста» не вытянешь.

– А вот здесь мне нужна твоя помощь, – сказала Бетти, выразительно поглядев на сестру. – Что он пьет?

– Обычно – «Пеструю хрюшку». Портвейн, если особенно не в духе. А что?

– Налей ему еще две за счет заведения.

– Бетти! – запротестовала Флисс. – Бабушка с ума сойдет, если узнает, что я даром наливаю посетителям, особенно этому замызганному старикашке!

– Так позаботься о том, чтобы она не узнала, – сказала Бетти. – Если он хоть что-то может рассказать – он нам нужен.