Он очень тепло отзывался о Галине. Правда, один момент меня насторожил.

— Я виноват перед ней, — тихо сказал он, глядя в сторону, — но так получилось. Надеюсь, она меня простила…

Он был непривычно серьезен. Я попробовала разговорить его, но единственное, что мне удалось из него выжать, было обещание рассказать все, когда придет время, если таковое придет.

В этот момент весьма некстати явилась Оля Клячина.

Памятуя о своем обещании, Александр встал и отошел к стойке бара. Ольга подошла ко мне и села на его место.

— Что-нибудь получилось? — спросила она с надеждой.

— Я ее еще не видела, — ответила я.

Она вздохнула.

— Знаете, Таня, я скоро заплачу… Эта работа такая гадость. Бегаешь, унижаешься, потом печатаешь этот долбаный материал — получаешь свои жалкие гроши, и надо опять бегать и унижаться… А кто они, собственно, такие? Толпа расфуфыренных кукол… Как вы их выдерживаете?

Я пожала плечами.

— Впрочем, о чем я? — усмехнулась она. — Я знаю, кто вы и почему вы здесь. Неважно, откуда — об этом, к вашему сведению, разве что горничные не знают. Ну, может быть, еще электрик… — задумчиво посмотрела она в сторону склонившегося над аппаратурой электрика.

— Весьма интересно, — сказала я, — и что дальше?

— У меня в загсе подруга работает, — сказала она внезапно, — оформляет «брачующихся». Она рассказала мне смешную историю. Одна девушка пришла к ним с заявлением и паспортами. Пришла одна. Вроде жених появится здесь через два месяца. Подруга засомневалась, но девушка показала ей записку смешного содержания: «я, такой-то и такой-то, обязуюсь прибыть на место закрепления семейных уз без сопровождения милиции, сам, по доброй воле. Прошу сии заявления принять». Подпись и печать…

— Ну и что? — заинтересованно спросила я.

— Имя девицы я вам скажу. Если вы сами не догадались. Это была Галя Елисеева. А вот имя жениха…

Она встала.

— Это имя я сообщу вам в обмен на интервью с Викторией. Я знаю его. Найти меня вам труда не составит.

С этими словами она удалилась с гордо поднятой головой.

Я осталась в полном недоумении.

* * *

Оглянувшись, я увидела, что Александр испарился. В баре было три человека — я, Катя и электрик. С последним мне говорить было не о чем — он только улыбнулся мне приветливо, когда я проходила мимо него к Кате. Я кивнула ему, подумав, насколько местный обслуживающий персонал приятнее своих клиентов.

— Где же мой кавалер? — поинтересовалась я у Кати. — Неужели мелькнул в пространстве силуэт Ленусика?

Она засмеялась.

— Он просто подумал, что ты будешь болтать со своей знакомой еще часа три. Поэтому просил тебе передать, что живет в триста четвертом номере и, если ты не потеряла к нему интереса хотя бы как к собеседнику, ждет тебя у себя.

Я хмыкнула. Каков, однако, наглец. Просто уверен, что я приду.

Катя заговорщически посмотрела на меня и посоветовала:

— Таня, сходи. Он ведь красивый до чертиков.

— Ну да, — сказала я, — а потом Виктория с Ленусиком начнут меня за волосы таскать.

— Не начнут. Они не узнают, — сказала она. — Я им не скажу.

— Электрик проболтается, — сказала я.

— Кто? Георгий Иванович? Георгий Иванович, — обратилась она впрямую, — вы проболтаетесь?

— Ни за что, — покачал тот головой, — никому и никогда.

Хорошо пользоваться любовью народа, подумала я.

— Ты пойдешь? — не отставала Катя.

Я отрицательно покачала головой.

— Есть дела и поважней, — сообщила я и вышла из бара.

Впрочем, выйдя оттуда решительно, я остановилась около лифта. В конце-то концов, в интересах дела уважающий себя детектив рискует всем. Даже честью. Поэтому…

Поэтому через пять минут я была у номера «304». А еще через несколько секунд я открыла дверь и вошла.

Мне были рады. Как-то незаметно для себя я оказалась в объятиях, думая, что, вполне возможно, руки, столь нежно меня обнимающие, принадлежат человеку, убившему троих людей. Нельзя сказать, что это мешало мне наслаждаться моментом.

Через час я поняла, за что его так любят здешние красавицы. Мы устало лежали на огромном сексодроме, именуемом кроватью, я перебирала его длинные белокурые волосы, а он, увы, зевал.

Не хотелось быть к нему жестокой, поэтому я списала столь прозаичное поведение своего возлюбленного на тяжесть его непомерного труда. В остальном у меня было все, что может пожелать себе одинокая прелестная леди — ласковый взгляд, нежные и одновременно сильные руки, — словом, очаровательный джентльмен рядом.

— У тебя красивые волосы, — сказала я.

— Только волосы? — удивился он.

— Глаза тоже ничего, — согласилась я.

— Ну, у тебя все это получше, — констатировал он. — Кстати, я очень рад, что ты не лесбиянка. Зачем тебе понадобилось так меня пугать?

— Просто захотелось от тебя отвязаться, — сообщила я, — ты мешаешь расследованию.

— Я думал, что помогаю, — протянул он.

— Отвлекаешь мои мысли, — недовольно сказала я. — Я вообще сейчас должна быть не здесь.

— Я тоже, — он рассмеялся. — Человек, хотя бы изредка не отлынивающий от работы, ненормален.

Наверно, он был прав. Во всяком случае, мне захотелось с этим согласиться.

Однако отлынивать от работы слишком долго я не могла. Времени оставалось мало.

— Хорошо, что ты напомнил, — сказала я, вскочив. Он посмотрел обиженно.

— Куда ты заторопилась?

— Та самая работа… — сказала я, одеваясь.

— Может, тебе ее поменять? — спросил он. — Почему бы тебе не обольстить Сечника?

Я швырнула в него подушкой.

— Фу, ну и мерзость ты мне предлагаешь! — воскликнула я. — Сам обольщай своего Сечника.

Он рассмеялся.

— Представляешь, какая у него будет физиономия, если я начну с ним кокетничать?

Я представила. И тоже рассмеялась: возмущенное лицо, поднятые вверх брови и наверняка открытый рот…

От этой картины я не могла отвязаться долго. Поэтому, встретив вышеупомянутого Сечника на лестнице, я не удержалась и фыркнула.

Он поднял кверху брови. После этого я вся собралась, дабы не расхохотаться.

— Как у нас дела, Таня? — поинтересовался он.

Сдерживая смех, мне удалось вкратце рассказать ему все, что я узнала. Он слушал, кивая головой. Я умолчала только о корреспондентке.

Пусть пока об этом никто не знает.