Ливадов слушал Джонса и задавался все время одним вопросом. Что за бред он несет?

— Но, — Артур развел руками и теперь уже с явным сожалением посмотрел в камеру, — все сорвалось. Из-за русских, конечно. Они вновь закрылись в своих границах. Однако Господь Бог не оставляет благие дела и помыслы чад своих. Мне воздалось за труды. Я не зря учил русский! Здесь, в Диких землях на территории, которая до Судного дня была частью старой России, довелось встретить русского!

Сука! Россия? Он это сказал? Андрей таращился на Рамиреса широко раскрытыми глазами, а миссионер перекрестился, и, казалось, что сейчас засияет, как лампочка, от переполнявшей его благодати.

— Именно поэтому я и говорю на языке Красного сектора, чтобы этот русский понимал каждое мое слово.

Один из объективов дрона сфокусировался на хмуром Ливадове.

— Я купил его у работорговцев на последние деньги, — Джонс картинно жестикулировал. — Не знаю, кто он и откуда. Но мы ведь прекрасно понимаем, что одичалых, говорящих по-русски, не существует. Значит, он из Красного сектора! Но довольно предположений! Выясним все прямо сейчас! Как твое имя?

— Андрей.

— Фамилия?

— Не помню, — соврал Ливадов.

Нельзя Рамиресу открывать всю подноготную. Нельзя! Андрей исподлобья глядел на Джонса. Нутром чуял, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Пусть думает, что Андрей потерял память. Меньше завалит расспросами.

— Не помнишь? — с откровенным разочарованием в голосе спросил Артур. — Откуда ты? Из Красного сектора?

— Не помню, — вновь промычал Андрей.

Рамирес мрачно посмотрел в камеру и окинул раба озлобившимся взглядом. Гражданин Красной корпорации даст миллионы просмотров и много денег, а этот… Если не говорить о Синем и Белом секторах, между цивилизованными зонами почти нет никакой коммуникации, через немногочисленные дипломатические миссии поддерживаются лишь минимально необходимые межкорпоративные связи.

Русский в его блоге — это настоящая сенсация! Тем более, если это русский его раб! Ну а одичалый, говорящий на языке Красного сектора? Тоже интересно, ведь таких одичалых попросту не ловили! А он, Артур Джонс, наткнулся на ранее неизвестное племя.

Но нет! Чёртов русский должен быть из Красного сектора! Память ему отшибло? Ничего, так даже лучше. Побольше выпусков с ним снимет, а серия из Ярославля, где… Об этом потом, только она несомненно побьет все рекорды.

После он доставит русского в штаты. Там проверят его личность на гражданство Красного сектора. Если оно подтвердится, их посольство, конечно же, будет стоять на ушах. Но Джонс надел на русского ошейник раба совершенно законно.

Не мог же он самостоятельно выяснить кто перед ним — говорящий на русском дикарь или гражданин Красной корпорации. Нетчипы людей из разных корпораций не коммутируют между собой, а специального оборудования для проверки чипа в голове этого русского и обхода блокировки у Джонса нет да и быть не может; и на тысячи километров вокруг нет ни у кого.

Не важно! В его руках русский, и Джонс заполучил его по праву — на рынке рабов. Он не может самостоятельно обратить в раба гражданина из цивилизованных секторов, но только не полугражданина одной из трех чужих корпораций! К тому же русский не признается в наличии гражданства сам. На него большие планы!

Разумеется, вовсе не обязательно держать гражданина Красной корпорации в ошейнике раба, но Джонс не враг себе. Раба, который оказался у Джонса на законных основаниях, у него выкупят. Вот гостя он просто отправит домой. За спасибо

Да! Посольство непременно выкупит гражданина Красной корпорации! Джонс сорвет куш! Ну а, если этот русский из одичалых или хотя бы полугражданин, то тоже неплохо — денег на блоге нагреет прилично.

— Джентльмены, — сказал Джонс вновь глядел в камеру натянув на лицо белоснежную улыбку, — мой раб ничего не помнит, и его… внешний вид недостоин дневника христианского миссионера. Сейчас мы приведем его в порядок и включимся уже потом. Сut!

Стоп! Снято! Камеры на дроне втянулись в корпус, и сам аппарат неподвижно завис в воздухе, а оператор вытянул ноги и откинулся на спинку стульчика с видом основательно потрудившегося человека.

— Make a movie! — раздраженно бросил ему Артур. Продолжай снимать!

— What's? — встрепенулся белобрысый. Что?

— Make a movie! — повторил Джонс и добавил, что они потом смонтируют нужные кадры. — After we make a video from this.

Из разговора Ливадов не понял ни слова, только заметил, что дрон вновь ожил — дернулся и направил один из объективов на него.

— Вернемся к беседе, — заговорил Джонс. Взгляд его не предвещал Андрею ничего хорошего; пальцы правой руки демонстративно постукивали по часам, коими управлялся ошейник Ливадова.

Андрей непроизвольно потянулся к нему и тут же одернул себя, заметив довольную ухмылку Рамиреса. Вот же сука! Пытать начнет!

— Твое имя Андрей. Верно?

Ливадов кивнул.

— Так. Теперь назови фамилию. Предупреждаю! Лучше б тебе прояснить память.

Андрей молчал, выгадывая секунды, оттягивая приступ боли; и косился на миссионера Джонса. Успеет ли тот включить адскую машинку прежде, чем Ливадов допрыгнет до него и свернет шею?

Скорей всего успеет! Андрей заскрежетал зубами от злобы и бессилия. А рядом еще два мордоворота Джонса. Нет, пока не нарываться! Ждать более удобного момента, и терпеть! Ливадов не испытывал иллюзий, что Рамирес сейчас устроит допрос с пристрастием.

— Фамилия! — процедил Артур. — Спрашиваю в последний раз!

Андрей хотел сказать, что не помнит, но получилось только промычать что-то нечленораздельное и отрицательно мотнуть головой.

— Вспоминай!

Угол боли будто пронзил шею в нескольких местах. Ливадов сдержал в себе стон и упрямо посмотрел на Рамиреса. Снова мотнул башкой.

Когда Джонс, вскинув левую руку и нажал кнопку на часах второй раз, вытерпеть муку не удалось. Ливадов вскрикнул, вдруг осознав, что вцепился в стальное кольцо, пытаясь оттянуть его от шеи, да другой стороной еще плотнее прижал железо к себе.

Боль вгрызлась в Ливадова снова, и опять, как в лагере работорговцев, на миг показалось, что лопнули глаза. Он упал на колени, тряся головой, как в припадке. С искривленного мукой рта падает вязкая слюна. Только не сдаваться!

— Не помню, — прохрипел Андрей.

Боль пришла снова, потом еще и еще. Каждый раз Ливадов заставлял себя подниматься. Сперва на ноги, потом лишь на колени. Он уже не понимал, зачем нужно вставать; и смотрел, безмолвно и затравлено на своего мучителя, однако не признавал поражение. Не видел ничего, кроме оскаленной в лютой злобе морды Артура.

Вспышка боли взорвалась внутри мозга, и Ливадов отключился.